Эстоппель в российском гражданском праве

Введение эстоппеля в гражданское законодательство предлагалось проектом Концепции совершенствования общих положений ГК РФ, на основании которого готовилась недавняя реформа общих положений ГК [1]. В виде общей нормы эстоппель в ГК не появился, но его отдельные менее или более спорные проявления в рамках данной реформы были в текст ГК внедрены в рамках ряда специальных норм (п.5 ст.166, п.3 ст.432, п.5 ст.450.1 ГК и др.).
Само по себе противоречивое поведение не является неправомерным и не должно влечь применения ст.10 ГК. Такая реакция обоснована лишь в определенных случаях, когда такая противоречивость в контексте конкретных обстоятельств подрывает разумное доверие другой стороны и влечет явную несправедливость.
Под эстоппелем обычно понимается запрет вести себя в противоречии со своим предшествующим поведением (заявлениями, утверждениями, обещаниями, фактическим поведением и даже бездействием) в тех случаях, когда такое поведение не связывает эту сторону и не принуждает к последовательности в силу сделочного или иной формально-правового эффекта, но предшествующее поведение сформировало у другой стороны доверие и разумные ожидания и их подрыв в результате непоследовательности приведет к явной несправедливости.
Из существующих принципов ГК РФ правило эстоппель в первую очередь является проявлением принципа добросовестности. Примером отклонения от предъявляемого стандарта поведения можно считать противоречивое, непоследовательное поведение. Среднестатистический заботливый и осмотрительный участник гражданского оборота не изменит свою первоначальную позицию, зная, что на нее разумно положилась другая сторона.
Эстоппель защищает добросовестную сторону, поэтому он находит свое применение тогда, когда доверие лица, вызванное поведением другой стороны, хотя и противоречит формальной правовой или фактической действительности, но может быть признано разумным, оправданным [4]. Установление обоснованности возникновения доверия прежде всего предполагает выяснение того, знала ли доверившаяся сторона о том, что ее ожидания не соответствуют правовой или фактической действительности (например, знала ли сторона договора о том, что были нарушены обязательные требования к форме сделки, или что содержание договора носит противозаконный характер).
При установлении эстоппеля также реализуется такой основополагающий принцип как равенство участников гражданских отношений. Отказ в защите права недобросовестной стороне способствует достижению равенства сторон в возможностях осуществления и защиты гражданских прав.
Правило эстоппель способствует реализации принципа правовой определенности, поскольку, сохраняя то положение, на которое при определенных обстоятельствах рассчитывала одна из сторон правоотношения, позволяет вносит определенную стабильность в гражданский оборот.
Поскольку эстоппель представляет собой малоизученное правовое явление, то для лучшего понимания его правовой природы, особенностей и признаков можно привести следующую классификацию.
1. В зависимости от того в каких правоотношениях реализуется. В связи с этим можно выделить:
а) материальный эстоппель;
б) процессуальный эстоппель.
2. По правовому последствию можно выделить:
а) позитивный;
б) негативный.
3. Исходя из от того, в рамках какого правового института применяется выделяют:
а) сделочный эстоппель;
б) корпоративный эстоппель.
4.В зависимости от характера закрепления в законодательстве:
а) эстоппель напрямую закрепленный в п. 5 ст. 166 ГК РФ, п. 2 ст. 431.1 ГК РФ законодательства;
б) эстоппель напрямую не закрепленный в законодательстве.
5. Исходя из субъектного состава правоотношения:
а) частный эстоппель;
б) международный эстоппель.
При этом некоторые виды эстоппелей, действующие в англосаксонской системе права, не могут быть заимствованы российской правовой системой. Эстоппель неосновательного промедления (estoppel by laches) конкурирует с нормами об исковой давности. В обоих случаях речь идет о промедлении лица при обращении в суд за защитой нарушенного права, поэтому его внедрение в российское право не представляется разумным.
Эстоппель в силу документа (estoppel by deed) также не применим в российском праве, поскольку идея о том, что определенные доказательства должны приниматься в силу своей природы как неопровержимые противоречит правилу, закрепленному в п. 2 ст. 67 ГПК РФ и п. 5 ст. 71 АПК РФ, согласно которому никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.
