Понятие «исихазма» как путь единения с Богом

Термин «исихазм» происходит от греческого слова «ἡσυχία », что означает «тишина» или «молчание». Приверженцы этого учения считали, что Слово Божье – неизреченный Логос – возможно постичь только посредством созерцательной молитвы («умное делание»), в молчании. В исихазме это считается единственным способом познания Бога.
В.В. Лепахин выделяет шесть основных элементов исихатской практики:
1) очищение сердца, поскольку именно в нём сосредоточена духовная жизнь человека,
2) соединение сердца и ума;
3) постоянная молитва,
4) молчание, сосредоточенность и трезвение;
5) обращение к Богу, призывание его имени Божия как к преображающей силе;
6) явление молящемуся нетварного Фаворского света, который трактуется как начало Богообщения [13, c.37].
Исихасты следуют правилу, положенному апостолом Павлом: ««Непрестанно молитесь…» (1Сол.5:17). В Добротолюбии о безмолвной молитве сказано, что образ такой молитвы «воистину дивен есть и неудобоизъясним, и для тех, которые не знают его опытно, не только неудобопонятен, но кажется даже невероятным… Ум (быть в сердце — отличительная черта сего третьего образа молитвы) да хранит сердце в то время, когда молится, и внутрь его да вращается неотходно, и оттуда, из глубины сердца да воссылает молитвы к Богу» [9, c.202].
Исихазм самым тесным образом связано с монашеством, которое в то время играло большую роль в жизни страны, причём не только в религиозной, но и в культурной, и политической, и социальной. Это «аскетическое учение христианства», как пишет И.К. Смолич, «нашло живой отклик в душах новообращенных русских людей» [24, с.9]. Именно в практике аскетов-монахов проявилась суть исихазма.
Монашество – это особый путь к Богу, доступный не каждому, и суть его состоит в исключительно духовном образе жизни – беспрерывная молитва и аскетизм, что является ничем иным, как настоящим подвижничеством. Монахи совершают духовный подвиг, удаляясь от мира и его суеты, но делают это не только для собственной души, но и для этого внешнего мира. Молитвами монахов ещё держится наша земля, но лишь немногие осознают этот факт.
Первые монахи появились ещё на заре христианства, но случаи полного уединения отшельников от общества были единичными. Лишь при Константине Великом (272 – 377), в IV веке, монашество начинает широко распространяться в древнеримской империи. Способствовало этому явлению утверждение христианства [8, с.11].
Основал монашество Антоний Великий (251 – 357) – один из первых в истории христиан. Горячая вера и стремление подражать апостолам заставили его раздать своё имущество, отречься от земного и поселиться вдали от людей. Антоний Великий сделал всё это ради Господа и следуя Его призыву. Он жил в крайне аскетичных условиях и не раз был искушаем мыслями о земных удовольствиях, однако ему удавалось их преодолеть.
Сохранилось наследие прп. Антония, в котором можно найти описание пережитого им: «Сколько раз грозные демоны в виде скорпионов, лютых зверей и змей окружали меня и наполняли жилище мое, точно готовые на брань воины, а я пел: сии на колесницех и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего возвеличимся, и тотчас они, по милосердию Божию, обращались в бегство» [19, с.178].
В этих строках заключается ответ на вопрос о том, как следует преодолевать искушения. Житие Антония Великого содержит в себе и ещё один важный факт: благодаря ему появились первые монастыри.
Его дело продолжил преподобный Пахомий (282-348) в Египте. В основанных им монастырях жили уже тысячи монахов, живших по строгому уставу. Попасть в монастырь было непросто, а жить – ещё труднее. Вся братия беспрекословно подчинялась игумену, а основными занятиями – труд и молитва [8, c.44].
В дальнейшем монастыри стали распространяться по достаточно большой территории: от Сирии до Западной Европы. Появлялось всё больше великих подвижников, среди которых просияли во славу Божью Макарий Египетский (300 – 391), Иларион Великий (291 – 372), Ефрем Сирин (306 – 373), Василий Великий (330 – 379), Григорий Богослов (329 – 389), Григорий Нисский (335 - ?), Иоанн Синайский (Лествичник, ? – 649) и многие другие. Эти монахи прославились ещё и тем, что оставили после себя богословские труды, в которых пояснялась суть монашества и давалось толкование на Священное Писание

.
