Волжские пейзажи: шаг к масштабности, поиски образа и утверждение красоты реального

Конец 1880-х годов был ознаменован у Левитана поисками новой натуры, новых грандиозных масштабов и горячим желанием получить новые творческие и художественные впечатления.
Поиски эти были связаны с особенностями личности художника. Тяжёлые жизненные условия, особый склад души способствовали его частому безрадостному настроению, унынию, приступам хандры. И в этих случаях утешением оказывалась природа. После этих минут уединения с природой следовало возвращение к людям, к творчеству.
Переворот в его творчестве происходит после судьбоносных поездок – сначала в Крым, потом на Волгу. Крымские впечатления заставляют его навсегда изгнать из своих полотен чёрный цвет, поскольку он несовместим с солнцем.
А тяготение к солнцу, его полноценному воплощению в пространстве картины, было одним из самых сильных у Левитана. Примечательно, что поисками художника шли параллельно с новаторскими тенденциями французского искусства конца XIX века. В то время Ван Гог, Моне, другие художники-новаторы постигли тайны воплощения стихии солнечного света и потоков воздуха при помощи красок. Левитан тоже хотел достичь подобного результата, но для того, чтобы отразить дух русской природы.
Своё художественное, творческое кредо Левитан сформулировал сам: увидеть и почувствовать в природе загадочное «божественное нечто, разлитое во всем, но что не всякий видит, что даже и назвать нельзя, так как оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью. Без этого чувства не может быть истинный художник».
Левитан не был удовлетворён тем, что он делает. Он был охвачен желанием найти новые средства изображения того, что он видел в природе, но никак не мог уловить.
Ил. 1
В связи с этим он осуществил в 1887 году давно задуманную поездку на Волгу. Эта первая встреча с великой рекой разочаровала его: дождливая и холодная погода не позволила ему увидеть Волгу во всей красе, и она показалась ему «тоскливой и мёртвой». Однако, как выяснилось позже, это были обманчивые впечатления, а истинные отложились в глубине души художника. Иначе, чем объяснить в 1887-1888 году появление картины «Вечер на Волге». В ней переданы те противоречивые впечатления, которые вызвала первая волжская поездка. Полотно отражает процесс вхождения образа Волги в мир художника после отторжения.
«Вечер на Волге» демонстрирует эпический характер восприятия природы. Водное пространство на картине не имеет пределов, её ширь величава. Некая тайна кроется в этих сумеречно-голубых водах, чей цвет перекликается с цветом низко нависшего над рекой неба. Художнику удалось передать энергию величавой воды, неумолимость и вечность природы, равнодушной к человеку. Образ природы, созданный на этом небольшом по формату полотне, действительно масштабен.
Это впечатление возникает не только потому, что река и небо не помещаются в размер картины, что, разумеется, тоже имеет большое значение. Способствует этому особый колорит и мастерски выстроенная композиция.
Так, холодные краски великолепно передают атмосферу сумерек, взаимосвязь между небом и водой, а также выразительность этого пейзажа, в котором словно застыло время. Левитану удалось запечатлеть вечность, которую он увидел в этом сумеречном единении реки и неба.
В 1888 году Левитан вновь отправляется на Волгу. В.А. Петров характеризует эту поездку следующим образом: «На этот раз духовный контакт с волжскими просторами оказывается гораздо более благоприятным и плодотворным, ознаменовав начало нового этапа жизни и искусства Левитана». Исследователь отмечает этот этап как период «высочайших достижений», написания «лучших произведений» русского пейзажа конца 1880-х – начала 1890-х гг.
Ил. 2
Итак, результатом второй поездки на Волгу стал ряд шедевров. Прежде всего, они порождены впечатлениями, полученными в Плёсе. Это, в первую очередь, полотна «Вечер. Золотой Плёс» и «После дождя», написанные в 1899 году. По словам А.А. Фёдорова-Давыдова, они являются итогами волжских впечатлений Левитана, которые он уже окончательно переосмыслил. И это уже «не просто виды», как утверждает автор, а «картинные композиции», в которых очевиден художественный образ – «образ большой реки с её просторами», который решается посредством «большого охвата пространства».
Действительно, на полотне «Вечер. Золотой плёс» зрителю открывается очень широкое пространство. Художник использует приём взгляда сверху, показывая вид на Волгу со склона высокого берега. На городок уже спускается летний вечер, но зритель ещё может увидеть чуть пожухлую траву, выгоревшую от солнца.
Диагональная композиция создаёт впечатление полёта, необыкновенной шири, раскованности. Кроме того, диагональ позволяет увидеть течение реки, залитой золотом.
Диагональ выполняет и третью функцию – она делит картину на две части. Первая – это косогор, с его деревцами и возвышающейся колокольней, которая создаёт вертикальный баланс полотна; с квадратным домиком с красной крышей, приютившимся у самого берега.