Так, например, при применении эстоппеля с целью недопущения констатации ничтожности договора нормы, обусловливающие ничтожность, фактически не применяются судом. Это значит, что цели, которые преследовал законодатель при установлении этих норм, оказываются не достигнуты. В связи с этим при применении эстоппеля к ничтожным сделкам критически важно сравнивать несправедливость противоречивого поведения в рамках конкретного дела и важность целей нормы, которые мы в погоне за справедливостью не применяем. Если цель нормы направлена на защиту одной из сторон договора, то суд, применяя эстоппель, может оценивать интересы непосредственно лишь сторон спора. Здесь он решает, что важнее: интересы стороны, защищаемые законодательной нормой, или же потребность защиты добросовестной стороны, страдающей в результате недобросовестного поведения контрагента. Однако, когда цель нормы направлена на защиту публичных интересов или третьих лиц, то есть тех, кто в недобросовестном поведении участия не принимал, то это обычно является весомым обстоятельством против применения эстоппеля.
Когда эстоппель применяется не в связи с пороком сделки, а в связи с поведением, которое по уровню конкретности и определенности не достигает того уровня, который позволяет говорить о сделке, то суд должен понимать, что, запрещая противоречивое поведение, он возлагает на сторону фактически сделочные последствия, связывая ее предшествующим поведением, в отсутствии истинного волеизъявления. То есть нарушает автономию воли. Например, при эстоппеле в отношении незаключенного договора, где последующее поведение сторон не устраняет неопределенность в содержании существенного условия, суд может реконструировать это условие, навязывая тем самым сторонам права и обязанности, на которые они свою волю не выражали. Нарушение правовой автономии может быть выражено менее или более интенсивно, и это обстоятельство должно учитываться при определении уместности применения эстоппеля.
В качестве общего правила можно указать следующее: эстоппель в отношении ничтожных сделок наиболее вероятен в случае, когда обусловливающая ничтожность норма направлена на защиту интересов сторон, а эстоппель в других случаях наиболее вероятен тогда, когда запрет противоречивого поведения наименее ощутимо вторгается в волю недобросовестной стороны

.
Приведенный перечень факторов, подлежащих учету при определении несправедливости противоречивого поведения, не является исчерпывающим. Суд должен учитывать все конкретные обстоятельства, которые могут говорить в пользу или против квалификации поведения как недобросовестного. Открытый характер указанного перечня факторов предопределен каучуковым характером принципа добросовестности и понятия справедливости. Вместе с тем выделение конкретных подлежащих учету факторов позволяет в некоторой степени ограничить усмотрение суда.
В целом приведенные «факторы несправедливости» образуют подвижную систему элементов, где сила одних может компенсировать слабость других элементов. Отсутствие одних факторов и маркеров несправедливости может компенсироваться яркой экспрессией других. Естественно, многие суды не рассуждают в соответствии с подобным алгоритмом, руководствуясь сугубо своей политико-правовой интуицией, но задача науки состоит в том, чтобы по возможности структурировать логику такого рассуждения, подсветить релевантные факторы и отсечь иррелевантные, дабы обеспечить большую правовую определенность и предсказуемость разрешения споров.
Если между сторонами нет оформленного на бумаге или в устной форме договора, но поведение сторон достаточно ясно свидетельствует об их воле на заключение договора, договор следует признавать заключенным в результате конклюдентного поведения. Как справедливо указано в п.1 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 года №49 «договор считается заключенным и в том случае, когда из поведения сторон явствует их воля на заключение договора (пункт 2 статьи 158, пункт 3 статьи 432 ГК РФ)». Соответственно, защита ожиданий каждой из сторон в такой ситуации осуществляется не через эстоппель, а посредством признания договора заключенным. Сложность возникает только тогда, когда закон требовал оформления договора на письме под угрозой ничтожности. В такой ситуации конклюдентная форма не допускается, но в ряде ситуаций справедливость может восстановить эстоппель на основании п.5 ст.166 ГК (подробнее см. пп. «е» ниже)
Иногда возникает ситуация, когда договор исполнялся несмотря на то, что по определенным существенным условиям стороны не пришли к соглашению. Здесь п. 3 ст. 432 ГК РФ, а ранее судебная практика (Постановление Президиума ВАС РФ №13970/10, п.7 Информационного письма Президиума ВАС №165) предлагает применять эстоппель. Это подтверждено и п.6 Постановления Пленума ВС РФ №49 от 25.12.2018. Однако в таких случаях необходимо четко проводить границу между ситуацией, когда стороны последующим сделочным волеизъявлением (в том числе конклюдентным поведением) восполнили ранее не согласованное существенное условие, и ситуацией, когда существенное условие осталось неопределенным. Только в последней ситуации в ряде случаев можно говорить об эстоппеле.