Так, прп. Ефрем Сирин написал «Поучительные слова к египетским монахам». Это обширное сочинение открывает для читателя всю глубину монашеской жизни, её духовные качества, содержит множество советов, полезных не только для иноков, но и для мирян. Например, обращаясь к тем, кто только раздумывает стать монахом, прп. Ефрем рекомендует представить себя уже умершим, а мир вокруг себя воспринимать как «временное пристанище», тогда и искушения преодолевать будет намного легче.
Прп. Ефрем Сирин приводит оригинальное сравнение монаха и воина, чьё пребывание на поле брани значительно отличается. Если воин сражается с врагом лишь какое-то время, то монаху суждено вести сражение всю жизнь. Для успешности монашеского делания он называет три качества: тщание, трезвенность и терпение. «Ибо всякому, – продолжает Ефрем Сирин, – кто хочет быть монахом, надобно быть готовым к мужественному терпению, чтобы по вступлении в монашество не сказать: “Не знал я, что будет это со мной”» [20]. Вступающему на этот путь преподобный предрекает сначала различные скорби и мучения, а после, при условии преодоления этих искушений – награду от Бога за свои добродетели [20].
Без монашества нельзя помыслить себе христианства, это оплот, «семя Церкви», как говорил Тертуллиан [25, с.233]. Таковым оно стало и для русского православия. На Руси монашество появилось вместе с принятием христианства в 988 году и даже немного раньше. При князе Владимире (960 – 1015) аскетичные отшельники назывались чернецами и проживали возле храмов – по одному или по несколько человек. Монастыри, которые строились во имя кого-то, как церкви, возникли уже в период правления Ярослава Мудрого (978 – 1054). Но это ещё не было началом эры великих православных монахов, поскольку возводивших эти монастыри богатых бояр и князей волновало больше спасение собственной души путём пожертвования. Истинное монашеское течение начинается с деятельности Антония Печерского (983 – 1073) и Феодосия Печерского (1029 – 1974). Благодаря им на свет появилась жемчужина духовной культуры России – Киево-Печерская лавра.
Прп. Антоний Печерский и его ученик прп. Феодосий – явление уникальное в христианской истории. Если Антония Печерского можно назвать олицетворением затворничества и аскетизма, то Феодосия Печерского – идеальным примером благотворительности, предельно открытого для помощи людям и стремящегося к восстановлению справедливости. Это была совершенно новая практика духовной жизни, которая сделалась специфической чертой православной веры.
В России монашество уже давно стало феноменом и в большей мере благодаря тем личностям, которые его представляли: Сергий Радонежский (1314 – 1392), Нил Сорский (1433 – 1508), Иосиф Волоцкий (1440 – 1515), Серафим Саровский (1754 – 1883), плеяда оптинских старцев. Эти и другие монахи, уже давно возведённые в лик святых, явили миру пример высокого духовного горения, истинного монашества.
Но есть у данного вопроса и другая сторона, которая достаточно ясно отражена в «Истории русской церкви» Е.Е. Голубинского, который считает, что русские монахи слишком быстро, ещё во времена Феодосия Печерского, отказались от «истинной жизни в общине» и избрали для себя другую форму – с допущением частной собственности. Самый же «печальный вариант» – это когда частная собственность начинала доминировать надо всем остальным, и среди монашества происходило социальное деление на «бедных», «середняков» и «богатых» [8, с.237]. Эта реалия и сегодня никуда не исчезла и, возможно, является особо актуальной. Таким образом, это ещё раз подчёркивает связь между исихазмом и монашеством. Когда аскеты-монахи практически исчезли из современной жизни, практика исихазма также почти канула в лету.
И всё же монашество – это настоящий светоч христианства. Монахи (или как их часто называют на Руси, иноки) – особенная категория людей, даже среди верующих. Их уход из внешнего мира не являлся страхом или отчаянием или ещё каким-либо негативным чувством. Напротив, пребывание в пустыни означало для них радость единения с Богом, духовное просветление. Апостол Павел говорил: «соединяющийся с Господом есть один дух с Господом» (1Кор