Вторая часть – воздушно-небесная, воздушно-водная – как будто принадлежит другому миру. В ней таинственно запечатлён неземной золотисто-розовый цвет.
Воздух, насыщенный влажностью создаёт эффект вибрации, тонкой, почти незаметный глазу. Но это – одно из тех деталей, которая делает картину реалистичной, живой.
Спускающийся на землю вечер и заволокший реку туман, отчётливо передаёт настроение художника – настроение счастья. Исследователи много пишут о том, как Левитан многократно по вечерам приходил на избранную им точку Петропавловской горы и делал многочисленные наброски, пытаясь запечатлеть именно тот момент, который волновал его душу.
Он полностью погрузился в атмосферу летних волжских вечеров, поэтому так точно их очарование. Так, туман на полотне Левитана соткан из золотистых и розоватых оттенков. Этот утончённый колорит возник благодаря лучам закатного солнца. Свет и цвет точно найдены и запечатлены художником.
Зелень, покрывающая крутой пологий склон, великолепна в своей сочности и яркости. Рассеянные в траве пни создают не только опорные точки в пространстве, но и являются своеобразной художественной метафорой, напоминающем о времени и вечности: когда-то здесь росли деревья, которые уже превратились в тлен, но всё так же течёт Волга, продолжая вести неслышный диалог с небом, раскинувшимся над ней. Оба пространства объединяет цвет, и оба они – и небо, и вода – казались бы единым целым, если бы не разделяющая их сине-дымчатая полоса.
Но главной опорной точкой пространства, несомненно, является колокольня. Благодаря этой вертикали возникает не только ощущение дальности, но и глубины. Колокольня – это точка, в которой сходятся все пространственные параметры картины.
Ил. 3
Здесь царит невероятная гармония, соединяющая природу и вечность, масштабность и умиротворение. Это фундаментальное, масштабное полотно, в котором соединились и личное, сокровенное автора (Левитан создал атмосферу удивительной теплоты и мягкости, буквально разлитую в воздухе), и эпическое, вечное начало, которое художник явственно ощутил в этом волжском пейзаже.
Картина «После дождя. Плёс», написанная в 1889 году, отличается не меньшей силой выразительности и передачи атмосферы. Художник и здесь сумел передать необыкновенную насыщенность воздуха влагой. На полотне представлено состояние природы, которая приходит в себя после прошедшей бури.
По волжским водам несётся, гонимая ветром, серебристая зыбь, трава блестит от дождя. Через рваные облака пробиваются косые лучи солнца, которые пытаются согреть холодный воздух. Своеобразна и композиция полотна: горизонталь пространства прорезают вертикальные линии мачт. Характерной чертой этих картин является присутствие активного серого цвета в сочетании с оригинальными световыми решениями, посредством которых художник передавал так интересующую его влажность.
В этом полотне органично соединились импрессионистические тенденции с реалистическим изображением. Импрессионизм проявился в тональном решении, так как художник использует тонкие тональные градации, т.е. валёры.
Тональные переходы организовывают и своеобразный ритм картины, несколько нервный и тревожный. Особенно это касается небесного пространства, в котором ещё происходит смена непогоды и погоды. Дождевые тучи ещё не рассеялись, но сквозь них уже начинают литься потоки света. Эти же метаморфозы происходят и с водой. В сумрачности реки, ещё не пришедшей в себя после дождя, появились светлые блики. Эти нюансы художнику удалось передать именно за счёт валёра.
В глубину пространства уводит кривая линия берега. В этой глубине на берегу реки раскинулся волжский городок. Художник выделяет крыши домов, которые блестят от недавно прошедшего ливня. Здесь же расположен четырёхглавый храм. И если домики тяготеют к земле, то церковь тянется к небу. Она перекликается с ним по цвету – купола окрашены в сине-серый цвет, а основная часть – в белый.
Помимо этого, храм – это вертикаль картины – так же, как и мачты суден. Благодаря такому решению композиция полотна уравновешивается. Обращает на себя внимание и расположение лодок на берегу, виднеющихся вдалеке барки и корабля. Художник расположил их по диагонали. Этот приём притягивает взгляд зрителя, заставляет его смотреть вдаль, на линию горизонта, где ещё мерцают дождевые струи. Там вода буквально серебрится, соединяясь с небесными оттенками.
Ил.4
Левитан обладал особым даром совмещать в своих работах повседневное, обыденное и возвышенное, вечное. Вот и на этом полотне над земным пространством, вместившем в себя жизнь реки с её суднами, и городок, с его домами, главенствует небо. Его отличают динамичность и энергия, построенная на игре света, потоков воздуха, цветовых оттенков

. Таким образом, прочитывается основная мысль, заложенная автором в полотно: всё земное проходяще, и только природа вечна.
