Средства выразительности в поэзии С.А. Есенина, представленной а немецком языке

Как уже говорилось ранее, особенно значимым для интерпретации поэзии Сергея Александровича является непосредственный перевод образа и различных особенностей. Интересно заметить, что образ природы современниками подчеркивался в стихотворении «Осень» (1914), которое проиллюстрировано четырьмя двустишьями; на немецком языке, в свою очередь, встречается около семи вариантов интерпретации данного лирического произведения. Дальнейший анализ перевода стихотворения наилучшим образом отражает основные стратегии перевода, используемые для представления лирики Есенина немецкому читателю. [10]
Несмотря на малый объем, лирическое произведение насыщено различными средствами выразительности, которые используются для описания оригинальных образов, связанных с природой. Примечательно, что в центре каждого отрывка находится образ-символ. Так, образ «чащи можжевельника» представлен в различных переводах совершенно по-разному; так, в русском варианте стихотворения он имеет собирательный характер: поэт обобщает все леса в одной единственной чаще. В переводе В. Сцабо необходимо отметить, что переводчик стремится придать метафоричность представленной картине и выражает его следующей конструкцией: «Dort am Hang, wo Kranwit I sich dem Tann vermahlt» («Там на высоте, где можжевельник женился на ели»). В большинстве вариантов перевода данное понятие отражено лексической единицей «Wacholderdickicht» (употребляется дословный перевод).
Вторая строка стихотворения («Осень, рыжая кобыла, чешет гриву») передана В. Сцабо, в отличии от первой строки, практически дословным переводом; используется лишь замена глагола на «светиться»: «Herbst, die rote Mahre, I sich die Mahne strahlt». Наибольшее отклонение от оригинала имеют переводы П. Целана и Х. Кэлера, первый из которых использует сравнение ключевого образа «рыжей кобылы» с «рыжей лисой» и добавляет ему имя прилагательное «тихий» из первой строки, превращая глагол «чесать» в «ласкать»: «Herbst, der stille Rotfuchs, seine Mahne kraut». Х. Кэлер, в свою очередь, создает образ светловолосой «осени-кобыли», в результате чего происходит утрата семантического элемента оригинала: «Die blonde Stute Herbst kammt sich die Mahne». [2]
Продолжение образа «осени» характеристикой «синие лязги ее подков» наиболее точно выражен в переводе В. Сцабо: «Blau ihr Hufschlag klirrt»; В. Деге добавляет диалогический вариант изложения (вместо «слышен» переводчик использует двусоставное предложение «ты слышишь»): «horst du seiner Hufe blauen Schlag». Примечательно, что эпитет «синий» не сохраняется при некоторых интерпретациях; так, используется имя прилагательное «голубой» («hellblau»). [1] Для передачи имени существительного «лязг» рядом переводчиком употребляется грамматическая трансформация (вербализация), которая придает особую динамичность действию: «klirren ihre Hufe blau und leis»

.
Главный образ «схимника-ветра», употребляемый в третьем двустишье, имеет дословный вариант перевода в немецкоязычном дискурсе; однако, ряд переводчиков употреблют ряд синонимичных конструкций: «Wind, der Einsame» (В. Гартман), «Wind, der Wandermonch» (К. Дедециус, X. Кэлер), «Wind, der Eremit» (В. Сцабо). Образ листвы, в свою очередь, имеет единственный вариант дословного перевода «Laub».
Метафорическое воплощение ран Христа, выраженное в заключительном двустишье с помощью описания рябины и ее плодов, тесно коррелирует с образом ветра:
И целует на рябиновом кусту
Язвы красные незримому Христу.
Несмотря на относительную сложность передачи данного образа, многие переводчики воплощают его близко к оригиналу; лишь А. Кристоф употребляет добавление: «в последний раз»:
Ktibt am Ebereschenstrauch rotes Wundenmal
Seinem Heiland unsichtbar nun zum letzten Mal. [1]
Необходимо заметить, что в данном стихотворении особое место занимает перевод лексических единиц, используемых для обозначения цветов. Немецкими переводчиками, в свою очередь, данные названия отражены согласно немецкоязычному дискурсу и легко воспринимаются представителями аудитории. Различные метафоры и эпитеты преимущественно сохраняются, хоть и с применением ряда переводческих трансформаций.
Интересен и перевод стихотворения «Ночь», написанного Есениным еще в шестнадцатилетнем возрасте. Так, в начале произведения перед нами предстает пейзажная зарисовка ночной тишины; лирический герой замечает дремлющую реку, которую даже бор боится разбудить, из-за чего перестает шуметь. Примечательно, что в немецком варианте сохраняется парцелляция: «Nacht. Um die Stille. Ein Gurgeln Bach» («Ночь. Вокруг тишина. Ручеек лишь журчит»). Однако, в третьем предложении происходит изменение синтаксической конструкции: в русском языке предложение является двусоставным, в немецком – назывным («один журчащий ручеек»). Кроме того, глагол «gurgeln» преимущественно употребляется для описания полоскания горла; именно поэтому следует говорить о контекстном синониме лексеме «журчать».
В русском варианте также встречается анафора:
Серебрится река.
Серебрится ручей.
Серебрится трава…
При переводе на немецкий язык она сохраняется. Однако, лексическая единица «Creek» употребляется для наименования «ручья», что свидетельствует о сохранении аллитерации:
Silber Fluss.
silver Creek.
Silber Gras… [2]
Позже встречающийся эпитет «орошенные (степи)» сохраняется и в немецком варианте «bewässerte (Steppen)». Так, согласно анализу средств выразительности данного стихотворения следует отметить, что многие переводчиком используются многочисленные приемы для сохранения изобразительно-выразительных средств.
При анализе произведений, представленных в переводе К