Социальный состав и внутренняя структура управления экономических кадров

Одним из способов функционирования кадров, принимающих участие в управлении экономикой СССР и осуществления контроля за их деятельностью, являлся номенклатурный способ их назначения. Данная парадигма формируется еще в сталинскую эпоху и в период позднего социализма окончательно выстраивается ее структура. В данном разделе предпринимается попытки анализа каркаса структуры руководящих кадров в сфере экономики, для чего естественно необходимо понимать ее социальный состав, происхождение и способы функционирования в условиях планово-директивной экономики.
Руководители принадлежали к различным звеньям в зависимости от того, какие размеры занимало предприятия и авторитета руководителя. Как правило, основные акценты были направлены в отношении ключевого звена так называемой «девятки», к которой относились девять ведущих индустрий ВПК, входящие в номенклатуру ЦК КПСС. Директора таких ведущих предприятий СССР, как ГАЗ или ВАЗ, утверждались ЦК КПСС. В свою очередь принадлежность к номенклатуре оценивалось хозяйственными работниками не как дополнительное ограничение, а как одна из привилегий. Они приравнивались к партийным функционерам, что составляло основу незыблемости правящей элиты СССР. Одним из лейтмотивов, постоянно звучащих из уст партийных руководителей стал приоритет в «политических качествах руководителя», которых он должен придерживаться в любых сферах, где бы он не занимал свой пост. Сам приоритет был указан еще ранее И.В. Сталиным, который выступая на трибуне ХII cъезда, отметил: «Необходимо подобрать работников так, чтобы на постах стояли люди, умеющие понять директивы, как свои родные, и умеющие проводить их в жизнь».
Определенный интерес представляют данные, которые касаются уровня образования руководителей, а также рядовых специалистов. Согласно имеющимся данным, если в первые годы становления советской власти уровень образования хозяйственников всех рангов был значительно ниже, нежели у ИТР в целом, то на стадии зрелого индустриального общества происходит изменение ситуации. По состоянию на середину 80-х годов ХХ в. общий уровень образованности руководителей был уже несколько выше, по сравнению с подчиненными им специалистами. По данным на 1985 г. высшее образование имелось у 42% руководящих работников промышленного сектора экономики, тогда, как у рядовых специалистов только 36%. Еще большие различия были характерны для сферы строительства, где высшее образование имели 44% руководителей, а также 30% специалистов. Приведенные сведения имеют отношение к руководителям всех рангов, что же касается представителей хозяйственных кадров, то к началу 1980-х годов они практически все обладали специальным образованием.
Анализируя архивные источники Поволжского региона историк Е.Д. Невейницына приходит к выводу о том, что общее количество руководителей практиков в регионе, которые не имели высшего образования стремительно сократилось уже к концу 60-х годов. В частности, по состоянию на начало 1963 г. среди 116 директоров саратовских предприятий оставалось только 11 практиков. Однако на предприятиях, которые были подотчетны местным органам власти, сохранилась несколько иная ситуация. В Саратовской области в 1966 г. только 35% директоров предприятий не имели специального образования, а что касается местной промышленности, то больше половины от общего количества. Изменение ситуации в данном вопросе происходит после обсуждения Политбюро ЦК КПСС работы Саратовского обкома партии по подбору и расстановке, а также воспитанию руководящих и хозяйственных инженерно-технических кадров. Указания, поступившие со стороны высшего партийного органа, о повышении образовательного уровня директорского корпуса были реализованы во множестве поволжских областей. Результатом пятой пятилетки также стало увеличение суммарного количества руководителей, которые имели высшее техническое образование.
