Анализ использования мотивов откровения

«Реквием», А. Н. Апухтин. Среди всех рассмотренных произведений «Реквием» наиболее явно отсылает читателя к Откровению Иоанна Богослова. В качестве эпиграфов автор использует фразы на латыни — мертвом языке, как бы изначально указывая на тему, о которой желает поведать и вместе с тем усиливает проявление апокалипсических мотивов смерти и ухода мирского в прошлое. Перевод эпиграфа второй части («День гнева») также напрямую связан с Откровением.
А. Н. Апухтин уже в первой строфе второй части использует образ трубящих ангелов, который связан с семью ангелами, возвещающими конец света. Большая часть стихотворения посвящена Божьему суду, которому предстоит произойти после Апокалипсиса.
Общее настроение стихотворения близко к унынию, страху и даже ужасу, который, по мнению автора, испытает даже праведник, если окажется лицом к лицу с предстоящими бедствиями, которые ознаменуют начало Апокалипсиса, писатель вопрошает, получит ли этот праведник защиту от Господа.
«Знамение», В. С. Соловьев. В. С. Соловьев также однозначно отсылает читателя к библейским мотивам, что можно подметить при прочтении эпиграфа: его составляют три цитаты из священных текстов: из Бытия, Евангелия от Луки и Апокалипсиса, причем стих из последнего описывает явление жены, облеченной в солнце.
Большая часть «Знамения» рассказывает о людях после начала Апокалипсиса, растерянных, но стремящихся к единственному оплоту. Черный дым, который упоминает автор, может относиться к началу правления зверя на земле, а опустевшие храмы — указание на гонение на христиан, которое им придется претерпеть.
Далее, в последних двух строках, В. С. Соловьев упоминает «деву Назарета» (видимо, Деву Марию) и змея, его «тщетный яд». Сопоставив эпилог, относящийся к жене, облеченной в солнце, с финалом стихотворения, можно предположить, что змей — это огромный красный дракон, который преследовал женщину и стремился погубить ее сына

. Возможно, образ девы Назарета был совмещен автором с образов жены, облеченной в солнце.
В сравнении с «Реквиемом», рассмотренным выше, «Знамение» отличается более решительным духом, автор уверен, что праведники устоят перед любыми преградами.
«Двенадцать», А. А. Блок. Соотносимость поэмы «Двенадцать» с библейскими мотивами можно предугадать уже по названию, ведь число двенадцать в христианстве является знаковым. Тем не менее в Откровении оно оказывается менее значимым, чем три или семь.
Автор включает в стихотворение двенадцать красноармейцев, позади которых идет пес, символизирующий ушедшую эпоху, а впереди — Иисус Христос, несущий кровавое знамя, что в каком-то смысле соотносится с бедами, которые предстоит претерпеть человечеству во время Апокалипсиса. Сама революция, разрушение всего старого у А. А. Блока ассоциируется с концом света. Зло оказывается словно бы необходимостью, через которую придется пройти праведникам, чтобы жить в мире идеальном. Объективная реальность, которую подразумевает автор в созданной им картине, также требует жестоких жертв для перехода от капитализма к социализму.
«Царь-Голод», Л. Н. Андреев. Главные герои пьесы — Старое Время, Смерть, Голод, что указывает на некоторую связь со всадниками Апокалипсиса, появляющимися при снятии первых четырех из семи печатей на книге в Откровении. Произведение содержит в себе описание полуразрушенного города. Нередко упоминания звуков труб, но неясно, является ли это аллюзией на трубящих Апокалипсис Ангелов.
«Бесы», Ф. М. Достоевского. Нередко аллюзией на Апокалипсис является не только дым, как это было в «Знамении», но и пламя, наряду с дымом и серой являющееся одной из трех язв. К этому, вероятно, отсылает читателя картина пожара в «Бесах» Ф. М. Достоевского.
Антагонист же произведения, Верховенский, соотносится с архетипом Антихриста из Нового знамения.
«Конь блед», В