Функционально-стилистические особенности фитонимов

В ранних рассказах А.П. Чехова фитонимы, обозначающие тот или иной объект флоры, который является яркой художественной деталью, могут выполнять различные стилистические функции.
Фитонимы создают природные образы, служат описанию пейзажа, с помощью которого формируется художественное пространство. Например: «…он начал было в ярких красках изображать возмутительный образ жизни деревенского фельдшера, но изображение не удалось, потому что до ушей Карпушки из чащи яблонь и груш донесся подозрительный шорох» («За яблоки») [Чехов, 1954, с. 97]; «В терновнике запела иволга...» («Петров день») [Чехов, 1954, с. 107]. В данных примерах описывается обстановка, где происходит действие: близкое пространство, там, где находится повествователь – фруктовый сад; отдаленное пространство – заросли терновника, откуда доносится пение иволги. Посредством фитонимов создаются визуальные природные образы: «К развалившемуся, живописно обросшему колючей крапивой крыльцу дома отставного гвардии корнета Егора Егорыча Обтемперанского подъехали две тройки» («Петров день») [Чехов, 1954, с. 107].
В рассказе «Отвергнутая любовь» посредством фитонимов изображается необычный, экзотический для читателя пейзаж: «Сквозь изменчивый узор высоко плывущих облаков глядит луна и заливает своим светом влюбленные пары, воркующие под тенью померанца и апельсина» («Отвергнутая любовь») [Чехов, 1975, с. 15].
Пейзажные описания формируются с помощью фитонимов, соединенных в одном контексте с цветообозначениями, что создает красочную картину художественного пространства: «Оштукатуренный в белый цвет, с черепичной крышей и ободранной трубой, он весь утонул в зелени шелковиц, акаций и тополей, посаженных дедами и прадедами теперешних хозяев …» («Приданое») [Чехов, 1975, с. 188]. В этом тексте противопоставляются белый и зеленый цвета, создающие описание весеннего или летнего яркого пейзажа.
Художественное пространство может формироваться не только с помощью визуальных образов, которые образуются посредством фитонимов, но и с помощью других образов. Например: «Если вы хотите пожить, то садитесь в вагон и отправляйтесь туда, где воздух пропитан запахом сирени и черемухи, где, лаская ваш взор своей нежной белизной и блеском алмазных росинок, наперегонку цветут ландыши и ночные красавицы» («Из воспоминаний идеалиста») [Чехов, 1955, Т.3, с. 322]. В этом отрывке описание пространства осуществляется через описание запаха, соединение запахов несколько растений, что служит дополнением к яркому пейзажу. Автор вводит в описание природы несколько перцептивных образов, т.е. образов, формирующихся у читателя путем соотнесения их со своим чувственным опытом: художественные детали воспринимаются как визуальные (белые ландыши, блестящая роса), обонятельные (воздух пропитан запахом сирени, цветут ландыши и ночные красавицы), осязательные (лаская нежной белизной)

. Автор представляет образ безмятежного существования («если хотите пожить») посредством такого соединения в одном контексте различных ассоциаций предметов и явлений с запахами, что создает пеструю картину запахов, пейзажей, цветов и т.д.
Фитонимы служат также формированию тропов: эпитетов, метафор, сравнений, антитез и др. Например: «На другой стороне реки высились высокие, стройные тополи, окружавшие барский сад» («Барыня») [Чехов, 1954, с. 363]. В данном примере эпитетами «высокие», «стройные», сопровождается фитоним «тополи», т.е. посредством этих эпитетов деревья наделяются человеческими чертами. При описании природных образов фитонимы часто дополняются прилагательными, играющими роль эпитетов, например, старые березы, старая липа, старик тополь – молодой дуб. Эти эпитеты, которые являются в ранних рассказах А.П. Чехова устойчивыми, также выполняют функцию олицетворения.
В следующем предложении эпитет используется наряду с метафорой: «Направо зеленеет сеча, налево, до самого горизонта, тянется золотистое море поспевшей ржи...» («Егерь») [Чехов, 1955, Т.3, с. 354]. В этом предложении используются метафора и эпитет – золотистое море, – где признаком, по которому осуществляется перенос при создании метафоры, является форма (когда колосья волнуются, то они похожи на морские волны); конкретизация при помощи фитонима «рожь» позволяет использовать эпитет «золотистый», где перенос осуществляется по признаку цвета.
Часто природные образы сопровождаются олицетворением: «Ржаные колосья, головки репейника и шиповника стояли тихо, смирно, только изредка покланиваясь друг другу и пошептывая» («Двадцать девятое июня») [Чехов, 1954, с. 323]; «Тут [в барском саду] торчат пни да редеет жиденький ельник; уцелело одно только высокое дерево – это стройный старик тополь, пощаженный топором словно для того только, чтобы оплакивать несчастную судьбу своих сверстников. От каменной ограды, беседок и гротов остались одни только следы в виде разбросанных кирпичей, известки и гниющих бревен» («Кулачье гнездо») [Чехов, 1955, Т.3, с. 262]. В отрывке описывается удручающая картина разрушения усадьбы (пни, жиденький ельник, разбросанные кирпичи, гниющие бревна), в которой основное внимание читателя притягивает образ старого, выжившего тополя («старик тополь»).
«Дорога, по которой ехали приятели, зеленела на всем своем протяжении