Честь воина

Вполне естественно, что определённые ценностные установки, которые должен был усвоить каждый представитель воинственного племени, необходимо было прививать с самых ранних лет. Период детства у большинства варварских народов был весьма краток. Скорее всего, собственно детьми считали людей только до 7 лет. После этого предполагалось, что они будут принимать посильно участие в выполнении хозяйственных работ. От мальчиков наряду с этим ожидали посильной помощи при обороне родного дома от врагов.
Вместе со взрослыми мальчики слушали легенды и сказания, откуда они должны были почерпнуть житейскую мудрость, найти образцы для собственного поведения. Именно в это время они должны были усвоить представления о долге перед семьёй и родом, о чести воина.
Таким образом, можно говорить, что уже в период взросления начинал формироваться традиционный менталитет, в рамках которого существовало представление, что самыми важными добродетелями являются воинская доблесть и добрая слава. Предполагалось, соответственно, что самым страшным оскорблением для мужчины может быть обвинение в трусости. Образцом для подражания могли быть герои эпических песен, такие как Беовульф, который «тверд был духом и помнил о славе, вершитель подвигов».
В ходе воспитания мальчик должен был приобрести ряд качеств, которые позволили бы ему считаться полноценным членом рода и мужчиной, стать умелым воином и завидным женихом. Освоение всех этих умений должно было гарантировать материальное благополучие и общественное признание.
В мире раннего средневековья невозможно было представить себе героя, который не отличался бы физической силой. К этому должны были стремиться все будущие воины. Благо примеров в эпосе хватало. Можно вспомнить того же Беовульфа, который был в состоянии «тридцать ратников перебороть одной рукою».В «Саге о Греттире» герой мог на собственных плечах перенести обессилевшего быка от моря до хутора.
Конечно, для тех, кто планировал избрать своим занятием именно войну, одной физической силы было мало. Необходимо было научиться профессионально владеть всем доступным оружием. Юные воины осваивали искусство владеть мечом, копьём, секирой. Осваивали приёмы боя сразу с двумя видами оружия: двумя мечами или мечом и ножом. Не забывали также об обучении плаванию, умению скакать верхом, бороться без оружия. Весьма полезными считались также навыки по управлению кораблём. Все эти умения должны были сформировать воина, который стал бы готов к любым неожиданностям.
В среде варваров при этом не было презрения и к физическому труду, которое впоследствии могло быть характерно для европейского рыцарства. Знать оружейное и кузнечное ремесло было вполне достойно для воина. Предполагалось, что родители и воспитатели должны также научить юношу умению вести себя в обществе, произносить учтивые речи.
Конечно, уже к этому времени нельзя говорить о том, что характерные представления об идеальном воине распространялись на все социальные группы. Только представители родовой знати считали нужным зачастую обучать своих детей чтению рун, основам стихосложения и мифологии.
Идеальный воин должен был быть человеком, к которому тянутся остальные люди, с которым приятно находиться рядом, но при этом не должно было возникать сомнений в том, что при необходимости он сможет постоять за свою честь. Весьма красноречивое описание идеального воина присутствует в «Саге о Хальвдане Эйстейнссоне». Вот как мог выглядеть образец поведения для каждого скандинавского воина, описанный в лице сына конунга Транда: «Красив собою и рано преуспел во всех искусствах, которые могут украсить мужчину и которыми лучше владеть, чем не иметь их. Он был преданным и надежным другом, но выбирал друзей с осторожностью. Он был очень жизнерадостным человеком, и с ним всегда было весело, но, если ему кто-то не нравился, он мог стать опасным врагом для своего обидчика и долго помнил обиду, не мстил сразу».
В схожих чертах описывается другой герой саг Ингвар. О нём читателю также сообщалось, что он был весьма красив и учтив, щедр по отношению к друзьям, но при этом безжалостен к врагам.
Очевидно, скандинавы предполагали, что для воспитания подобных качеств характера человек уже с юных лет должен был терпеливо переносить все невзгоды, в том числе и физическую боль. Порой для этого могли применяться весьма жестокие методы воспитания, если доверять в данном случае текстам саг. Так в «Саге о Вёлсунгах», мать желала испытать своих сыновей и с этой целью пришивала рукава их одежды к телу. После этого она отдирала их, что наносило достаточно серьёзные раны. Только тот подросток, который не кричал во время подобной экзекуции, мог быть признан настоящим членом рода.
Конечно, среди героев саг могли встретиться и те, которые несколько выдавались из этого стереотипного описания, хотя в большей степени это встречается уже в более поздних источниках

. А. А. Сванидзе рассказывает о ярде Оркнейских островов Ренальде Кали, который среди своих положительных качеств называл такие как «умение хорошо писать висы и привычка много читать, играть на гуслях». Однако даже этот ярл не забыл добавить, что он хорошо владеет луком и ходит на лыжах.
