История развития российского уголовного законодательства об ответственности за нарушение неприкосновенности жилища

В законодательстве дореволюционной России XIX в. неприкосновенность жилища рассматривалась как важнейшее личное благо, обуславливающее свободу человека. Выдающийся русский ученый, государственный и общественный деятель Н.Д. Сергеевский по этому вопросу писал, что «нарушение этого блага стесняет гражданина, во- первых, в свободе образа жизни и занятий, а во-вторых, иногда и в свободе распоряжения своим имуществом. Поэтому закон имеет полное основание принять меры к охранению так называемого домового права и обложить наказаниями нарушения его, заключающиеся в проникновении в жилище и другие помещения против воли хозяев или тех лиц, от которых зависит распоряжение этими помещениями».
В законодательстве Российской империи нормы, предусматривающие уголовную ответственность за нарушение неприкосновенности жилища, впервые появились с принятием в 1845 г. Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. В ст. 2110 Уложения (в ред. 1857 г.) было записано: «Кто ... без особых законных к тому причин и повода, а лишь с намерением оскорбить или потревожить, насильно вломится или ворвется в чужое жилище, тот по жалобе хозяина или управителя этого дома, или жильца, к коему он насильно ворвется, подвергается ... аресту на время от трех недель до трех месяцев».
В тех случаях, когда виновный врывался в чужое жилище в пьяном виде, но без намерения оскорбить или потревожить проживающих лиц, он приговаривался судом к аресту на более короткий срок от семи дней до трех недель.
Характеризуя состав этого преступления, Н.Д. Сергеевский отмечал следующие его признаки: а) внешнее воздействие должно заключаться в насильственном вторжении, то есть сопряжено с насилием над личностью; б) умысел должен заключаться в намерении оскорбить или потревожить, причинить беспокойство; в) объектом вторжения должно быть чужое жилище, под которым понимается не только чужой дом или квартира, но и отдельная комната (например, номер гостиницы) .
Следует также отметить, что уголовное законодательство предоставляло лицам, в жилище которых было совершено незаконное вторжение, право на необходимую оборону путем активного противодействия нападающему вплоть до причинения ему ран или увечья (ст. 101 Уложения 1845 г).
Ответственность по ст. 2110 Уложения 1845 г. наступала только в тех случаях, когда незаконное вторжение в чужое жилище совершалось частными лицами. В случае совершения преступлений в рамках исполнения служебных полномочий должностными лицами, на них возлагалась специальная ответственность. Право на вход в жилища и иные помещений предоставлялось им только при условии законных оснований для этого. В частности, согласно пункту 1 Инструкции околоточным надзирателям Московской Столичной полиции 1906 г., на околоточных надзирателей возлагалась обязанность сбора необходимых сведений при осуществлении дознания с обязательным условием осуществления этих действий без вызова беспокойства у жителей посредством вмешательства в их дела без оснований, без права входа в их жилище и нарушения покоя. Осуществление обысков и выемок было возможно только в случае наличия специального распоряжения участкового пристава, который, в результате такого распоряжения, возлагал ответственность за него на себя. Статья 10 вышеуказанной Инструкции, допускалось вхождение полиции в жилище только в случае преследования преступника по горячим следам, сокрытого в квартире; в случае совершения в квартире преступления, либо в случае уже совершенного преступления; с целью оказания содействия при условии имеющейся просьбы об этом от частных лиц.
Порядок производства обыска и выемки регулировался Уставом уголовного судопроизводства 1864 г. В соответствии со ст. ст. 357-370 Устава обыск и выемка в домах и других жилых помещениях могли производиться лишь в случае обоснованного подозрения, что в этих местах сокрыты: обвиняемый, предмет преступления или вещественные доказательства. При обыске или выемке могли присутствовать понятые. Эти следственные действия, как правило, проводились днем, но в случае необходимости допускались и в ночное время с объяснением в протоколе причин, побудивших следователя прибегнуть к этой чрезвычайной мере. Хозяину дома или помещения, необходимо было разъяснить, по какому делу предпринимается обыск и с какой целью. Следователь имел право вскрывать запертые места, если хозяин отказывался сделать это добровольно. Обыск в бумагах подозреваемого должен был производиться с крайней осторожностью, без оглашения обстоятельств, не относящихся к следствию. Отбирать и прилагать к делу следовало только необходимые бумаги, которые предъявлялись понятым и другим присутствующим при обыске лицам.
