Проблемы государственного управления системой образования в Свердловской области

В современной отечественной образовательной системе проходят процессы, которые связаны с деструктивным характером. Потому постепенно разрушаются национальные образовательные традиции, и быстро снижается образовательное качество на каждом уровне. На данном этапе СМИ говоря о достижении РФ в различных сферах, но в образовании качественные изменения отсутствуют. Можно только отметить «Сириус» в Сочи для одарённого ребенка и дом детского технического творчества в субъектах «кванториум». Однако эти площадки не компенсируют утраты в системе российского просвещения [24, c. 31].
Стоит отметить главные проблемы Свердловской области, имеющие самый большой деструктивный потенциал, и которые можно быстро поправить при существовании правильного вектора в государственном управлении.
Единые экзамены переформатировали школу и, таким образом, ликвидировали среднее образование как таковое. Представленные экзамены, заявленные в качестве системы «два в одном» (выпускные и вступительные экзамены), аттестационный функционал не выполнили. Это в чистой форме вступительные экзамены в вуз, механически соединяющиеся со школой. Почти все ЕГЭ выпускник сдает добровольно и только в той ситуации, если экзамен требуется для поступления. А это означает, что будущие юристы, например, могут проигнорировать совокупность естественнонаучных дисциплин, потому что для поступления они не требуются, и выпускной контроль здесь отсутствует. В такой же ситуации находятся «технари» в отношении гуманитарных предметов. Это - «стандарт среднего образования». Система формирует у школьника и родителей запросы на высокие баллы вступительных ЕГЭ. Школа должна удовлетворить это. Однако набор единых экзаменов у каждого собственный, к ним нельзя готовить полностью, если ученики с различными интересами находятся в одном классе. Это является следствием профилизации обучения.
Существующий «профиль» включает в себя концентрацию внимания на двух-трех дисциплинах и вынесение на задний план остального. Математика на данном тапе в гуманитарной школе может закончиться в 10 классе (после досрочной сдачи базового ЕГЭ), физика, химия, биология на выпуске там часто отсутствует. Также в физмат классе может отсутствовать химия, биология, история и т. д. «Гуманитарий» изучает право, историю и обществознание, однако конкуренция на бюджетные места в хороших юридических университетах становится всё более тяжелой. Среди учеников множество способных людей, которые могли бы проявить себя в любой другой сфере, однако уже поздно: образование закончили, знания отсутствуют. В этом заключается проблема личности, государства, потому что страна теряет кадровый потенциал. Попытка страны перенаправлять абитуриентов из «управленцев-экономистов-юристов» в инженеры при помощи перераспределения бюджетных мест не является успешной. На таких специальностях в Свердловской области существует запредельный конкурс, а в инженерных специальностях субъекта не может заполнить выделенные места. Гармоничное среднее образование по факту, как в Свердловской области, так и в РФ в целом, уничтожили. Старшие классы в школе - это подготовительный курс к поступлению в университет длительностью в два, пять, а то и семь лет. Выпускник готов к обучению только по узкой численности специальностей. В Свердловской области отсутствует возможность для кадрового маневра [22, c. 210].
Основной системный недостаток ЕГЭ как вступительного экзамена - универсальность. Требования к абитуриентам по одинаковой дисциплине в различных университетах отличаются, что, главным образом, отражено в разных вступительных испытаниях.
Цель данных испытаний была связана не только с конкурсным отбором, но и формированием здесь предметной культуры. Вступительный экзамен по факту являлся 1-ой сессией для будущих студентов, успешная сдача которой могла подтвердить способности к последующему обучению. ЕГЭ «во все университеты сразу» этот подготовительный функционал не выполняет. Попытки «объять необъятное» ведут к тому, что в ЕГЭ включают различные примитивные вопросы, дающие тестовый балл, однако не имеющие никакого отношения к способностям освоить программы в университете. Заметим, что включение в ЕГЭ сложнейших заданий у средних учеников и средних учителей вызывает отторжение школы, «неспособной подготовить к данному ЕГЭ». Стандартизация единого экзамена ведет к следующему - подготовка к ЕГЭ обретает все критерии натаскивания. Общеобразовательная школа стала подменяться репетиторами. Такая тенденция существует и в Свердловской области. Репетитор обеспечивает требуемый балл, однако не заинтересован в формировании у подопечного навыка самостоятельной работы.