К волжскому периоду относится и картина «Пасмурный день на Волге» (1890), являющаяся, по сути, натурным этюдом. Здесь художник изобразил не свой любимый Плёс, а другой волжский городок – Юрьевец, точнее, его окрестности, в которых был расположен Кривоезерский монастырь.
Левитан запечатлел на этом полотне хмурый и сумрачный день; Волгу, омрачённую ненастьем. Великолепно колористическое и пластическое решение картины: матово-серая полоса Волги, по которой удаляется баржа, мрачная симфония свинцового неба со вспышками жёлтых и розовых облаков, находящимися в одной тональности с дымом от баржи, и такой же свинцово-синеватой воды у берега. Размытый коричневый песок с приютившимися вряд лодками, дополняет эту картину. Как и всегда, Левитан точно уловил настроение беспокойства, мрачной тревожности, которая охватывает природу в часы непогоды.
По всей вероятности, Левитан отразил типичные черты любого волжского городка – лодки, прикорнувшие в песке у самой воды; белый дым, широкой сизой струёй вьющийся вверх из трубы буксира.
Изобразил он и белые постройки под горой, и крутой подъём, чья изломанная линия перекликается с рваными очертаниями тревожных облаков. Как и всегда, Левитан не показал ни жителей этого городка, но показал отголоски их жизни и деятельности. Главной же здесь является река, от которой зависит всё. Именно она организовывает и управляет этой жизнью.
Левитан сумел понять и оценить поэзию дождя, прелесть ненастной погоды, ведь в природе, сотрясаемой бурями и ветрами, тоже есть жизнь, и она по-своему прекрасна. Эту грозную красоту и увидел Левитан-художник, всей душой почувствовавший её.
Пространство полотна соткано из различных оттенков серого и свинцового, т.е. вновь прибегает к валёрной живописи. Композиция картины строится на вертикальных и горизонтальных линиях. Всё написано очень реалистично, чему способствует отчётливо выраженная связь между предметами, световоздушным пространством и пространством в целом.
Таким образом, волжские картины Левитана показывают, насколько высокого мастерства достиг художник в области тона. Например, создавая пейзажи, на которых изображены пасмурные дни, он не делает их тусклыми и невзрачными. Он точно знает, где и как внести дополнительные колористические оттенки, которые будут сочетаться друг с другом, но вместе с тем, не нарушат общего замысла и настроения картины. Напротив, сделают их ещё более ощутимыми.
Эволюционирует Левитан и в техники живописи, в своём стремлении к реалистической живописи, в которой не было бы каких-либо условностей. Для этого он выбирает новые цветовые решения, в частности, валёрность; свободные мазки. Важным достижением является и виртуозную передачу света, его движений. Свет, наполняя пространство левитановских полотен, делает их по-настоящему жизненными.
Основными особенностями описанных полотен является их лаконичность, отсутствие лишних деталей и мощь выражения природы, передача именно тех качеств, которые были свойственны Волге – её сила, суровая красота, простор и способность меняться. На полотнах Левитана Волга предстаёт в своеобразном диалоге с природой – она отвечает на все её порывы, на метеорологические явления, и может быть как мрачной и неприступной, так солнечной и приветливой. Волга открылась Левитану во всём своём многообразии. Но в этих полотнах также крайне важной является индивидуальность автора, его личностное восприятие природы – такое, какое не найдёшь более ни у одного художника, пусть он будет не менее талантливым, чем Левитан.
Волга у Левитана – это больше, чем река, водное пространство. Она отражает в себе русскую душу, национальное величие, богатырские размах, эпические раздумье, всю палитру настроений русского человека – от великой скорби до безудержной радости; от щемящей тоски до возрождения духа. Именно эти оттенки настроения вложил Левитан в свои многочисленные образы Волги, поэтому её можно считать в трактовке художника моделью русской жизни.
Итак, поездка на Волгу стала значительным шагом к новой манере и новому переосмыслению природы. Природа этого края отвечала главной потребности Левитана эмоционально вжиться в окружающий мир. Именно волжский край, особенно Плёс, сделались способом выражения душевных переживаний художника. Этот город вошёл в душу Левитана, и их взаимодействие стало примером того феномена, который принято называть «гений места».
1.2. Продолжение поисков реалистичности изображения: полотна 1890-1892 гг. «Картинные полотна» 1892-1894 гг.
Волжский период сыграл ключевую роль в художественной эволюции Левитана. Возвращение к образу Волги являлось постоянным на протяжении всего его творческого пути. Кроме того, найденное им в этот период стало отличительной частью стиля.
