Бог как предмет научного знания: основные аспекты

Ушедшее столетие стало ареной не менее жарких дискуссий между религией и наукой, нежели можно было наблюдать на предыдущих этапах исторического развития. Одним религия представлялась мерилом морали и нравственности, другим — суровым сводом правил поведения человека в жизненном пространстве, для третьих она стала иллюзией, которая воссоздавалась десятилетиями с целью блокировать у людей ощущение беспомощности и беззащитности перед внешними вызовами, оправдать их исходную несовершенную природу: «Когда христианство оставило свою первоначальную почву — низшие сословия, нижний мир античности …исходной предпосылкой для него выступали уже не усталые, но внутренне одичавшие, рвавшие друг друга на части люди — сильные, но плохо уродившиеся». В своей работе «Будущее одной иллюзии» австрийский психоаналитик З. Фрейд (1856–1939) описывает тройственную природу необходимости присутствия Бога: для примирения с грозными силами природы, с горькой судьбой в лице земной смерти и для компенсации тех страданий, которые ниспосланы человеку из-за культурных запретов. Тот факт, что религиозные воззрения не могут быть верифицированы объективным образом, их противоречие опыту и логике, увеличение роли рациональности в человеческой культуре, по мнению З. Фрейда, приведут к утрате религией своего значения. В результате отхода от религиозной морали широких масс могут наступить деструктивные последствия, однако нахождение других оснований морали и пересмотр роли религии в культуре поможет их избежать.
Британский математик и философ Б. Рассел (1872–1970) на страницах работы «Поклонение свободного человека» указывает на кьеркегоровское отчаяние как причину обращения к Богу: «…человек есть продукт действия причин, не подозревающих о цели, к которой направлены …только на твердом фундаменте полного отчаяния можно теперь строить надежное убежище для души». Таким образом он резюмирует бессодержательность и бессмысленность мироздания, которая, между тем, придает жизни оттенок свободы — человек пришел к ней длительным историческим путем жертвоприношений и поклонений различным божествам, которым вменялась ответственность за его существование. Идеологи атеистического направления экзистенциализма в таком случае настаивают, что вера, именуемая теологами единственным инструментом обнаружения Бога в универсуме, строится на грубом отрыве сущности от явления, а бытия — от сущего, что препятствует достижению понимания. Иными словами, человек может всецело постичь только самого себя, которого ему предстоит вытащить из бездны Ничто, окруженной ужасом от осознания смерти высшего существа.
Швейцарский теолог К. Барт (1886–1968) воспринял атеизм как одну из форм неверия, поскольку любая религия, по его мнению, представляет собой неверие. Именно по этой причине атеизм не может представлять опасности для христианства: выступая в качестве модуса озабоченности, религия больше всего увлекает именно безбожника, нежели самого верующего. Ко всему прочему, К. Барт подмечает, что попытка унизить человеческую сущность во имя демонстрации божественной благодати и всемогущества, являются недопустимой мерой вовлечения в религию. Последняя не должна быть карательным органом, пресекающим человеческую свободу и ей для этого совсем необязательно материализованное сакральное пристанище — по мнению теолога, эстетизация и театрализация церкви ведет к усилению границы между верой и религиозностью

. Также его интересуют внутрихристианские перипетии, вызванные невежеством по отношению к исконному толкованию сущности Бога и его Слова — только, в отличие от средневековых теологов, К. Барт не именует еретиков атеистами.
Особенно привлекательной среди перечисленных подходов является концепция американского теолога Т. Альтицера (1927–2018). В своей книге «Смерть Бога» он не проводит разграничения между материальным и духовным, потусторонним и земным, ему свойственно отвергать метафизический дуализм и поэтому он пишет о тотальной дегуманизации и бездуховности в позитивном ключе — данное явление неизбежно, так как ему предшествует трансформация духовной, научной, философской, культурной и художественной парадигмы. Годами ранее Франкфуртская школа уже выдвинула похожий тезис о том, что общество необходимо довести до крайней точки, именуемой «отчуждением», где на фоне проституции, алкогольной и наркотической зависимости, гомосексуальных связей уничтожается старая вера и, соответственно, возникает новая. Однако, Т. Альтицер утверждает, что смерть Бога была не просто следствием преступления человечества, но и жертвоприношением со стороны самого Бога.
Сам автор был лидером движения так называемого «христианского атеизма», получившего распространение в 60-х годах прошлого столетия в американском обществе. Большинство теологов, проповедующих концепцию «смерти Бога», именуют послевоенную эпоху «постхристианской эрой»: «...радикальная теология — это попытка установить атеистическую точку зрения в рамках спектра христианских возможностей». Подлинная вера раскрывается только посредством смерти трансцендентного Бога: после данного события наступает конец реальности окружающего нас мира, подобно тому, как путем достижения нирваны исчезает череда боли и страданий. Западное общество приняло вызов и занялось поисками альтернативы в буддизме, а также родственных ему конфессиях. Именно буддизм и христианство стремятся к одной цели — возродить первоначальное единство материального и духовного, сакрального и профанного. Мир, по Т. Альтицеру, есть результат Воплощения Христа в «плоть истории», это актуализация его сущности и отрицание трансцендентной формы бытия через великое самопожертвование, посредством смерти Бога. Царство Божье есть истинный смысл эсхатологической веры, — это великая цель диалектического синтеза, это абсолютное единство в снятии противоположностей, провозвестие которого объединяет подлинно христианский и буддийский взгляды, потому что понятие нирваны как нельзя более точно передает истинную суть эсхатологии. Точно так же, как нирвана предполагает освобождение от страданий, смерть христианского Бога и его Воплощение путем преодоления дуализма духа и плоти ведет к освобождению общества от препятствий на пути к Царству Божьему, или, как пишет сам автор, — «первоначальной тотальности».
Наряду с представленными концепциями атеизма, предполагающими взгляд на христианство через призму других религий, особенно актуальным стал научный подход, отрицающий предикат божественного существования и даже саму гипотетическую возможность его постижения. Об этом непрерывно ведется оживленный дискурс в рамках «нового атеизма», пропагандируемого английским этологом, биологом, сторонником дарвинизма Г