Например, когда в оформленном договоре нет конкретизации предмета договора (например, наименования и количества товара или типа и объема подлежащих выполнению работ), но впоследствии товар некого типа и количества отгружается и принимается без возражений покупателем, или работы выполняются и принимаются заказчиком окончательным актом, выражающим согласие заказчика с тем, что и как было сделано по договору, без каких-либо возражений, договор заключен, и никто не может его отрицать. Здесь согласование существенного условия происходит по факту поставки и выполнения работ в соответствующем акте или накладной (постановления Президиума ВАС РФ №15300/08 и 7876/05). Никакой эстоппель для защиты доверия здесь не требуется.
Когда эстоппель применяется не в связи с пороком сделки, а в связи с поведением, которое по уровню конкретности и определенности не достигает того уровня, который позволяет говорить о сделке, то суд должен понимать, что, запрещая противоречивое поведение, он возлагает на сторону фактически сделочные последствия, связывая ее предшествующим поведением, в отсутствии истинного волеизъявления. То есть нарушает автономию воли. Например, при эстоппеле в отношении незаключенного договора, где последующее поведение сторон не устраняет неопределенность в содержании существенного условия, суд может реконструировать это условие, навязывая тем самым сторонам права и обязанности, на которые они свою волю не выражали. Нарушение правовой автономии может быть выражено менее или более интенсивно, и это обстоятельство должно учитываться при определении уместности применения эстоппеля.
Также не следует говорить об эстоппеле тогда, когда стороны исполняли договор до достижения соглашения по условию, которое по выраженному в ходе переговоров заявлению одной из сторон должно было быть согласовано: если обе стороны приступают в этом случае к исполнению без согласования данного условия, то они конклюдентным образом выражают свою волю на то, чтобы исключить несогласованное условие из разряда существенных. Прекрасным подтверждением этой позиции является п.2 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 года, согласно которому в случае отсутствие согласия по условию, в отношении которого было одной из сторон ранее заявлено о необходимости его согласования, договор не считается заключенным до тех пор, пока стороны не согласуют названное условие, но если сторона, предложившая это условие для согласования, впоследствии откажется от своего предложения, «или такой отказ не будет следовать из поведения указанной стороны», договор можно признать заключенным и при отсутствии согласия по такому условию. Иначе говоря, никакой эстоппель и здесь не нужен.
Очевидно, что ни эстоппель, ни какая-то иная концепция не позволят прийти к выводу о заключенности договора, если ни изначально, ни впоследствии конклюдентным образом не согласован предмет договора в части характеризующего данный договорный тип исполнения (например, наименование и количество подлежащего поставке товара). Даже если заказчик передал подрядчику аванс и материалы, а подрядчик принял их и вышел на стройплощадку, невозможно признать договор подряда заключенным, если ни прямо, ни конклюдентно стороны не согласовали, что конкретно должно быть построено. Если, например, подрядчик почему-то решил на свой риск начать строить какой-то сарай, а заказчик возражает, заявляя, что он имел в виду заказать совсем иное, признать договор заключенным вряд ли возможно несмотря на то, что каждая из сторон ранее начала совершать действия, как будто бы свидетельствующие о наличии между ними договора.
Но в вышеуказанном примере место для эстоппеля в рамках п. 3 ст. 432 ГК РФ остается тогда, когда стороны не согласовали предмет договора, подрядчик приступил к выполнению работ на земле заказчика, тот долгое время наблюдал за ходом выполнения работ и никаких возражений не представлял, а затем, когда работы были окончены и заказчику было предложено их принять, тот вдруг отказывается и заявляет о несогласовании предмета договора