Героическая смерть как апофеоз жизни

Учитывая, что в Вальхаллу могли попасть только воины, погибшие в битве, то вполне ожидаемо негативное отношение варварских народов и особенно скандинавов к перспективе смерти в глубокой старости от болезней или других не связанных с насилием причин. Такую кончину пренебрежительно называли соломенной смертью. Соломой тогда застилали пол и постели. Предполагалось, что воин должен всеми силами стремиться её избежать.  Если же воин храбро сражался, но так и дожил до старости, не погибнув в битве, то для возможности попасть в Вальхаллу ему оставалась лишь одна возможность – самому нанести себе рану острым копьём.
О том, что героическая смерть была для представителей многих варварских племён предпочтительнее жизни, писал в своём сочинение о саксах Видукинд Корвейский. Вот какие слова он вкладывал в уста одного из саксонских воинов, вдохновлявшего своих соплеменников на битву: «Пример отцовской доблести для меня – распростёртые вокруг тела союзников, которые предпочли смерть поражению, предпочли мужественно расстаться со своими неутомимыми душами, но не уступить места врагам».
Героическое поведение перед лицом смерти воспринималась как важная часть образа достойного воина. В сагах можно встретить завершающие фразы, которые подводили итог всей жизни персонажей примерно следующим образом: «Как должно героям встретили гибель». Речь в данном случае идёт о Гуннаре и Хегни, которые даже зная, чем закончится их путь, всё равно отправляются к Атли.
Особое значение придавалось поведению героя непосредственно в момент гибели. Можно предположить, что в идеале воин должен был словно не замечать смерти, воспринимать её как нечто обыденное или даже забавное. Так в саге мы видим, что Хегни смеётся в том момент, когда ему вырезают сердце из груди. Гуннар же предпочитает вплоть до последнего момента играть на арфе.
Порою пренебрежение смертельными опасностями, сохранение хладнокровия было характерно воинам не только в бою. Но и в более повседневных обстоятельствах. В «Саге о названных братьях» мы можем прочесть историю о побратимах Тормоде и Торгейре, которые отправились на приморские скалы в поисках лекарственного растения. Торгейр поскользнулся на камнях и не упал в пропасть только потому, что уцепился за стебель какого-то растения. Однако он не стал звать побратима на помощь и висел молча. Лишь только когда его спросили, собрал ли он уже достаточно нужной травы, он счёл возможным ответить: «Я думаю, что с меня хватит, когда та, за которую я держусь, выскользнет». После этого Тормод сразу же помог названному брату.
В глазах древних германцев, тот, кто заставил людей помнить о своей жизни и о своей славной смерти, таким образом побеждал и саму смерть, так как оставался жить в памяти новых поколений. Именно поэтому перед каждым человеком стояла задача умереть красиво и достойно.
Неслучайно, что в сагах много уделяется внимания словам и действиям человека в момент смерти. Можно согласиться со Стеблин-Каменским, что на современного читателя это может произвести скорее комический эффект

. Герои саг излишне рассудочны, их слова наполнены даже не пафосом, скорее повседневностью, они сохраняют способность рационально рассуждать. Воин может говорить, что он сам виноват в своей гибели, так как совершил ошибку и не успел вовремя прикрыться щитом.
Порою герои пред смертью предпочитали мрачный юмор. Так в «Саге о Ньяле» Скарпхедин, когда увидел, что его собираются сжечь на костре, шутливо обращается к врагам: «Разводите огонь? Молодцы! Не собираетесь ли вы жарить что-нибудь»? Уже непосредственно пред сожжением Скарпхедин в открытую выражает своё отношение к смерти, говоря: «В угоду отцу я охотно сгорю с ним, потому, что я не боюсь смерти». При этом нельзя сказать, что герой стремится именно к смерти и не хочет жить. Нельзя назвать его и фаталистом в том смысле, что он не считает нужным вести борьбу за жизнь. Наоборот, он пытается потушить огонь и выбраться из землянки и только исчерпав все возможности для спасения принимает с достоинством свою судьбу.
Сам же Ньяль во время пожара укладывается под рогожу, чтобы сохранилась возможность найти трупы и поясняет, как будут расположены его кости. В его поведении не видно никакого страха.
Нередко герои саг старались сами выбрать для себя смерть, сделать всё, чтобы она была максимально красивой и достойной того, чтобы её запомнили потомки. В «Саге об Инглингах» рассказывается история конунга Хаки. Он получил тяжёлые раны во время сражения и понимал, что не проживёт долго. Тогда он предпочёл ещё живым лечь на погребальный костёр, который развели на корабле, наполненном телами мёртвых врагов и оружием. Конунг добился своей цели. В саге говорится, что этот поступок «долго жила слава о смерти Хаки».
Вообще в «Саге об Инглингах» уделяется значительное место именно обстоятельствам смерти каждого из описанных конунгов, начиная с самых легендарных. Могли быть пропущены весьма значительные подробности жизни человека, но его смерть обязательно должна была быть изображена. Именно с необходимостью сохранения посмертной славы связывает Снорри начало возведения курганов над могилами известных воинов.
При этом жизнь всё же ценилась героями саг достаточно высоко, чтобы выбирать её даже в том случае, если она не обещала быть слишком приятной. Подобный выбор совершает, например, Храфнкель, которому его враг предлагает жизнь, но при условии, что тому будет выделено совсем небольшое количество имущества. Храфнкель отвечает на это весьма примечательной фразой: «Многие предпочли смерть такому унижению, но я поступлю подобно многим другим и выберу, если есть такой выбор, жизнь».
В сагах можно найти ещё более мрачную историю, в которой мы видим, что и люди этого варварского общества вполне могли до последнего цепляться за жизнь и готовы были ради её сохранения идти на любые жертвы. В «Саге об инглингах» рассказывается о конунге Ауне, который отличался мудростью и миролюбием. Однажды он задумался о грядущей смерти и всеми силами захотел отсрочить её. Помочь ему в этом смог бог Один, однако в оплату попросил конунга принести ему в жертву одного их своих сыновей