А.А. Фёдоров-Давыдов характеризует манеру Левитана как естественную, реалистичную, в которой отсутствует декоративность, столь свойственная эпохе модерна. Исследователь отмечает: «В углублённости его переживания природы не было места ни внешним эффектам, ни формальному пониманию живописных задач».
И.В. Евдокимов утверждает, что в картинах Левитана зрелого периода существует особая притягательность, заключающаяся в «особенной поэтической взволнованности чувства, безупречно переданного настроения». По мнению искусствоведа, «волжская глушь» способствовала тому, что художник «ещё глубже продумал законы прекрасного, яснее понял, как с помощью их выражать большие ощущения».
Ил.5
Итак, художественная мысль Левитана всё яснее и отчётливее движется к реалистичности, монументальности, жизненности. Примером тому является полотно Левитана «Слободка». Картина отличается тончайшим лиризмом, уникальной способностью воплотить настроение, показать внешне ничем не примечательный пейзаж по-новому, в свете индивидуального видения.
Художник перенёс на холст очень жизненную картину – серые, неприметные домики, кому-то могущие показаться убогими; скромное, ещё зеленеющее поле; редкие деревья с жёлтой листвой; схематически показанный лес; бегущая вдаль, извивающаяся дорога; безрадостное осеннее небо. И вдруг, посреди этой обыденности – горящая золотым огнём берёза.
Природа застыла в тихом и мудром ожидании того, что каждый год неизбежно приходит, а золотая берёзка символизирует собой ту прелесть, которая присутствует в каждом времени года и которую надо только заметить, как это сделал Левитан.
Этот пейзаж наполнен печалью и грустью, но не безысходностью, а философское звучание ему придаёт бегущая вперёд, к лесу, дорога, которая исчезает на горизонте, подчёркивая масштабность пространства. В «Слободке» ярко проявились настроение созерцательности, лиричности.
Ил.6
Это полотно Левитана – торжество жизненности и реалистичности. В ней, как и волжских картинах, заметно проявилось его обретённое мастерство достигать обобщённости образа. Особенно это замечание касается дороги, убегающей вдаль и выступающей как символ жизни русского человека, путника, постоянно находящегося в исканиях и странствиях, ищущего ответы на вечные вопросы.
Созвучна по замыслу «Слободке» и картина «Ветхий дворик» (1890). В ней художник укрупнил и расширил мотив ветхих русских домиков, сделав их самой большой частью пространства, помещённого в обрезанный формат.
Три ветхие постройки сгрудились рядом друг с другом, образовав тем самым небольшую площадь внутри себя. Левитан точно передал их ветхость: покосившиеся стены и сваи, облезлые брёвна и доски, нарушение целостности. Кажется, что дом или заброшен, или здесь живут очень старые люди. В любом случае, присутствие человека не ощущается – только лишь оставленная во дворе кадка напоминает об обитателях дома. А.А. Фёдоров-Давыдов писал по поводу этой картины: «Подчёркнуто-предметно, точно и обстоятельно изображены здесь деревянные постройки. Светоцветовая сторона живописи сознательно подчинена линейности, передаче объёмности и фактуры предметов».
На первый взгляд, ничего, кроме уныния и тоски, эта картина вызвать не может. Однако, как и в случае со «Слободкой», здесь присутствует деталь, обладающая внезапностью, эффектом «вдруг». Это – сам дворик с его весело растущей изумрудной зеленью, способной пробиваться даже сквозь камни. Да и сами камни показаны в каком-то особенном свечении, словно перед зрителем – выложенная перламутровая мозаика. Но опять же, здесь отсутствует любой намёк на декоративность, на иллюзорность, на желание приукрасить. Просто на этом полотне в очередной раз проявился феномен Левитана, его уникальность, состоящая в таланте увидеть красоту и поэзию там, где её никто не замечает.
Применяя эстетику импрессионизма, Левитан, тем не менее, всё ближе и ближе приближался к обобщению, к образу синтетическому и реалистичному. Поэтому в его творчестве возникает тенденция к картинности, которая оказалась бы способной воплотить ту масштабность, эпичность, монументальность, которые он видел в природе.
Так после кульминационного момента волжского периода, коими стали полотна «Золотой плёс» и «После дождя», он переходит к новому этапу своего творчества, на котором проявилось его стремление к монументальной картинности.
Ил.7
Таковы произведения 1892-1894 годов: «У омута», «Вечерний звон», «Владимирка» и «Над вечным покоем», составляющие определённого рода цикл. Они являются отражением поиска художником ответа на сложные философские вопросы.
Поводом для написания картины «У омута» явилась услышанная Левитаном местная легенда (в то время он пребывал в имении Берново в компании Софьи Кувшинниковой и Лики Мизиновой) о дочери мельника, которая утопилась в этом месте