Религиозные мотивы в романе Дж.Элиот "Адам Бид"

Аннотация. В статье рассматриваются религиозные мотивы, использованные Джордж Элиот для раскрытия основной идеи произведения.
Ключевые слова: Дж.Элиот, Адам Бид, роман, библейская символика, библейская интертекстуальность.
Уже до конца первого столетия христианская вера обрела множество сторонников во всём мире. Библия стала самой популярной книгой и существенно повлияла на развитие культуры человечества, в том числе и на развитие литературы. На протяжении многих веков писатели использовали сюжеты из Святого Писания при создании своих произведений: для построения сюжетов одни использовали библейские образы, другие заимствовали стиль Святого Писания, третьи включали в тексты своих произведений жития святых, богословские трактаты, речи и поучения, считая, что это придаст им больше значимости.
Английская писательница XIX в. Джордж Элиот не стала исключением. Некоторые её произведения буквально пропитаны библейскими реминисценциями и религиозными мотивами (цикл «Сцены из жизни духовенства», роман «Ромола», «Мельница на Флоссе», «Сайлес Марнер» и др.).
Известно, что Джордж Элиот в начале литературной карьеры успешно экспериментировала с литературными направлениями, мотивами, жанрами. Творческие открытия Джордж Элиот проявились в её талантливом «нарушении» моножанровой структуры произведения. На страницах одного произведения она нередко объединяла пасторальные традиции и трагический диссонанс, психологический анализ и философский дискурс. Всё это делало её романы уникальными и привлекательными для читателя.
Отношение к религии на протяжении жизни писательницы менялось, это, безусловно, отразилось на её творчестве.
В юности Джордж Элиот была очень религиозна. Она родилась и выросла в деревне в семье фермера, где ей с детства прививалась вера в Бога. Правда, она сочувствовала не столько официальной англиканской церкви, сколько методизму, одному из ответвлений английского протестантизма.
Наблюдая за деятельностью этого религиозного направления, осознавая, что методисты проповедуют среди населения смирение и кротость и что методизм имел тем больше успеха, чем беднее было местное население, Джордж Элиот начинает сомневаться в справедливости религии. Тем более, что почва для религиозного скептицизма была заложена в ней романами Вальтера Скотта, которыми она зачитывалась в ранней юности: в них действовала земная, а не небесная логика, успех или поражение того или иного исторического движения нисколько, по мнению Скотта, не зависели от религиозных убеждений его участников [Демидова 2001: 31].
Кроме того, она познакомилась в эти годы с работой «Вопрос о происхождении христианства» Чарльза Хеннела, а также с произведениями Исаака Тейлора, посвященными истории различных теологических систем. Антирелигиозные убеждения также укрепляло постоянное чтение художественной литературы – книг У. Шекспира, Э. Бульвера-Литтона, В. Скотта и др. Однажды на вопрос о том, что же положило начало перемене в её мировоззрении, Элиот ответила: «Вальтер Скотт – он обладал здравым умом, будучи исторически достоверен, а это не согласовывалось с моими верованиями» [Лугайс 2000 : 26].
В 1842 г. будущая писательница вместе с отцом переехали в индустриальный город Ковентри. Здесь она сблизилась с кружком радикальной интеллигенции, члены которого (Ч. Брей, Ч. Хеннел, Д. Сибри) следили за передовой европейской мыслью, переводили с иностранных языков новейшие философские работы, писали сами. Под влиянием местных радикалов Элиот отходит от религии, перестает посещать церковь и полностью «окунается» в интеллектуальную жизнь без библейских канонов. Она утверждает, что подлинные духовные интересы человека лежат в этом, посюстороннем, мире и что основой нравственности должны быть не божеские законы, а законы земной человеческой реальности [Лугайс 2000: 30].
Однако провозглашение себя вне религии не всегда соответствовало истинному положению дел. Она всегда подвергала себя и свои действия жёсткому самоанализу и самокритике. И именно методизм, несмотря на присоединение писательницы к фейербаховской «религии гуманности», определял морально-психологическую парадигму почти всех её произведений, в том числе и романа «Адам Бид».
В рамках этого произведения отчётливо не прослеживается конкретика, касающаяся противостояния официальной и неофициальной религии, но читатель может просмотреть и «прочувствовать» эту линию через внутренние конфликтные ситуации, которые, по сути, являются основополагающими в развитии сюжета романа. Эти конфликты проявляются как в психологическом состоянии отдельных героев (борьба внутри себя), так и на внешнем уровне, когда социум совместно с религиозными канонами оказывают влияние на дальнейшее поведение персонажей.
Основной идеей евангелизма является идея самоотречения и постоянной борьбы человека с искушениями. Роман Джордж Элиот «Адам Бид» как раз посвящен такой борьбе и непременному приходу героя к сверхрелигиозному гуманизму как альтернативе его страданиям, искушениям и внешним религиозным парадигмам. Поэтому смело можно говорить о том, что библейская интертекстуальность пронизывает страницы произведения. Для его героев обычным делом является воскресное посещение церкви, прочтение молитвы перед едой и перед сном, чтение Библии и т.п. При этом Джордж Элиот не важна степень религиозной искренности и глубины религиозных верований героев, иногда она даже намеренно подчёркивает, что это просто обычные и обязательные для викторианцев бытовые формы проявления религиозности.
