Религиозный фанатизм и религиозный фундаментализм

Введение
Проблемы религиозного фанатизма, как одного из проявлений данного вида преступлений является проблемой науки уголовного права, криминологии, психологии, социологии, религиоведения и тому подобное. Общественно-опасными последствиями таких преобразований является возникновение религиозной преступности, то есть преступлений, совершаемых в процессе или в связи с вероисповеданием. В этом случае, религиозная преступность - это обще-социальное, общественно-опасное явление, основанием которого является противоречие общественного бытия с религией и духовным сознанием, проявляющееся в совокупности однородных преступлений, совершаемых в этой сфере.
Степень распространения фундаменталистской идеологии в современной РПЦ довольно трудно оценить, впрочем, широкий ареал распространения русского православия, который даже превышает территориальную юрисдикцию РПЦ, дает право утверждать, что исследуемое явление имеет глобальный характер. В то же время, высокий уровень и значительное многообразие общественно-политической и религиозной активности православных фундаменталистов наглядно демонстрирует живой характер исследуемой религиозной идеологии и ее динамичное развитие.
Предмет исследования – религиозный фанатизм и фундаментализм.
Объект исследования – примеры религиозного фанатизма и фундаментализма.
Цель работы – исследовать религиозный фанатизм и религиозный фундаментализм.
Задачи исследования:
- проанализировать религиозный фанатизм
- исследовать религиозный фундаментализм;
Религиозный фанатизм
Религиозный фанатизм – страстный выражение нетерпеливости исповедание определенных верований, которые по своей сути имеют субъективный характер, отличаются искренним убеждением в абсолютной истинности принципов той или иной религии, стойкой верностью и способностью пожертвовать собственной жизнью и жизнью других ради верований. Религиозно-фанатичные проявления могут иметь место в любой религии или конфессии.
Религиозный фанатизм каждого отдельного верующего формируется под влиянием различных факторов и проходит ряд этапов, причем на каждом из них внешние проявления имеют свою специфику. Внешние условия, как правило не рожают самих мотивов фанатичного поведения верующего. Для этого они должны пройти через его сознание, веру, психику. Религиозная вера – это уверенность в реальном существовании сверхъестественных существ, особых качеств у отдельных предметов. На практике это вера в святых, пророков, учителей, священнослужители, в возможность общения с духами, истинность догматов и религиозных текстов. В богословском понимании религиозная вера выступает как высшее выявление человеческого сознания, наивысшая ценность.
Фанатизм не позволяет существовать разнообразным идеям и мировоззрениям, для него не существует многообразного мира. Все, что отличается от мышления фанатика, – враждебно. Вражеские силы унифицируются, становятся единым врагом – это страшное упрощение облегчает борьбу для фанатика. В таких случаях, не возможно простое социально-правовое влияние на таких лиц, должна быть разработана специальная программа, которая будет влиять на сознание лиц склонных к религиозному фанатизму. Психология фанатика-одиночки отличается от психологии фанатика – члена тоталитарной секты. Это связано с тем, что такое среда становится криминогенным фактором, когда отдельные лица или группы лиц на почве религиозности образуют собственную антисоциальную и криминальную религиозную культуру.
Специфика проявления религиозного фанатизма, по нашему мнению, также обусловлена процессом реализации принципов веротерпимости и свободы совести. Наибольшее число «нетрадиционных религий» были сформированы в США во второй половине XX века. В РФ «новые религиозные движения», которые основаны на западной манере, получили свое распространение во второй половине 80-х годов. В данный период начался процесс создания «нетрадиционных религий» российского происхождения.
Стоит отметить, что религиозный фанатизм используется как инструмент манипулирования религиозным сознанием в каждом из этих движений, однако в одних случаях, религиозный фанатизм направлен на решение проблемы степени веры в рамках религиозной группы, в других -на реализацию разрушительных тенденций.
По нашему мнению, специфика религиозного фанатизма «новых религиозных движений», обусловлена необходимостью укоренения религиозных движений в культурной иносреде. В подобном случае использование религиозного фанатизма как метода направлено на решение данной проблемы социального статуса определенной религиозной группы, поэтому религиозный фанатизм здесь, реализуется при помощи усиления миссионерской деятельности. Стоит отметить, что апокалиптические настроения верующих имеют форму эсхатологических ожиданий («Адвентисты седьмого дня», «Свидетели Иеговы», «Церковь объединения» и др.).
Кроме миссионерства, ряд «новых религиозных движений» использует религиозный фанатизм для осуществления доктрины «окончательного освобождения» от мира - либо с целью ухода от мирских дел в религиозную общину («Церковь Последнего Завета»); либо для обоснования и осуществления религиозного суицида («Коммуна» Дж

. Бейкера, «Фалунь Дафа» «Народный храм» Д. Джонса, «Ветвь Давида», «Богородичный центр», «Белое братство» и т.п.).