Проведение в жилище незаконного или необоснованного обыска или выемки, квалифицировалось как служебное преступление. Наказание зависело от характера допущенных нарушений. Если обыск или выемка были проведены на законных основаниях, но «без соблюдения правил для сего предписанным», то виновному должностному лицу могло быть назначено наказание в виде строгого замечания, строгого выговора или вычета от трех до шести месяцев из времени службы. В тех случаях, когда обыск или выемка были произведены без оснований, указанных в законе, то лицо могло быть подвергнуто наказанию в виде строго выговора, отрешения от должности или исключения со службы (ст. 349 Уложения в ред. 1845 г.).
Существовала возможность назначения лицу и дополнительного наказания в виде обязанности просить прощение у потерпевшего в форме и выражениях, определяемых судом (ст. ст. 61 и 378 Уложения 1845 г.).
В 1864 г., наряду с другими документами судебной реформы, император Александр II утвердил и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Мировым судьям стали подсудны уголовные дела о незначительных преступлениях, за которые могло быть назначено наказание в виде денежного взыскания до трехсот рублей, ареста до трех месяцев или тюремного заключения на срок до одного года. Появление института мировых судей потребовало кардинального изменения Уложения о наказаниях уголовных и исправительных. Из него было изъято 652 статьи. 27 декабря 1867 г. ст. 2110 была исключена из Уложения и отошла в ст. 142 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. Незаконное вторжение в чужое жилище стало рассматриваться как разновидность самоуправства, за которое мировым судьей.
Дальнейшее развитие и закрепление норм, предусматривающих ответственность в случае нарушения права на неприкосновенность жилища, осуществлялось в рамках Уголовного уложения 1903 года, в котором право на неприкосновенность жилища также, как и в ранее действующих нормах, понималось как личное благо, даруемое каждому гражданину, которое находится в тесной взаимосвязи с понятием свободы, более того, неприкосновенность жилища рассматривалось как часть свободы человека. Свидетельством такого понимания права на неприкосновенность жилища, является размещение положений статьи 511 и статьи 512, которые включали в себя ответственность за нарушение этого права, в главе 26 Уголовного Уложения, которая была посвящена преступлениям против личной свободы и именовалась соответственно «О преступных деяниях против личной свободы». Согласно части 1 статьи 511 этого Уложения лицо, которое намеренно не покидало чужое обитаемое здание или иное помещение при условии предъявления такого требования от собственника и в случае совершения тайного или самовольного проникновения, несло ответственность. В части 2 статьи 511 Уложения содержались положения о наступлении ответственности в случае тайного или самовольного пребывания в чужом помещении или здании в ночное время суток, при этом ночное время рассматривалось одновременно с точки зрения астрономического понимания и житейско-бытового. С точки зрения астрономического понимания, необходимым условием ночи является темнота, а второй подход к пониманию предусматривал необходимым условием покой и сон в том помещении, куда было произведено тайное или самовольное вторжение. Таким образом, этот признак состава преступления имел место быть только при условии существования и того, и другого параметра.
Стоит обратить внимание на то, что нормы ст. ст. 511 и 512, определяли необходимость защиты как жилых, так и нежилых помещений. Статья 511 охраняла от незаконного проникновения жилые помещения. Под обитаемым зданием или помещением понималось только жилище человека (дом, изба и т.п.). В статье 512 предусматривалась ответственность за вторжение на незаконных основаниях в публичные места, собственниками которых являлись земства, город, казна, во время, в период которого они были закрыты для общего пользования.
Н.С. Таганцев в своих научных трудах применительно к этой статье называл широкий круг помещений и мест, защищаемых от незаконного вторжения. Это могли быть жилища (обитаемые здания и строения) и нежилые помещения (амбары, бани, чуланы, кладовые, конюшни, сараи, мастерские, кузницы, лавки) могло быть назначено наказание в виде ареста на срок до трех месяцев, а также места, вокруг которых владелец устроил преграды или приспособления, свидетельствующие о нежелании допускать в них кого-либо (двор, сад, огород).
