Экономический потенциал России: прогноз развития основных сегментов мирового хозяйства

Введение
На сегодняшний день единого подхода к определению сущности экономического потенциала в научной литературе не выработано. В самом общем смысле он может быть определен в качестве совокупной способности имеющихся ресурсов обеспечивать производство максимально возможного объема полезностей, соответствующих текущим общественным потребностям.
Россия занимает 11-е место в мировой экономике по номинальному ВВП или 6-е место по паритету покупательной способности, 5-е - по масштабу военного бюджета. Это одна из пяти признанных ядерных держав, что имеет самый большой запас оружия массового поражения. Россия является великой державой и постоянным членом Совета Безопасности ООН, членом G8, G20, Совета Европы, Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, Шанхайской организации сотрудничества, Евразийского экономического сообщества, Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Всемирной торговой организации (ВТО), Содружества Независимых Государств (СНГ).
Экономический потенциал России в сравнении с другими странами
Традиционно экономический потенциал принято рассматривать с двух позиций: в широком смысле он отождествляется с многоуровневой экономической системой; в узком смысле он предстает в виде годовых объемов производства.
Экономический потенциал страны имеет двуединую основу. С одной стороны, он представляет собой совокупность имеющихся ресурсов национальной экономики (как реально используемых, так и латентных), а с другой – определяется эффективностью организации их использования. На практике экономический потенциал государства зачастую принято отождествлять с объемом валового внутреннего продукта (ВВП).
Внутренний валовой продукт — показатель, рыночной стоимости товаров и услуг за год по отраслям экономики. Считается в национальной государственной валюте. Влияние изменения цен, курса валют, демографических и других факторов диктует производные показатели, рассчитываемые по уровню ВВП.
Сравнивать показатели разных стран наиболее корректно, основываясь на паритете покупательной способности населения. Как сравнивать показатели падения/роста/соотношения:
Сравниваем развитие экономики одной страны по годам, ориентируясь на реальный валовой внутренний продукт.
Уровень жизни в государстве – реальный показатель.
Экономическое развитие государства – ориентируемся по ППС.
Сравнивать уровень жизни в разных странах – душевой валовой продукт по ППС.
Сравнивать страны – валовой продукт в долларах США.
Сейчас страна имеет смешанный тип экономики. В государственной собственности, после глобальной приватизации 90-х остались только стратегические отрасли – энергетика и ВПК. Финансовый сектор, тяжелая и легкая промышленность, горнодобывающий сектор перешел в руки частного капитала.
Состояние и динамика социально-экономической целостности зависит не столько от потенциала как такового, сколько от меры его использования и воспроизводства. Постглобальные динамики переустройства внутренней и международной жизни ойкумены в числе прочих уровней взаимодействия затрагивают и отношения между культурно-цивилизационными мирами. Взаимная заинтересованность регионов (в частности, культурно-цивилизационных миров) зиждется на их различии. Заведомая ресурсно-методологическая плюральность и рефлексивность постсовременности (от постмодерной культуры до постиндустриальных отношений и постфордизма в их организации) предполагает преодоление обязательности канонов и штампов, появление и реализацию подлинной свободы выбора для каждого. Так, содержательность взаимодействия (не сугубо формальная; по классическому примеру, не как картофелины в мешке) предполагает замещение внешними контактами / ресурсами отсутствия / недостатка внутренних при относительной эффективности получения благ из международной сферы. Полиструктура порой слабоорганизованной, но действенной сети мирохозяйственных связей, основанная на выработанных и взаимоприемлемых нормативах отношений, а вовсе не блок из идентичных атомов-элементов, определяет вид постглобальной действительности

. При этом ни одна система ценностей и интересов во время нарастания черт постглобализма уже не может рассматриваться как единственно возможный стандарт для человечества. Высокая технологичность и специализированность общественного воспроизводственного цикла исподволь формируют новый уровень требований к социокультурной ткани общества. Вырабатывание отношений взаимного доверия как условие эффективного хозяйствования 12 неотъемлемо от постоянных поддержания и обновления базирующихся на ценностно-смысловых комплексах своего культурно-цивилизационного мира традиций (в частности, хозяйствования) и, соответственно, ресурсно-методологических баз своего развития. Вместе с тем, возможности постмодерна отнюдь не исчерпываются угрозами контрмодерна, хоть и могут сорваться в него, в частности – из-за корыстности и ошибочности сочетания стратегии, тактики и оперативного искусства осуществления трансформаций. Кроме того, значительный прирост возможностей происходит, прежде всего, при упорядочении хаоса в зонах активной культурной диффузии, что повышает требования к организационно-управленческим отношениям именно там. При том из каждого класса моделей (традиционных, модерных, постмодерных) жизнеустройства и развития конкретный культурно-цивилизационный мир может получить свою конкретику соответственно как своим ценностно-смысловых комплексам, так и динамике трансформации. Между тем, углубление и расширение масштабов разнообразных аспектов всеобщего кризиса: социального, финансового, производственного и проч. – становится важнейшим условием не только попыток доминирования, но и просто продления жизнедеятельности западно-христианской цивилизации в её постсовременной общественно-исторической форме. Соответственно, цена сохранения этой модели – распространение глобального кризиса [1-5]. В это время необходимость кардинальной демократизации системообразующих отношений труда, собственности и управления, активно диффузирующих и в прочие области общественной и индивидуальной жизни, повышает размытость как субъектности трасформаций, так и уязвимости систем. Нарастание значения знания, а также своевременности его получения и точности концентрации для успешных жизнедеятельности и развития общества поднимает роль и масштабы результатов точно организованных информационных воздействий как орудия конкурентной борьбы между культурно-цивилизационными мирами. В совокупности то и другое увеличивает мощь социального уровня психологического влияния. Смысл соборности в организации стратегического управления процессами гуманизации общественных отношений – консолидация социума, позволяющая реализацию различных ресурсно-методологических баз, достижение разных социальных интересов без их антагонизма и подавления.
В этом контексте даже и понятие «развития», «прогресса», «социогенеза» нуждается в обновлении: помимо стабильного и сбалансированного экономического роста, оно должно открывать простор таким этическим ценностям, как справедливость, свобода выбора, взаимоуважение, терпимость. Постсовременное взаимопересечение признаков постиндустриальности и постглобализма и восстанавливает уже во всемирном масштабе эффект агоры, и усиливает искус задействования манипуляций для получения результата и обеспечения трансформаций, расцениваемых как выгодные. Накопление человечеством предпосылок и потребности в комплексной гуманизации общественной жизни делают расширение социальной базы управления такой же неотъемлемой частью роста творческой активности, как и участие в созидательной деятельности. Важнейший для хода и результатов исторических трансформаций вопрос, требующий научного обеспечения, – активизация собственного ресурсно-методологического потенциала, прежде всего – человеческого (личного, субъективного) фактора жизнедеятельности общества в целом и обеспечение вектора разумной инициативы