Своей спецификой также обладал возрастной состав хозяйственной элиты. В 1985 г. пропорция молодежи до 30 лет была вдвое ниже среди руководителей, чем среди специалистов, в то время, как лиц старше 50 лет – в полтора раза выше. Довольно низким уровнем вертикальной мобильности характеризовались наиболее низкие этажи хозяйственных кадров. По данным, которые приводит исследователь О.В. Крыштановский, процесс трансформации руководителя низшего звена в среднее, на московских предприятиях занимал менее, чем четыре года, что было более стремительным, чем повышение квалификации специалистов, через присуждение им более высокой категории.
Анализом такого рода социальных характеристик хозяйственных кадров, как национальный состав, занимался также Е.Н. Волосов, который на примере Ангаро-Енисейского региона, обобщал некоторые общие тенденции и закономерности в деятельности технократической элиты. Национальный состав хозяйственных кадров на территории Ангаро-Енисейского региона достаточно объективно отображал полиэтническую ситуацию, которая имела место и в других частях РСФСР. В составе хозяйственных руководителей предприятий и организаций преобладало в своей преимущественной основе русские, в тоже время достаточно большим процентным соотношением обладали также представители украинской и еврейской национальностей. О высокой степени ротации хозяйственных кадров также свидетельствовал возраст участников, который в период 1970-ых гг. составлял в среднем 43 года. Также подсчитано, что те хозяйственные руководители, которые заняли места в управлении экономикой союзными и республиканскими министерствами, занимали руководящие должности в регионе уже в возрасте от 28 до 30 лет.
Кроме уровня образования, национальности, возраста, важным критерием принадлежности к руководящему кадровому звену являлось социальное происхождение. Как известно, в первые годы советской власти, власть советов руководствовалась лозунгом освобождения трудящихся страны от эксплуатации и угнетения, что требовало создания условий для преимущественного продвижения во власть трудящихся рабоче-крестьянского происхождения. В первой советской Конституции РСФСР 1918 г. перечислялись семь категорий граждан, которые «не избирают и не могут быть избранными», в том числе «лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли». Данные ограничения, связанные с дискриминацией в плане реализации прав для определенных категорий граждан были сохранены в сталинской Конституции 1936 г. В эпоху брежневского «застоя», вопреки требованиям времени, эти нормы продолжали определять векторы основные политические приоритеты по социальному регулированию состава партии.
Как нам кажется, основной принцип, акцентирующий внимание на социальное происхождение, оказывал ключевые функции в обществе в целом, так и в структуре властных отношений

. На протяжении нескольких десятилетий Значение социального происхождения на протяжении истории СССР, относилась к важнейшему средству контроля, классового регулирования при управлении экономикой.
Одним из основных маркеров социального статуса данной категории кадров, даже в условиях плановой экономики, являлась заработная плата. Ее размер зависел от различного рода районных и поясных коэффициентов, а также персональных надбавок и премий. Данные денежные поощрения достаточно контрастировали с общей схемой оплаты труда, однако формально не ломали основные ее принципы. Размер премий, которые могли составлять от 30 до 100% совокупного месячного дохода, являлся показателем, который в значительной степени отмечал данную категорию кадров от других получателей заработной платы с «элитарными основаниями». Основными условиями поощрения хозяйственных руководителей являлось: оптимальная организация деятельности, способствующей выполнению ключевых производственных показателей; высокие производственные показатели по основной деятельности; награждение государственными наградами, окончание трудовой деятельности на важном государственном посту.
Для технократической элиты одной из важных привилегий являлась возможность решения вопроса квартирного обеспечения за более быстрое время.