Вместе с тем следует заметить, что этому хорошо проработанному уголовному закону не суждено было заработать в полную силу. Уголовное уложение 1903 г. вводилось в действие частями, поэтапно и этот процесс растянулся на многие годы. Оно так и не было введено в действие в полном объеме.
В начале XX в. в России прошли широкие революционные выступления народных масс. Пытаясь сохранить свою власть, самодержавие пошло на некоторые политические уступки, результатом которых стало принятие 17 октября 1905 г. Манифеста об усовершенствовании государственного порядка. В России был создан законодательный орган - Государственная дума, что повлекло реорганизацию высших органов управления государством. Манифест и изданные на его основе указы, потребовали внесения изменений в Свод основных государственных законов.
Указом Николая II от 23 апреля 1906 г. Свод основных государственных законов был утвержден в новой редакции. В частности, в ст. 33 второй главы «О правах и обязанностях российских подданных» провозглашалось, что «жилище каждого неприкосновенно. Производство в жилище, без согласия его хозяина,обыска или выемки допускается не иначе, как в случаях и порядке, закономопределенных» .
Но ход истории уже нельзя было изменить. Результатом Февральской революции 1917 года и последующего за ней Октябрьского переворота стало изменение общественного строя, включая отказ от законодательных норм, имеющих место в царской России. Ввиду того, что в период становления социалистического государства Россия находилась в условиях гражданской войны, первые законы, последовавшие после изменения общественного строя, не содержали положений с нормами о защите личных прав и свобод человека, более того, многие личные права не получили даже закрепления в Конституции РСФСР 1918 года и более поздней Конституции СССР 1924 года. Это обстоятельство было обусловлено тем, что руководящее звено было озадачено иными проблемами и вопросами.
Несмотря на то, что в Конституции РСФСР ничего не было сказано о праве граждан на неприкосновенность их жилища, в первом советском УК РСФСР 1922 г. в зачаточном виде все-таки появилась норма, охраняющая это право. Статья 135 УК РСФСР предусматривала ответственность за взимание квартирной платы за жилища с рабочих и государственных служащих выше установленного размера, а равно за незаконное выселение. Выселение указанных категорий лиц допускалось только по приговору суда.
Аналогичная норма была воспроизведена и в ст. 97 УК РСФСР 1926 г. Отличие состояло только в том, что принудительное выселение трудящихся допускалось не только по приговору суда, но и в административном порядке (административное выселение) в случаях, предусмотренных особым законом для домов, закрепленных за учреждениями и организациями.
В Конституции СССР от 05 декабря 1936 года , вновь получило свое закрепление право на неприкосновенность жилища. В частности, статья 128 Конституции гласила о том, что неприкосновенность жилища защищается законодательно. Несмотря на то, что в Конституции было право закреплено, Уголовный Кодекс на протяжении длительного времени не включал в себя статьи, где бы предусматривалось наступление ответственности за нарушение этого права, что было обусловлено, во многом, идеологией, поддерживаемой государством в том период, о недопустимости всего личного и частного, включая прав и свобод. Таким образом, отсутствие в Уголовном Кодексе статьи об ответственности за нарушение неприкосновенности жилища позволяло государству осуществлять бесконтрольное вторжение в частную жизнь любого гражданина, в том числе в его жилище в ряде случаев.
Первое закрепление в уголовном законодательстве норма об ответственности за нарушение права на неприкосновенность жилища получила в Уголовном Кодексе РСФСР, принятом в 1960 году, где предусматривалась ответственность за совершение таких действий, как обыск, совершенный на незаконных основаниях, незаконное выселение и прочие действия, совершение которых нарушает право граждан на неприкосновенность жилища (ст. 136 УК РСФСР).
Обыск как следственное действие в рамках расследования уголовного дела регламентировался УПК РСФСР 1960 г., в ст. 12 которого неприкосновенность жилища провозглашалась как один из принципов уголовного судопроизводства.
Любой обыск, в том числе и в жилище граждан, мог производиться по мотивированному постановлению следователя и только с санкции прокурора. В случаях, не терпящих отлагательства, его проведение допускалось без санкции прокурора, но с последующим сообщением ему в суточный срок о произведенном обыске (ч. 3 ст. 168 УПК).
