Священное Писание Ветхого Завета о смысле и значении детства

Рассмотрим основные подходы к описанию сущности детства, начиная от Ветхозаветных трактатов.
Так, С. Панько, описывая тенденцию к смене отношения к детству в разрезе сравнения Ветхого и Нового Завета, отмечает, что дети в библейском понимании считались Божьим благословением (Пс.126:3; Пс.127:3), а бездетность воспринималась как признак проклятия или позора (1Цар.1:5-7). При этом Ветхий Завет не рассматривал ребенка как состоявшегося человека, как смодостаточную личность с собственными принципами, убеждениями, потребностями и стремлениями. Дети, не достигшие совершеннолетия, являлись исключительно объектом физического взращивания. При этом методы воспитания отличались строгостью и требованием беспрекословного подчинения (Еккл.11:10; Гал.4:1). [Панько]
Суровые методы воспитания как основа формирования личности ребенка подчеркиваются и в трудах А. Десницкого, отмечавшего, что Ветхий Завет ориентирует взрослых на использование строгих запретов и наказания. «Пожалеешь розгу – испортишь ребенка» (Притч 13:25)) – этот известный афоризм из Книги Притчей отражает ветхозаветные взгляды на воспитание и любовь к детям. Другими словами, считалось, что чем строже родители воспитывают ребенка и чем более жестокими являются наказания за непослушание, тем сильнее родительская любовь, и тем более достойным человеком вырастет ребенок [Десницкий].
При этом розги считались единственно верным наказанием, поскольку способствовали предотвращению (выколачиванию) невежества (Притчи 12:1), глупости (Притчи 5:23), заниженной самооценки (Притчи 15:32) и т.д. Не только само наказание, но и реакция ребенка на него рассматривались как показатель «достойности», воспитанности (Притчи 6:23б), от которого зависит качество и длительность жизни ребенка в будущем. Частое и суровое наказание за любую мелкую провинность рассматривалось как залог воспитания достойной личности, дарящей радость родителям и несущей пользу обществу: «Наказывай сына твоего, и он даст тебе покой, и доставит радость душе твоей» (Притчи 29:17). Отсутствие же наказания, либо его недостаточная строгость виделись свидетельством отсутствии внимания к ребенку, либо вседозволенности: «Отрок, оставленный в небрежении, делает стыд своей матери» (Притчи 29:15). Поскольку родительская любовь проявляется именно в наказании, а дети, предоставленные сами себе, ведут себя подобно животным на открытом пастбище, оставленным без присмотра.
Читая притчи Ветхого Завета, мы не видим там истинной «культуры детства» в том понимании, в каком о ней размышляют сегодня педагоги, психологи, философы и др. Детей в Библейских сказаниях много, зачастую они играют важную роль, но отдельно о них, о их внутреннем мире, о их сущности, об особенностях периода детства ничего не говорится.
Мы не знаем, какие им пели колыбельные, как и когда начинали приучать к труду, какие игры они любили. Между тем, есть одно исключение – это рассказ о примерах из детства Самого Иисуса: «И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми и, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его...». Таким образом, мы видим, что ребенок оказывается мудрее взрослых, мудрее и выше признанных мудрецов. При этом эти истины как будто вложены в него от рождения, он может пояснить их простыми, доступными словами, словно не только знает, но и чувствует, осознает, понимает их глубинный смысл, скрытый от взрослого ума и глаз: «Зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Но они не поняли сказанных Им слов» (Евангелие от Луки 2:42).
Как показывает анализ Ветхозаветных притч и писаний, жизнь и благополучие ребенка не обладали такой безусловной ценностью, как в современном мире

. Поскольку в те времена дети довольно часто умирали, при относительно высокой рождаемости, их смерть не воспринималась как трагедия. Родители могли продать своего ребенка, отдать на тяжелые работы (которые рассматривались как способ закаливания духа). При этом очень немногие иудеи доживали до старости. В связи с чем, старик, прошедший значительный жизненный путь и набравшийся житейской мудрости, ценился и почитался намного выше, чем ребенок, не обладающий ценностями души, поскольку «еще не известно, что получится» из него. Ребенок рассматривался как продолжение личности своего отца, поэтому воспитание рассматривалось как вложение в собственное будущее, в «особо ценное имущество», которое он может продать, уничтожить, пожертвовать богам и т.д. Отсутствие детей было трагедией – но не из-за ценности ребенка как такового, а по причине призрения бездетных семей как в некотором роде «неполноценных».
Подобный смысл прослеживаем и Первой Книге Царств: Двенадцатилетний мальчишка заходит в храм и начинает беседовать со священниками и духовными наставниками. И они уважительно выслушивают, вступают в разговор и дают похвальную оценку. А родители, обнаружив его трехдневное отсутствие, не стали ругать его, а всего лишь удивились.
Ветхозаветный пророк Самуил еще в детстве получил от Господа откровение о судьбе не кого-нибудь, а самого первосвященника Илия, и первосвященник выслушал его с глубоким уважением (Царств. 1).
Ветхий Завет, соглашаясь с родовой структурой общества, как бы преображал ее изнутри, подчеркивая личную ответственность каждого человека перед Богом. Это касалось и детско-родительских отношений: от детей требовалось беспрекословное послушание, но одновременно устанавливались высокие нормы для самих родителей. Впоследствии подобная мысль обнаруживается и в Новом Завете. Так, Павел пишет: «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость… И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф. 4:1-4).
Эти отрывки говорят нам о том, что дети не воспринимались как какая-то особая категория людей, их мир не был чем-то отдельным от мира взрослых, а, следовательно, что относиться к ним следовало совершенно серьезно.
Следует отметить, что подобное отношение к детям прослеживается и у древних иудеев, и у представителей восточных народов, и даже у средневековых славян. Причем девочки у представителей данных народностей ценились еще меньше, чем мальчики.
Анализируя различные страницы Ветхого Завета, можно обнаружить противоречие, состоящее в том, что, во-первых, рождение детей описывается как некая ценность, не связанная с необходимостью продолжения рода: «плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею», - отмечено в обращении Господа к Адаму и Еве (Быт 1:28). Те же слова были адресованы позже Ною (Быт 9:1). «Сделаю потомство твое, как песок земной», – обещал Бог Аврааму, заключая с ним завет (Быт 13:16). При этом заповедь о рождении детей и продолжении рода была обозначена еще до грехопадения Адама и Евы, то есть до того, как смерть стала для них неизбежностью. Таким образом, рождение детей, по замыслу Божию, есть нечто самоценное, необходимое. Хотя мы и не находим пояснения этому на страницах Ветхого Завета.
Через все книги Ветхого Завета проходит мысль о безмерной любви родителей (а через них – самого Бога) к своим детям