Проблемы, осложняющие сотрудничество между Китаем и Турцией

Китайско-турецкие отношения насчитывают более чем сорокалетнюю историю. Наиболее значительным негативным фактором, осложняющим двусторонние отношения, является уйгурская проблема. Вместе с тем существенная общность экономических, инфраструктурных и геополитических интересов способна стать платформой для дальнейшего сближения позиций между двумя странами.
Официальные отношения между Турцией и КНР были установлены 4 августа 1971 года, когда Анкара официально признала КНР. Тот факт, что нормализация двусторонних отношений произошла именно в начале 1970-х годов, отнюдь не был случайным. Именно в этот период в Китае особенно активно звучали призывы к созданию широкого антисоветского фронта. Еще в 1969 году в подготовленном т.н. «группой четырех старейшин» в составе Чэнь И, Е Цзяньина, Сюй Сянцяня и Не Жунчжэня докладе утверждалось, что опасность со стороны «советского ревизионизма» больше, чем со стороны американского империализма. В ходе своей беседы с Г. Киссинджером 17 февраля 1973 года Мао Цзэдун, апеллируя к идеям создания т.н. «союза по вертикали» (хэн) под руководством своего любимого исторического персонажа Цинь Шихуана, высказался за создание противостоящих СССР «единого фронта» (и тяо сянь), который объединил (ляньцзе) бы США, Японию, Китай, Пакистан, Иран, Турцию и государства Западной Европы, а также солидаризирующегося (туаньцзе) с ним на основе общего неприятия «советского гегемонизма» «единого бол шого пространства» (и да пянь), включающего более широкий круг государств.
Интересно, что до этого ни Турецкая Республика, ни Китай не проявляли большого интереса друг к другу, что кажется вполне понятным. На самом деле у обеих сторон было мало общего: в политической сфере Турция была региональным игроком, полностью зависимым от западного мира, в то время как Китай, напротив, установил контакты с СССР, а впоследствии и с Россией, все сильнее и сильнее на мировой арене.
Экономики государств также находятся на разных уровнях развития, не говоря уже о совершенно разных культурах и религиях

. Кроме того, ситуация сильно осложнилась так называемым Уйгурским вопросом, который остается препятствием в двусторонних отношениях между Турцией и Китаем.
Основная проблема заключается в этнических противоречиях, поскольку Синьцзян-Уйгурский автономный район (СУАР), расположенный на северо-западе Китая, населен в основном тюркско-говорящими народами, которые также исповедуют ислам. По этой причине население Синьцзяна, как называют эту территорию в КНР, неоднократно становилось объектом политического влияния Турецкой Республики, которая по понятным причинам осложняла ее отношения с китайским правительством.
Как и многие другие межгосударственные противоречия, уйгурский вопрос является проблемой исключительно исторического характера. Территория Восточного Туркестана попала во владение Китая в XX веке,и завоевание этой территории китайскими войсками сопровождалось массовыми демонстрациями уйгуров против китайского режима[4]. И хотя Турция всегда интересовалась тем, что происходит в тюркско-говорящей области Азии, у нее не было достаточных ресурсов для поддержки уйгурского народа в его борьбе за независимость.
Ситуация изменилась в конце XX века - начале XXI века, когда с распадом Советского Союза и сильный возрождение идей неоосманизма, Турции начал активно проникать в Центральной Азии с целью влияния на государства-речи тюркского и их народов.
В то время, помимо некоторых тюркско-говорящих азиатских государств, не игнорировались и другие регионы, представляющие интерес для Турции, в том числе Синьцзян-Уйгурский автономный район, где уже существовало множество националистических движений и организаций.
Политика Турции в регионе в те годы ограничивалась поддержкой сепаратистских движений, что негативно сказывалось на турецко-китайском сотрудничестве