В период с 1959 по 1961 гг. были приняты и вступили в действие новые уголовные кодексы во всех союзных республиках, входящих в СССР. В каждом уголовном законодательстве была предусмотрена статья об ответственности за нарушение неприкосновенности жилища

. Названия статей, описание диспозиций и санкций были очень схожими в уголовных законах 15 республик.
7 октября 1977 г. на Внеочередной седьмой сессии Верховного Совета СССР девятого созыва была принята новая Конституция СССР, которая в статье 55 закрепляла гарантию гражданам СССР на неприкосновенность жилища. Более того, в этой статье содержался запрет на проникновение в жилище без законного основания и против воли тех, кто проживает в данном жилище. При этом, допускалась возможность ограничения этого права, что было обусловлено законодательными нормами, имеющими действие на тот момент.
Прежде всего, право на неприкосновенность жилища было ограничено в случае необходимости проведения мероприятий, требуемых для охраны правопорядка и борьбы с преступностью. Право на законное проникновение в жилище, в частности, было предоставлено работникам милиции, а основания доступа в чужое помещение были определены в Указе Президиума Верховного Совета СССР «Об основных обязанностях и правах советской милиции по охране общественного порядка и борьбе с преступностью» от 8 июня 1973 г . Согласно нормам данного документа, доступ в жилище против воли проживающих осуществлялся в случае преследования лиц, которые находятся под подозрением в совершении преступления; с целью прекращения преступления или правонарушения, посягающего на общественный порядок или личную безопасность человека, а также с целью осуществления контроля над паспортными правилами с обязательным условием наличия точной информации о том, что они были нарушены.
Также, не могли препятствовать доступу в жилище проживающие в нем в случае проверки разного рода каналов, связывающих жилище с внешними миром, включая электросеть, водоснабжение, газоснабжение, телефонную и радиосвязь и т.д. Таким образом, допускалась возможность доступа в жилище работников, осуществляющих проверку, обслуживание и ремонт таких каналов, например, органами пожарного надзора или работниками коммунальных служб и т.д. Вопрос о посещениях работников газовой службы, водоканала, других инженерных служб регулировался актами местных Советов.
На начало 1990-х годов ХХ века приходится становление постсоциалистического государства, в период которого активно развивается правотворческая деятельность в сфере охраны прав и свобод человека. 22 ноября 1991 г. Верховный Совет РСФСР принял «Декларацию прав и свобод человека и гражданина» , которая в статье 11 указывает не только на неприкосновенность жилища, но и впервые указывает на необходимость судебного решения в случае проведения обысков и иных действий, требующих доступ в жилище. В случае наличия обстоятельств, которые не могут быть отложены, Декларация допускала другой порядок осуществления проникновения с условием обязательности последующей проверки в судебном порядке законности и обоснованности произведенных действий.
12 декабря 1993 г. всенародным голосованием была принята Конституция РФ, которая также установила право каждого человека на неприкосновенность его жилища. Согласно ст. 25 Конституции никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц, иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения.
Завершая этот краткий анализ законодательства прошлых лет, можно отметить, что в дореволюционной России неприкосновенность жилища рассматривалась как важнейшее правовое благо, которое создавало основу для личной свободы человека. Следует отметить, что ответственность, предусмотренная законодателем имела различный характер, что было обусловлено тяжестью совершенного преступления, характерными признаками которой являлись способ и время совершения преступления. Таким образом, наиболее строгой мерой ответственности подвергались лица, совершившие вторжение в чужое жилище посредством угроз, насилия, использования оружия или ночью.
После Октябрьской революции 1917 г. все положительное, что было столетиями накоплено в отечественном законодательстве, было решительно отвергнуто и забыто на долгие годы. Потребовалось почти полвека, чтобы восстановить в законодательстве норму об уголовной ответственности за нарушение неприкосновенности жилища.