Стоит отметить, что позиция властных органов в сфере ЕГЭ является следующей: «ЕГЭ себя оправдали» (хоть «существует ряд недостатков»).
На данном этапе для того, чтобы получить аттестат, выпускник сдает на минимальный балл 2 ЕГЭ – русский язык и математику. Их зачетный уровень одолевает почти каждый ученик. Однако такие экзамены идут в ситуации внешнего контроля (видеонаблюдение и металлодетекторы) [8, c. 68]. Школы Свердловской области (как и всей страны) отстранены от их проведения, так как учитель может фальсифицировать результаты, чтобы каждый был аттестован.
Все это можно отнести и к ОГЭ (аттестации за курс основной школы – 9 классов), и ВПР (всероссийские проверочные работы). Единые проверочные работы вводились 2 года назад, для обеспечения изучения в школах всех предметов, пропавшего с приходом ЕГЭ. ВПР в перспективе будут охватывать совокупность дисциплины в каждом классе. Такой единый тестовый контроль уже апробирован и показал собственную полную несостоятельность.
В качестве примера отметим ЕГЭ по математике. Необходимость аттестовать почти каждого заставила опустить зачётную планку, и данный минимальный критерий, установленный от имени государственных органов, бросает вниз всю образовательную систему. У ВПР все то же самое. Для поднятия результата, публикуется демоверсия, издаются различные пособия с целью подготовки к ВПР, рабочая тетрадь и проч. Школы Свердловской области подталкивают к натаскиванию на проверочную работу. Эта проблема будет нарастать по мере роста аттестационного значения ВПР. Стоит отметить, что содержание проверочной работы не стыкуется с программой в школе и не выдерживает профессиональной критики.
Также, как и в ЕГЭ, учитель отстраняется от проведения ВПР в качестве возможного потенциального фальсификатора

. Уже объявили о подобном плане тотального внешнего контроля в высшей школе. Существует апробация независимого сессионного экзамена, на очереди единая аттестация после 2-ого курса и аналог ЕГЭ на выходе [11, c. 49].
Между Министерством науки и высшего образования и учительским сообществом существуют отношения антагонизма, почти исключающие сотрудничество. Реальное управление системой образования в такой форме не представляется возможным.
Раньше школьный коллектив объединяла одна установка — качество выпуска, здесь существовала атмосфера взаимопомощи и сотрудничества. На данном этапе зарплата учителей Свердловской области находится в зависимости от индивидуального достижения. Обновленная система оплаты труда (НСОТ) позволили руководству в образовательном учреждении направлять сэкономленные деньги на премии себе и лучшему персоналу, определяющемуся, обычно, по личному мнению. Финансы экономятся часто при помощи уменьшения образовательного процесса.
Представленные нововведения меняют отношения в педагогической сфере. Приходящие в школу начинающие учителя не получают прежней поддержки. В университетах проходит дробление коллектива. Эффективный контракт является инструментом для реализации.
Майские указы в 2012 году преследовали хорошую миссию – повышение благосостояния сотрудников в бюджетной сфере, в том числе – учителя и преподавателя университета. Потому должно было следовать правительственное распоряжение и строка бюджета, связанная с финансированием. Однако ничего этого не сделала. При этом про указ не забывали и говорили о необходимости его реализации. Так, учитель должен себе сам зарабатывать повышенную зарплату: учить лучше – и денежных средств станет больше. Однако на практике увеличить зарплату педагога в 2 раза при отсутствии дополнительных денег можно только 2 предложениями. Либо сократить 50% работников, а оставшихся обязать работать на 2 ставки, либо всех перевести на полставки при сохранении существующей зарплаты и обязанностей. Это и получилось по итогу [6, c. 48]. Первый момент стал распространяться в школах Свердловской области, второй – в университетах, где преподаватели уникальны, и передать их обязанности не представляется возможным. Как результат отметим понижение образовательного качества.