Сванидзе не исключает также, что скандинавы и вообще германцы стремились при возможности обучить своих детей иностранным языкам. Этот навык вполне мог пригодиться при дальних странствиях и особенно при торговле. Однако это обучение не могло носить систематического характера.
Весьма важными качествами для воина было умение координировать свои действия с другими людьми, быть членом команды. Подобные качества могли воспитываться с помощью коллективных игр. Мы знаем благодаря сагам, что скандинавы придавали большое значение умению играть в мяч. Мы не знаем точных правил этой игры, но очевидно, что она требовала хорошей физической подготовки. Герой саги Греттир начал играть только с 14 лет только благодаря уговорам своего брата.
С детства будущий воин вынужден был понимать также значение социальных связей между людьми, необходимость приобретения друзей и союзников. Для этой цели была распространена практика передачи собственных детей на воспитание в другие семьи. Порой это могла быть семья близких родственников. Однако нередко это были семьи абсолютно чужих людей. В некоторых ситуациях подобный поступок должен был положить конец затянувшимся враждебным отношениям между семьями. Весьма часто ребёнок предавался в семью более низкого социального статуса, представители знати вполне могли доверить воспитание своих детей бонду, пользующемуся доброй славой. При этом ребёнок должен был расти вместе с его детьми и выполнять все те же работы, что и они, не гнушаясь повседневного физического труда. Например, про Гисли в саге говорится, что он «сам сделал лодку и «и много всего другого. И все, что бы он ни делал, было на славу, ибо он был умелец, каких мало». В доме у воспитателя юноша мог оставаться до 15, а порой и до 18 лет, когда считалось, что он полностью готов к самостоятельной взрослой жизни.
Подобная практика могла преследовать двойственные цели. С одной стороны, вырастая в дали от родных отца и матери, ребёнок становился менее избалованным, учился завязывать контакты с разными людьми, рассчитывать в большей степени только на себя. При этом и сами родители обзаводились полезными для себя дружественными связями.
Уже с самого раннего детства предполагалось, что ребёнок должен усвоить главнейший урок – ни одно враждебное действие не должно остаться безнаказанным. Человек должен стремиться к мести, если он хочет, чтобы его уважали. Порой в сагах эта истина закреплялась весьма своеобразными примерами. Известный скальд Эгиль однажды играл в мяч, причём рядом играла и взрослая команда. Во время игры мальчишки случайно толкнули отца Эгиля Скаллагрима. Тот в ярости убил одного из парнишек и собирался проделать тоже самое и с собственным сыном. Помешала этому нянька Эгиля, которая и поплатилась за это жизнью.
Однако история на этом не закончилась. Во время вечерней трапезы семилетний Эгиль зарезал одного из ближайших сподвижников отца. Интересно, что сага отмечает молчание всех присутствующих. Таким образом все соглашались с тем, что Эгиль имел право отомстить отцу за свою няню.
Вообще поводы для убийства не обязательно могли быть столь серьёзными ка убийство родственника. В традиционном обществе большое значение придавалось словам. Причём многие из них, которые нам показались бы сравнительно безобидными, например, безрогая овца, могли вполне стать поводом для убийства.
При этом и в отношении кровной мести существовал свой своеобразный кодекс чести. Предполагалось, что убийство не должно было носить подлый характер, то есть совершаться в отношении безоружного и вообще человека, который не мог сопротивляться. Считалось также необходимым не скрываться с места убийства, а открыто заявить о своём поступке. Впрочем, уже в самих сагах говорится о том, что эти правила соблюдались далеко не всегда.
Также с детства юный скандинав должен был учиться завязывать социальные связи. В «Саге об Ингваре Путешественнике». Сын конунга Эймунда в возрасте лет отправился в дальнее странствие с намерением посетить дворы других конунгов и ярлов. Все принимали его с почётом и обменивались дарами.
В сагах можно выделить несколько наиболее важных моментов в жизни и взрослении мужчины. Большое значение придавалось достижению 12-летнего возраста. Считалось, что после этого юношу можно уже допускать ко многим взрослым делам, в том числе и к военным. В «Песне о Хлёде» можно встретить весьма примечательный отрывок, который говорит нам, что уже со столь юного возраста мальчики могли считаться настоящими воинами: «на войну выехали мужи с 12 лет и были оседланы все кони».
Считалось, что в столь юном возрасте мальчик мог принимать на себя ответственность за кровную месть, если не было в наличии более старших родственников