1.2Международно-правовые документы о праве человека и гражданина на неприкосновенность жилища и ответственность за его нарушение в зарубежном законодательстве
В последние десятилетия активно набирает силу процесс создания международного законодательства в области охраны прав и свобод человека и гражданина. Существующие в настоящее время международные стандарты по правам человека рассматриваются как своеобразный правовой эталон, в соответствии с которым Российская Федерация и другие государства развивают свое национальное законодательство. Следует сказать, что Россия включила в свое законодательство важнейшие международные нормы о правах и свободах человека и гражданина. Вопрос о применении норм международного права, которые не были инкорпорированы в национальное законодательство, урегулирован ст. 15 Конституции РФ, где указано на включение норм международного права и договоров в правовую систему Российской Федерации. Если международным договором установлены иные правила, чем предусмотренные законодательством РФ, то применяются правила международного договора. Международные договоры РФ, предметом которых являются основные права и свободы человека и гражданина на основании п. «б» ч. 1 ст. 15 Федерального закона от 15 июля 1995 г. № 101 - ФЗ «О международных договорах Российской Федерации»подлежат обязательной ратификации.
В настоящее время существует целый ряд международных правовых актов по правам человека. В основе этой системы находится Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г. в Париже. Всеобщую декларацию прав человека, несмотря на то, что она не носит обязательный характер, можно назвать основополагающим международным документом, закрепляющим основные права и свободы человека и гражданина в современном мире. Нормы этого акта удивительно точно сформулированы, филигранно соотносят права личности, общества и государства, какую бы сферу общественных отношений они не охватывали. В результате за прошедшее время в Декларацию не было внесено ни одного дополнения или изменения.
Всеобщую декларацию вместе с принятыми на ее основе международными пактами о правах человека сегодня можно рассматривать как своеобразный международный кодекс прав и свобод человека, впервые закрепивший универсальный перечень прав и свобод человека на международно-правовом уровне. На сегодняшний день более чем 110 стран мира признают правовые стандарты, установленные Декларацией.
В статье 12 Всеобщей декларации указаны основные положения, касающиеся неприкосновенности жилища, в частности, она содержит нормы о недопустимости произвольного вмешательства в личную и семейную жизнь кого-либо, а также о недопустимости произвольного вторжения в жилище и посягательства на тайну корреспонденции. Таким образом, Декларация закрепляет право любого человека на получение защиты от вмешательства, посягающего на его право неприкосновенности частной жизни и жилища.
Всеобщая декларация послужила фундаментом для разработки и последующего принятия Генеральной Ассамблеей ООН 16 декабря 1966 г. двух международных актов, посвященных правам человека, значимость которых не уступает Декларации: Международный пакт о гражданских и политических правах и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах. Российская Федерация является участником указанных международных договоров и наряду с другими государствами должна выполнять принятые на себя обязательства по обеспечению и соблюдению указанных в них прав и свобод.
Согласно статье 17 Международного пакта о гражданских и политических правах, каждый человек должен быть огражден от произвольного посягательства на неприкосновенность жилища, осуществляемого незаконно, а в случае его совершения должен быть защищен законом.
Надзор за выполнением обязательств, закрепленных в Пакте, возложен на Комитет по правам человека ООН, который имеет право рассматривать жалобы на государства, ратифицировавшие первый факультативный протокол.
Прежде всего, Комитет дал толкование таким понятиям как «незаконное вмешательство», «произвольное вмешательство» и «жилище». Рассмотрим их далее. Незаконное вмешательство – это любое вмешательство, основания для которого не определены законодательно. Произвольное вмешательство – это вмешательство, которое предусмотрено законом. Введение понятия произвольного вмешательства позволило исключить вероятность необоснованного вмешательства, даже в случае его допустимости законом, а также обеспечило его соответствие положениям, целям и задачам Пакта. Жилище получило рассмотрение в качестве места проживания человека либо его занятий обыденными привычными делами. Между тем, стоит обратить внимание, что российское законодательство при рассмотрении понятия жилища требует ограничительного толкования этого понятия, поскольку служебное помещение также является помещением, где человек занимается обыденными делами, однако при этом не защищается нормами статьи 25 Конституции РФ.