В представленных указах зарплата учителя рассчитывается от средней по субъекту. В Москве, к примеру, она гораздо больше. В Москве существенно больше и норма финансирования школы на каждого ученика. По сравнению со Свердловской областью представленные показатели отличаются в несколько раз. Столица решает кадровый вопрос, вытягивая наилучших учителей из прилегающих субъектов. Учитель едет в Москву на заработки, а регионы теряют лучших сотрудников. Так, московские школьники занимают 30% призовых мест на всероссийской олимпиаде, 2/3 бюджетных мест в престижных университетах и т.д. Так, Москва побеждает оставшиеся регионы страны.
Финансирование образовательного учреждения строго по численности обучающихся, главным образом, бьет по высшему образованию. В представленной схеме отчисление студентов подрывает материальную базу университета, поэтому отчислять перестают. На данном этапе необучаемые, принятые по ЕГЭ, переводятся с курса на курс с «хвостами» или фиктивными тройками. Такие «студенты» понижают общую мотивацию в студенческой группе. Если в университетах будет внедряться внешний тестовый контроль, о котором говорили ранее, преподаватель будет вынужден переключаться на данный контингент, для сохранения единицы подушевого финансирования. Времени на работу с адекватным студентом просто не останется.
Существующая образовательная система не предъявляет никаких требований к учителю и вузовскому преподавателю по содержанию их работы (уже то, что учителя сами составляют программы обучения, говорит о многом). В данном положении государственные служащие Свердловской области интуитивно ощущает свою ненужность. Однако зарплата должна быть отработана. Отсюда непрерывная череда требований отчетности, планов, справок и т.д. В концентрированной форме бюрократический подход отражается в новых ФГОСах [6, c. 50].
В высшей школе ФГОСы меняют постоянно. На данном этапе актуальной является версия ФГОС3++. В таком стандарте отсутствует содержания образования. Там только указывается распределение часов между аудиторной и самостоятельной работой, каникулами и практикой, региональным и федеральным образовательным курсом, востребованной является матрица компетенций. Вузовский преподаватель в прошедшем семестре был обязан вести все документы по своему курсу на основании этого стандарта. И это не последний ФГОС.
Игнорировать эту бюрократию не представляется возможным. Раз в 6 лет Рособрнадзор ведет аккредитацию каждого вуза, сведенную к проверке различных отчетов на формальное соответствие стандарту», который в одной голове уместить не представляется возможным. В вузах Свердловской области подготовка к проверке занимает больше 1 года, и на всё это время учебный процесс идет на второе место. Коллектив перепечатывает множество бумаг, переписывает индивидуальный план преподавателей и даже студенческие зачетки. Об этом знает Рособрнадзор [7, c. 3].
Школьный ФГОС задает формальный критерий занятия, совершенно не затрагивая содержание. Требования стандарта не является отчетливыми. К примеру, на каждый урок учителя составляют «технологическую карту», где время занятия расписывается поминутно. Пожелание министра Васильевой снизить численность бумаг дает обратный результат.
Уже 1,5 года говорят о наполнении ФГОСа содержанием, однако и здесь продвижение отсутствует. Версия содержания, разработанная исследовательским институтом, была отклонена учительским сообществом.
Ректоры вузов в такой ситуации находятся в тяжелом положении. С одной стороны, они находятся в управленческой вертикали и должны проводить указания министерства, с другой, есть мнение коллектива вуза, призывающего к сопротивлению. Обычно, ректоры принимают сторону министерства науки и высшего образования. Главным источником денежных средств является профинансированный в бюджете учебный процесс. Так, ректор является антагонистом той части преподавателей, которая заботится о качестве обучения и считает недопустимой экономию на студенте. Руководитель выпадает из коллектива и начинает выстраивать систему управления университетом под себя: упраздняется факультет с выборным деканом и формируется институт, руководство которого назначают сверху, меняется состав в ученом совете, допускается только назначенная номенклатура