Литературный журнал «Новый журнал» - американское продолжение французских «Современных записок»

безумном состоянии выхватила старинный пистолет, которым Петя пугал воробьёв, заряжая его только порохом, и оглушительно выстрелила. Она поставила дочь перед выбором: «Марья Викторовна, выбирайте: мать или он!» [3: 460]. Обе героини носят домашнее имя. У Бунина девушку зовут Руся, сокращённо от Маруся, а более официальное её имя Марья Викторовна. Думаю, в имени «Руся» ассоциативно слышится слово «Русь», Россия, о которой так тосковал писатель и эту свою ностальгию воплощал в художественных произведениях. У Чехова девушку дома зовут Мисюсь, потому что так в детстве она называла гувернантку.
Композиция рассказа Бунина отличается большей сложностью. Её можно охарактеризовать как рассказ в рассказе или рассказ с обрамлением. Повествование начинается с того момента, когда в одиннадцатом часу вечера скорый поезд Москва – Севастополь останавливается неожиданно и незапланированно на маленькой станции под Подольском. Причина остановки – опоздание встречного курьерского. Герой отмечен местоимением «он», как это чаще всего в сборнике «Тёмные аллеи» - автор не даёт героям имени. Пейзаж за окном создаёт печальное настроение: «На станции было темно и печально. Давно наступили сумерки, но на западе, за станцией, за чернеющими лесистыми полями, всё ещё мертвенно светила долгая летняя московская заря» [3: 453]. Герой едет с женой и говорит ей, что однажды он жил в этой местности на каникулах, был репетитором в одной дачной усадьбе. Жена догадывается, что воспоминания молодости мужа связаны непременно с какой-нибудь «скучающей дачной девицей». Повествователь признаётся, что девица была, но совсем не скучающая. У Чехова повествование начинается тоже с сообщения, что герой шесть-семь лет тому назад жил в одном из уездов, в имении помещика Белокурова.
Удивительно, как у Бунина, продолжившего в этом плане традиции Чехова, скучный пейзаж: «мелкий лес, сороки, комары и стрекозы» [3: 453] – наполняется лирическим содержанием. Сначала в своём повествовании герой сдержан, возможно, он не хочет задеть чувства своей жены, вызвать в её душе ревность к его прошлому, но постепенно увлекается рассказом: «Катал я её всего больше по ночам, и выходило даже поэтично» [3: 453]. В портрете Руси подчёркивается её восточное и русское начало. Жёлтый ситцевый сарафан и крестьянские чуньки на босу ногу носит она не специально, «в русском стиле», а в «стиле бедности» [3: 454], потому что больше нечего надеть. «Восточное» начало можно найти в следующих портретных деталях: «длинная чёрна коса на спине», «смуглое лицо с маленькими тёмными родинками», «узкий правильный нос», «чёрные глаза», «чёрные брови». Рассказчик неохотно отвечает на вопросы об этом своём романе и предлагает идти спать. Но он так и не заснул, «мысленно смотрел в то лето» [3: 455]. Так и Бунин мысленно смотрит в дореволюционную Россию, которой остался верен навсегда. Здесь важно подчеркнуть, что писатель словно использует двойную призму воспоминаний: его взгляд обращён в прошлое, он и спустя двадцать лет воспроизводит мир России, а его герой обращается к воспоминаниям своей молодости.
В воспоминаниях героя Чехова в «Доме с мезонином» девушка воспринимается как лёгкое, воздушное, трогательное, эфемерное существо: «Как трогательно прекрасны были её бледное лицо, тонкая шея, тонкие руки, её слабость, праздность, её книги» [20: 279]

. Художник мечтает создавать свои картины только для неё, он мечтал о ней, как «о своей маленькой королеве», которая вместе с ним «будет владеть этими деревьями, полями, туманом, зарёю, этою природой, чудесной, очаровательной» [20: 279]
Совсем по-другому создаётся образ возлюбленной у Бунина: в ней отмечается земное, телесное начало, которое вызывает в герое чувственную любовь. Символичен образ стрекоз, которые, возможно, олицетворяют страсть: «… и летали, летали с тихим треском над лодкой и дальше, над этой по-ночному светящейся водой, страшные, бессонные стрекозы» [3: 460].
Поезд уже давно унёсся от этого полустанка, а герой снова и снова возвращался к тому странному «удивительному лету»: «И уж целых двадцать лет тому назад было всё это - перелески, сороки, болота, кувшинки, ужи, журавли…» [3: 461]. В мир воспоминаний о прежней любви гармонично входит и мир природы. Например, он вспоминает пару журавлей, которые подпускали к себе только Русю. Для характеристики своего чувства герой выбирает словосочетание «смертная истома». В последний день их свидания девушка говорит, «блестя ему в глаза радостными чёрно-зеркальными глазами»: «А я так люблю тебя теперь, что мне нет ничего милее даже вот этого запаха внутри картуза, запаха твоей головы и твоего гадкого одеколона!» [3: 462]
Рассказ завершается диалогом героя со своей женой, который происходит уже утром за Курском, когда героя, сидя в вагоне-ресторане, пьёт кофе с коньяком, а жена интересуется, почему он так много пьёт, всё грустит, всё вспоминает «свою дачную девицу с костлявыми ступнями?» 462 Герой неприятно усмехается и отвечает на непонятном для жены латинском языке: «Возлюбленная нами, как никакая другая возлюбленная не будет!» Он не хочет разъяснять значение этой фразы жене, а та, вздыхая, отмечает: «Как ты груб». Из этого следует, что полного взаимопонимания и настоящей любви между супругами нет. Это соответствует концепции любви у Бунина. Любовь его героев развивается по одной и той же схеме: встреча – мгновенная вспышка страсти – и непременная разлука, которая происходит оп разным причинам, иногда трагическим, связанным с гибелью героев. Любовь у Бунина – это прекрасное мгновение, которое остаётся в памяти, в воспоминаниях, не омрачённое бытом и прозой жизни.
Таким образом, печатая в своём первом номере рассказ Бунина «Руся», издатели «Современных записок» подтвердили свою приверженность русской классике и считали своим долгом сохранить «прекрасное русское слово», продолжить лучшие традиции русских писателей девятнадцатого века.
Важно подчеркнуть, что и в наше время это единственный «толстый» эмигрантский журнал. Два редактора прекративших своё существование «Современных записок»: М. В. Вишняк и Н. Д. Авксентьев – написали статьи для первого номера «Нового журнала». В новом издании продолжали работать многие авторы, которые сотрудничали с «Современными записками». Именно художественные произведения были в центре каждого номера