На уровне субъектов РФ также действует ряд международных правовых документов, посвященных охране важнейших прав и свобод человека и гражданина. Среди них, наиболее важное место занимает Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. В статье 8 Европейской конвенции о защите прав и основных свобод указано на необходимость уважения жилища каждого человека. Это права может быть ограничено только при условий возникновения обстоятельств, предусмотренных законом, а также в случае возникновения необходимсти его ограничить с целью осуществления действий в интересах государственной или экономической безопасности государства, а также с целью устранения беспорядков и преступлений, предупреждения преступлений против здоровья и нравственности населения, а также с целью обеспечения защиты прав других лиц.
Таким образом, понятие «уважения жилища», содержащееся в Конвенции в некоторой степени отлично от понятия, применяемого статьей 25 Конституции РФ, о чем свидетельствует такое понимание как «неприкосновенность жилища», что предполагает исключительно запрет на проникновение в жилище против воли проживающих в нем лиц за исключением случаев, предусмотренных законом, в то время как понятие «уважения жилища» рассматривает это право более широко. По мнению У. Килкэли и Е.А.Чефрановой, смысл нормы, содержащейся в статье 8 Конвенции раскрывает понятие «уважения жилища» через запрет на вмешательство государства с одновременным возложением на государство обязанности гарантии уважения личной жизни и охраны личной жизни от постороннего вмешательства с помощью применения законодательства и иных средств, доступных государству. Эта точка зрения представляется правильной, несмотря на то, что в ст. 8 Конвенции указывается на недопущение вмешательства в жилище только со стороны «публичных властей».
Необходимо отметить, что ЕСПЧ, следуя рекомендациям Комитета по правам человека ООН, дает расширительное толкование понятию «жилища», признавая таковым и некоторую нежилую недвижимость, и предоставляя ей защиту в рамках ст. 8 Конвенции. Это видно из постановления по делу «Нимитц против Германии» от 16 декабря 1992 г. Заявителем в Европейском Суде выступал немецкий адвокат, в офисе которого был произведен обыск, и который полагал, что такими действиями были нарушены его права на неприкосновенность жилища и корреспонденции. Суд пришел к выводу о том, что не всегда возможно провести разграничение между жилищем и офисом. Профессиональную деятельность можно осуществлять по месту своего жительства, а в офисе или коммерческих служебных помещениях заниматься делами, которые не относятся к профессиональной сфере. Узкое понимание термина «жилище» не является созвучным предмету и цели ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Поэтому под «жилищем» следует понимать и служебные помещения.
Это не соответствует тому, как понимается термин «жилище» в российском законодательстве. Его определение можно найти в жилищном, уголовном и уголовно-процессуальном кодексах. В них в качестве «жилища» рассматриваются исключительно жилые помещения (дома, квартиры, комнаты пригодные или предназначенные для проживания). За нарушение неприкосновенности жилища предусмотрена только уголовная ответственность. В примечании к ст. 139 УК РФ дано определение жилища. Нежилые помещения в нем не указаны. Поэтому незаконное проникновение в нежилое помещение, например, офис адвоката или иного лица не влечет уголовной ответственности по этой статье. Если согласиться с толкованием понятия «жилище», которое дал ЕСПЧ, то, подчиняясь логике, следует признать необходимость привлечения к уголовной ответственности лиц за незаконное проникновение в офисы, служебные кабинеты и иные нежилые помещения.
ЕСПЧ также полагает, что вмешательство в право на уважение жилища должно быть не только обоснованным и осуществляться в случае необходимости определенных интересов общества и государства, но также обладать конкретной формой. В частности, данный принцип реализуется в том, что в случае размытости норм и запретов, содержащихся в правовом акте, акт утрачивает свою силу, поскольку человек при осуществлении действий, должен понимать и знать точно, какие действия находятся под запретом. Законы должны иметь конкретные требования и правила для тех, кто их реализует, с целью невозможности допущения произвола и дискриминации при их исполнении. Закон, содержащий размытые требования, передает недопустимые полномочия должностным лицам, в результате чего резко повышается риск вероятного произвола и дискриминации при исполнении норм закона.
Так, например, в постановлении по делу «Колесниченко против России» от 9 апреля 2009 г. ЕСПЧ установил нарушение ст. 8 Конвенции, суть которого заключалась в том, что в его жилище и рабочем кабинете адвоката был проведен обыск, не имеющий оснований для его совершения, что являлось нарушением его права на уважение жилища и профессиональной тайны адвоката