Если для начала 50-х годов ХХ в. номенклатура ЦК КПСС представляла собой достаточно разветвленную структуру, которая охватывала своим влиянием наиболее населенные промышленные регионы и локальные участки, то по состоянию на 1960-1980-е года данная система стала менее плотной. Региональным руководителем со стороны центра делегируется все больше полномочий по управлению экономикой. В сложившихся условиях систематический контроль над номенклатурой регионов переходит в руки местного партийного актива. Координировать ее действия центральные ведомства могли в основном с помощью редкого круга наиболее важных фигур областного руководства. Доминирование принципов индустриализма обращает на себя внимание в номенклатуре ЦК КПСС в период второй половины 1960-70 гг. Руководящие кадры КПСС, сосредоточенные в регионах являлись не только формой политического руководства, но и одним из способов контроля за поведением хозяйственных руководителей, которые управляли вопросами экономического и военного развития страны. Данное обстоятельство способствовало тому, что в номенклатуру включались представители директората производственного комплекса, предприятий по добыче сырья (нефть, уголь и др.), а также первичной переработки машиностроения. Экономика реального сектора СССР базировалась непосредственно вокруг данных отраслей, в данных локациях возникали крупные предприятия, на которых осуществляли трудовую деятельность десятки тысяч рабочих, а также формировались парторганизации, которые по численности превосходили состав парторганизаций многих сельских районов.
Необходимо учитывать то обстоятельство, что на характер поведения кадров, оказал влияние сложившийся за период 1960-70-ых гг. хозяйственный механизм, утвердивший определенные методы руководства.
Процесс укрепления централизованного отраслевого управления, который начался с середины 1960-ых годов, а также перевод предприятий и организаций реального сектора экономики, а также сферы обслуживания на предусмотренную экономической реформой систему планирования и стимулирования, оказали определенное положительное влияние на условия хозяйствования, а также воспитание кадров. Экономические реформы, проведенные по инициативе А.Н. Косыгина, который занял в 1965 г. пост Председателя Совета Министров позволили создать благоприятные возможности для проведения единой технической политики, а также повышению заинтересованности коллективов предприятий в результатах своего труда, также произошло усиление стимулирующей роли прибыли, цен, а также кредитов. В результате за счет дополнительного повышения эффективности промышленного производства в годы восьмой пятилетки было достигнуто значительное повышение эффективности экономического развития.
К осени 1967 г. по новой системе работали 5,5 тыс. предприятий (1/3промышленной продукции, 45 % прибыли), к апрелю 1969 г. 32 тыс. предприятий(77 % продукции). На протяжении пятилетки фиксировались рекордные темпы экономического роста. В 1966—1979 гг. среднегодовые темпы роста национального дохода в СССР составляли 6,1 % (США 3,1 %, Японии 7,4 %, ФРГ 3,4 %, Франции 4,4 %, Великобритании 2,2 %).
Несмотря на эффективные результаты экономической реформы 1965-1970 гг., ее проведение выявило также несовершенство хозяйственного механизма, влияние на формирование кадров его негативных последствий. Во-первых, реализация экономической реформы растянулось на 10-15 лет, и тем, не менее ее комплексного внедрения не произошло. В известной мере похожая ситуация сложилась и при внедрении мероприятий по совершенствованию управления промышленностью, которая началась в 1973 г. Разработка и реализация генеральных схем управления разворачивалась зачастую без должного нацеленности на серьезную перестройку создаваемых звеньев. В конечном итоге возникло немалое количество формальных объединений разнородных заводов, а также прослеживалась тенденция к их универсализации, а также организации «натуральных хозяйств». Процесс перехода от министерских главков к всесоюзным промышленным объединениям осуществлялся также не всегда продуманно, в условиях, когда многие отрасли не обладали достаточно выраженной специализацией. Данное обстоятельство способствовало лишь усложнению управления, а также «стимулировало» насаждение бюрократических методов управления.
Во-вторых, применяемая система оценочных показателей, к которым относился, прежде всего, показатель реализованной продукции, не способствовала решению такой важной задачи, как повышение эффективности производства с точки зрения общенародных интересов. Вырисовывалась закономерность, согласно которой выполнить плановое задание было проще, в условиях более высокой стоимости конечного продукта. Также хозяйственные органы постоянно изыскивали пути получения прибыли, что происходило в обход государственных цен или за счет их повышения, нарушения установленного ассортимента и общепринятых стандартов, а кроме того, за счет приписок