Моральный мазохизм и культура

Развитие научных представлений о таком явлении как «мазохим» в русле психоанализа привело З.Фрейда и его последователей к пониманию того, что архаизм вины и эдипов комплекс являются универсальными явлениями психической жизни.Через свое проявление в виде общественной (в т.ч. религиозной) морали они приводит к возникновению не только психологических, но и культурных и религиозных предпосылок возникновения мазохизма.
Мировая литература является отражением внутреннего мира человека, его мировосприятие, отношения к окружающим людям и предметному миру. Анализ научной литературы показывает, что вина является движущей силой для мазохизма, который характеризуется доминированием мортидних тенденций (одиночество, бесперспективность существования, душевные страдания, депрессия и т.д.). Близкие сюжеты встречаются и в мировой культуре, в частности в драматургии.
Именно благодаря своей универсальной природе и культурной функции эдипов комплекс, по мнению Фрейда, ощутимо влияет на литературное творчество. В одной из работ он ссылался на исследования австро-американского психоаналитика Отто Ранка (1884-1939), которое показывало, что драматурги всех времен черпали свой материал из эдипова комплекса и инцестных отношений и их вариантов. Например, известный диалог из философско-сатирического диалога «Племянник Рамо» Дени Дидро: «Если бы малый дикарь был предоставлен самому себе и, сохранив свое слабоумие, соединил с умом младенца силу страстей тридцатилетнего мужчины, то скрутил бы шею отцу и спал с собственной матерью».
Эдипов комплекс для Фрейда - ключ к нравственности (духовности) в его психоаналитическом понимании. Фрейд считал эдипов комплекс зародышем общечеловеческого невроза, поскольку он тяготеет над всеми и является источником общечеловеческого сознания вины как импульс к развертыванию духовности. В работе «Тотем и табу» он обосновывал гипотезу, согласно которой источником религии и морали является чувство вины за два преступления – отцеубийство и кровосмешение, которые содержатся в спонтанной природе эдипова комплекса. Эдипов комплекс закладывает основы прежде всего мужского (как полноценного) Сверх-Я, что формируется не по образу родителей, а по образу их Сверх-Я, то есть по традициям и ценностям, которые передаются из поколения в поколение. Поэтому отказ мальчика от любовных желаний к матери и враждебности к отцу вдохновляет впоследствии взрослое Сверх-Я культурными требованиями (образование, мораль, религия и т.д.). Под таким углом зрения фрейдовская теория эдипова комплекса рассматривала мужскую преступность (Эдипово преступление), как такую, которая компенсируется в культуре мужской духовностью.
Таким образом, можно утверждать, что чувство вины, которое катализирует проявления мазохизма, заложено еще с первобытных форм межличностных отношений – в создании определенных табу, нарушение которых приводит к наказанию. З.Фрейд прямо отмечал, что такие явления, как «вина», «наказание», «мораль», «совесть», «сверх-Я» имеют один и тот же источник просихождения: «Сверх-Я — действующая в Я совесть — может теперь стать жестким, жестоким, неумолимым по отношению к опекаемому им Я

. Таким образом, категорический императив Канта — прямой наследник Эдипова комплекса» [Фрейд З. Экономическая проблема мазохизма].
В статье «Достоевский и отцеубийство» Фрейд размышлял о том, что не случайно три шедевра мировой литературы разрабатывают одну и ту же тему отцеубийства: «Царь Эдип» Софокла, «Гамлет» Шекспира и «Братья Карамазовы» Достоевского. Во всех трех проявляется и мотив действия - сексуальное соревнование за женщину.
Подтверждением эдипова комплекса для Фрейда были не только многочисленные литературные тексты, но и история и мифология. В работе «Моисей и монотеизм» он рассмотрел преступление отцеубийства в исторической судьбе еврейского народа через историю убийства евреями Моисея. Мифологическое возвращения Моисея - это, собственно, возвращение в сознание вытесненного события и вины, а с ней переживание комплекса отцеубийцы, который долго остается в бессознательном. Бессознательное приобретает новую энергетическую силу, стремясь прорваться в сознание именно тогда, когда народ требует самоутверждения в новой исторической ситуации и спасения от гибели. Необходимость психического очищения народа происходит путем нового мифологизирования. Легенда, долго «проспав» в бессознательном, «просыпается», трансформируется и прорывается в сознание, осуществляет мощное влияние на его исторический путь: еврейский народ искупает вину за убийство Бога-Отца и полностью утверждается в монотеистической религии и собственном богоизбранном бытии.
Религиозные верования, так или иначе связаны со страданиями, как формой искупления вины (пример Иисуса Христа). Страдания как олицетворение мужества и преданности верующего богу освещены в исследованиях С. Грофа [Гроф С. За пределами мозга. Москва, 1993. 504 с.], К. Меннингер [Меннингер К. Война с самим собой. Москва, 2000. 480 с], К. Юнга [Юнг К. Г. Архетип и символ. Санкт-Петербург, 1991. 276 с.] и др.
Можно констатировать наличие явной взаимосвязи мазохистских тенденций с архаизмом вины. Это также подтверждается репродукциями художественных полотен, в которых изображаются сюжеты близкие к образу Иисуса Христа. Описанный выше способ жизни ярко представлен в религиозном течении - аскетизме. Представители данного течения подвергают свое тело разнообразным пыткам (пост, физические повреждения), посвящают жизнь соблюдению различных запретов для получения прощения бога и вечной жизни в раю.
По мнению американского психиатра К. Меннингера аскетизм, религиозные муки и связанные с этим самоистязания можно отнести к хронической форме самоубийства или медленного умирания. В работах исследователя отмечается, что «медленное умирание» выступает как психологическое омертвение, ведь аскетизм предусматривает насилие над собственной личностью» [Меннингер К. Война с самим собой. Москва, 2000