В ряде отдельных «новых религиозных движениях» религиозный фанатизм реализуется при помощи активного апокалиптизма («АУМ Синрике»).
Во многих сектах царят единомыслие, острая дисциплина дух свободного общества здесь зачастую утрачен. Однако, несмотря на жесткие меры, которые применяются к адептам «новых религий», многолетняя работа с культовыми объединениями не дала ощутимых результатов. Наоборот, она нередко вызывает эффект бумеранга: сторонники эксцентричных верований выступают жертвами, мучениками, и тому подобное. Догматичность религии поддерживается и закрепляется церковью, которая требует от верующих строгого подчинения ее канонам.
2. Феноменология фундаменталистских движений в мировых религиях
Следует отметить, что заданная еще в начале Реформации идеологическая установка на возвращение к раннехристианским образцов уже содержала в себе потенциал к развитию фундаментализма. Ставя целью преодоления католических обрядовых наслоений, протестанты пользовались принципом возвращения к «незасоренных» религиозных образцов.
Актуализирован ключевой лозунг протестантизма «Sola scriptura» отразило в себе вектор реформационных преобразований. Впрочем, как мы уже отмечали в первом разделе, рационализация и модернизация в конце концов привели к потере протестантизмом мистического пыла раннерефармационных движений и стимулировали внутренний кризис указанной традиции.
Трансформация современного мировоззренческой парадигмы в постмодерновой отразилась и на «повестке дня» протестантского фундаментализма. Если во времена модерна, он проявлял себя как маргинальная, но мощная политическая сила, способная, хотя бы на местном уровне, лоббировать антинаучные или антилиберальные законы, то в эпоху постмодерна последователи исследуемой религиозной идеологии начать позиционировать себя как защитники традиционных ценностей.
Политика «аджорнаменто», провозглашена папой Иоанном XXIII, и созыв Второго Ватиканского собора в 1962-м году в очередной раз менее чем за сто лет изменили внутреннее состояние вещей в католицизме. Собор коренным образом модернизировал жизни церкви и закрепил необходимость обновления в ряде принятых им документов. Сам тон отдельных постановлений собора существенно отличался от «оборонного» консерватизма энциклики Пия Х. В частности, декларация собора «Dignitatis humanae» провозглашала полную религиозную свободу человеческой личности, что существенно отличалось от магистральной идеологической линии Католической церкви грядущей эпохи.
Следует заметить, что указанные внутренние сдвиги, произошедшие в католицизме во второй половине ХХ века способствовали не только обновлению жизни церкви, но и обеспечили укрепление ее позиций, особенно в развивающихся странах. Такая «модернизация сверху» не была принята рядом консервативно настроенных участников Второго Ватиканского собора, во главе которых стал архиепископ Марсель Лефевр. Иерарх и его единомышленники выступили с осуждением реформ, особенно тех, что касались модернизации церкви и развития экуменического общения с другими религиозными организациями.
Следует заметить, что противостояние между Лефевром и Ватиканом привело к отлучению архиепископа от церкви. После смерти архиепископа в 1991-м году его сторонники и в дальнейшем продолжили не признавать власть действующих римских пап и настаивать на необходимости соблюдения доктринальных и обрядовых норм дореформного католицизма. Отдельные лефевристы в своей консервативной риторике выходят за пределы принятой политической корректности и прибегают к весьма противоречивых утверждений.
Например, епископ–лефеврист Ричард Уильямсон известный отвержение Холокоста и антисемитской риторикой. Кроме последователей архиепископа Марселя Лефевра, в католицизме также существует ряд религиозных конгрегаций, идеология которых близка к фундаментализму. В отличие от лефевристов, члены организации «Opus Dei» не находятся в состоянии схизмы с официальным Ватиканом. Наоборот, в 1982-м году общество получило от папы Иоанна Павла II статус персональной прелатуры, то есть было подчинено непосредственно Святому Престолу. Впрочем, организацию часто обвиняют в «сектантстве», ее закрытости и противоречивый характер духовных практик. Кроме того, члены Opus Dei нередко получали обвинения в сотрудничестве с авторитарными режимами стран испаноязычного мира.
Члены других, близких к идеологии религиозного фундаментализма католических движений, в частности «Militas Dei» и «Лига католической контрреформации», тесно сотрудничают с последователями право-радикальных политических движений Западной Европы, в частности с французским «Национальным фронтом» Жан-Мари Ле Пена. Важно отметить, что официальный Ватикан держит жесткую дистанцию в отношении религиозных толкований, балансирующие на грани с религиозным фундаментализмом, даже если их используют организации, формально подчинены Святому Престолу