Джордж Элиот осознавала те противоречия, которые были в её собственных эстетических и антирелигиозных взглядах и явном присутствии в романе «Адам Бид» религиозных мотивов

. Она понимала, что для тех, кто знал ее прежде, ее новые взгляды будут неожиданностью. В одном из писем она после публикации романа напишет: «Я понимаю, что в "Адаме Биде" есть много страниц, в которых Вы не узнаете Марианну... старых женевских дней... Я находилась тогда в переходной фазе моего духовного развития... Когда я была в Женеве, я еще не утратила агрессивности, которая присуща отречению от всякой веры; к тому же я была очень несчастлива, была в разладе с собой, восставала против своей судьбы. Десять лет опыта многое изменили в моем внутреннем я. Я не враждую более ни с какими верованиями, в которых выражает себя человеческое горе и человеческое стремление к чистоте...» [Сидорченко 2004: 37].
Текст этого письма можно расценивать как некое возвращение Элиот к религии. Но и теперь она рассматривала религию не как форму общения с потусторонним миром. Ей кажется, что религия – это явление того же психологического порядка, что и любовь, милосердие и другие гуманные чувства, что она и продемонстрировала в романе «Адам Бид».
Итак, какие же библейские аллюзии мы можем увидеть в романе «Адам Бид»?
«С каплею чернил на конце моего пера я представлю вам просторную мастерскую мистера Джонатана Берджа, плотника и строителя в деревне Геспоп, в том виде, в каком она находилась восемнадцатого июня, в лето от Рождества Христова 1799-е» [Элиот 2017: 4]: такой фразой Элиот начинает роман, где всего лишь в нескольких строках содержится много информации. Автор указывает место действия, род деятельности героев, а, главное, она знакомит читателей с точной датой начала действия в романе. И в какой форме она это сообщает? Фраза «Лето от Рождества Христова 1799-е» кажется даже неуместной на фоне мастерской плотника, но Элиот выбирает именно эту форму, подчёркивая тем самым важность того, о чём будет повествовать. Так обычно начинаются Священные книги, сказания и т.п.
И почти сразу герои, братья Адам и Сет и другие работники, начинают говорить о религии. Полушутливые споры молодых мужчин скоро перерастают в серьёзные разговоры о противостояния официальной и неофициальной религии, об истинной вере и пр.
Сет, брат Адама, увлечён методизмом, кроме того, он влюблён в молодую проповедницу Дину Моррис, что и становится объектом шуток одного из работников.
Адам – сторонник официальной религии. Из уст Адама читатель слышит много такого, что, скорее всего, является выражением убеждений самой Джордж Элиот. Герой полон бодрости и любви к жизни, к зеленым полям, к лесу, ко всей великой и таинственной природе, среди которой он вырос и живет. Но ему эта природа не кажется таинственной; она не вызывает в нем никаких вопросов и сомнений, а только возбуждает радостное чувство единства бытия и усиливает жажду трудиться. Он чужд всякого мистицизма и считает, что «дух Божий одинаково проявляется и в больших, и в малых вещах и что человек, честно трудящийся над своим домом и огородом, будет так же близок к Богу, как если бы он постоянно ходил на религиозные собрания, молился и вздыхал о своих грехах» [Элиот 2017 : 46].
Адам уверен в том, что он поступает правильно. Он разговаривал об этом с пастором Ирвайтом, и теперь об этом разговоре говорит так: «Мистер Ирвайн очень хорошо понимает, что ему незачем вмешиваться в дела людей касательно религии. Он не раз говорил мне, что эти дела касаются их самих и Бога» [Элиот 2017: 7].
Герой считает, что люди не должны быть слишком набожными, так как, по его мнению, «на этом свете мы должны заботиться еще о многом, кроме Евангелия». Адам говорит: «Посмотри на каналы, на водопроводы, на орудия, употребляемые в каменноугольных копях, на мельницы в Кромфорде. Человек, по моему мнению, должен, кроме Евангелия, знать еще что-нибудь для того, чтоб уметь строить все эти предметы» [Элиот 2017: 8].
Адам не «отошедший от веры». В противном случае автор не наделила бы его этим именем. Он верит в Бога, в Библию, но вера его тесно переплетена с энергичным трудом и трезвым, даже несколько примитивным взглядом на жизнь: «Я знаю, что человек должен иметь слова Божие в сердце и что Библия есть слово Божие. Но что сказано в Библии? Там сказано, как Бог вдохновил работника, строившего скинию Завета, для того, чтоб он произвел всю резную работу и предметы, которые должна была сделать искусная рука. Вот каким образом смотрю я на это: дух Божий везде и всегда, в будни и в воскресные дни, в великих делах и изобретениях, в произведениях художеств и ремесел. И Бог дарует помощь нашему уму и рукам так же точно, как и нашей душе, и если человек делает работы вне своих рабочих часов – строит печь для своей жены для того, чтоб избавить ее от ходьбы в пекарню для печения своего хлеба, или роется в своем крошечном садике и сажает две картофелины вместо одной, – то таким образом он делает больше добра, и он так же близок к Богу, как если б он бегал за проповедником, молился и стонал» [Элиот 2017: 9].
Адам – носитель целостного сознания, он является идеалом мужского отношения к миру, самому себе и людям [Проскурнин 2018: 156].
Казалось бы, с таким отношением к жизни судьба человека должна сложиться счастливо