Ответственность физических лиц за международные преступления

Введение

В ХХ в., также после завершения Второй мировой войны, динамичное развитие получил институт ответственности физических лиц за несоблюдение норм международного права. Решения вооруженных разногласий, нарушения законов, обычаев ведения войны и проведение мероприятий, призванных уничтожить либо ограничить права этнических или других меньшинств, в течении продолжительного периода истории принуждали всемирное сообщество принимать необходимые меры противодействия и наказания. Известный тезис приговора Нюрнбергского межгосударственного военного трибунала указывает: «Преступления против международного права осуществляются гражданами, а не абстрактными субъектами, и лишь через наказание физических лиц, осуществивших данные деяния, можно обеспечивать соблюдение положений международного права».
Как следствие, вместе с международно-юридической ответственностью государства за несоблюдение норм международного права, должна наличествовать еще одна – ответственность физического лица, поведение которого вызвало правовое нарушение. Значение международного права в ходе преследования субъектов, осуществивших межгосударственные преступные деяния, сложно переоценить. Оно не только гарантирует необходимую квалификацию противозаконного поведения человека – носителя прерогатив государства, но и инициирует начало процесса преследования. Таким образом, использование средств международной юстиции не только благоприятствует устранению негативных факторов в ходе преследования правового нарушителя, но и образует определенное поведение в межгосударственных отношениях, по сути – международный стандарт с соответствующими юридическими последствиями.
Цель работы рассмотреть ответственность физических лиц за международные преступления.


1.Особенности правовой природы международного преступления

Потребность в привлечении к ответственности физических лиц за развязывание вооруженных конфликтов обосновывала еще Французская буржуазная революция 1789-1794 гг. Но, первоначальная реальная попытка соответствующего прецедента была проведена только после завершения Первой мировой войны. Она окончилась безрезультатно, и император Вильгельм II смог избежать наказания. Полагаем, что препятствием для наказания прежде всего являлось не только предоставление субъекту убежища со стороны Нидерландов, но и несовершенство юридических моделей многих явлений международно-юридического характера тех времен. В первую очередь, это касается международно-юридической ответственности.
Преступные деяния, осуществленные нацистами во времена Второй мировой войны, не могли остаться без внимания всемирного сообщества. Международные военные трибуналы в Нюрнберге и Токио положили основу для преследования субъектов за осуществление преступных деяний особой категории и противодействия противозаконному поведению индивидов, которые неправомерно посягали на нормы международного права. Такого рода преступления получили название «международные» [4].
Также, возможность нарушения норм международного права незаконным поведением субъекта также предусмотрена действующими положениями проекта конвенции «Ответственность стран за международно-противоправное деяние», одобренного Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 12 декабря 2001 г. № 56/83. Также, Глава II проекта «Присвоение поведения государству» использует термин «поведение лица». Для определения факта исполнения прерогатив государства несущественно, осуществляю ли лицо действия, будучи в официальном статусе, определенном внутренним законом, исполняло делегированные функции и полномочия либо переняло их ввиду отсутствия или неспособности официальной власти.
В реальности же, осуществляя международное преступное деяния и посягая на нормы международного права, субъект в целом исполняет прерогативы государства – субъекта международного права, и его действия квалифицируются международным правом как поведение на межгосударственной арене.
Как следствие, для совершения такого поведения субъект должен прежде всего обладать особыми полномочиями, которые выделяют его из среды общеуголовных преступников. Особый статус правового нарушителя можно назвать первой особенностью юридической природы международного преступления как явления международного права еще одной характерной особенностью юридической природы международного преступления считается то, что криминализация деяния субъекта преимущественно производится после факта осуществления правового нарушения, так как сложно заранее предвидеть возможное нарушение действующих норм международного права [6].
Таким образом, на процессе в Нюрнбергском международном военном трибунале образовалась острая дискуссия касательно нарушения запрета обратной силы уголовного законодательства, которая свойственна для внутреннего уголовного права. Также, осуществляя действия, посягающие на нормы международного права, человек на самом деле исполняет допустимое действующим законом на момент совершения поведение, так как ни один внутри-юридический механизм не только не противодействует его осуществлению, но и не квалифицирует данное поведение как незаконное.
Это подтверждается отсутствием претензий со стороны государства к субъекту через отсутствие криминализации явления в национальном законе, бездействие в ходе формирования препятствий для ее осуществления и т. п. В данных условиях само международное право исполняет функцию, увязанную с квалификацией противозаконного поведения государства и, следовательно, поведения индивида – носителя прерогатив государства

.
Беря в учет все вышесказанное, можно заключить, что юридическая модель международного преступного деяния значительно различается от той, что свойственна внутрикриминальным или частноправовым преступным деяниям. Исходя из этого, преследование за осуществление международных преступлений национальными правовыми средствами либо мало эффективно, или невозможно вообще.


2.Динамика формирования и развития института ответственности за нарушение норм международного права

Динамику формирования и развития института ответственности субъекта за несоблюдение норм международного права необходимо анализировать, беря в учет характерные особенности процесса формирования соответствующих межгосударственных обязательств. После завершения Второй мировой войны по отношению к военным преступникам использовали юрисдикцию разных судебных органов, также военных судов держав-победительниц, судебных структур немецких оккупированных территорий.
Для отдельной категории преступников создали Нюрнбергский международный военный трибунал с особой юрисдикцией. Отграничения международных преступных деяний, осуществлённых в период Второй мировой войны, от иных категорий преступлений делает упор на особом характере межгосударственных обязательств государств, которые формировали масштабную систему международного мира и безопасности под эгидой ООН. Положения Устава Нюрнбергского международного военного трибунала определяли противозаконность определенного поведения и выдвигали обязательства стран по недопущению данного поведения подконтрольными субъектами и предупреждению его в общем [7].
Эту позицию признало много государств мира, так как к Лондонскому соглашению от 8 августа 1945 г., которым утвержден Устав Нюрнбергского международного военного трибунала, в течение краткого периода времени присоединилось практически два десятка государств. Нашла она свое закрепление к тому же и в ряде международных конвенций. Первой из них являлась Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказания за него от 9 декабря 1948 г. Также, ст. 1 Конвенции определяет геноцид как «преступление, нарушающее нормы международного права» и обязывает государства «принимать меры по его предупреждения и карать за его совершение». За любое несоблюдение норм международного права как правило возникает международно-правовая ответственность.
Концепция преследования военных преступников Нюрнбергским международным военным трибуналом представляла уголовную ответственность физических лиц как составляющую часть международно-юридической ответственности государства, которое допустило данное поведение подконтрольных субъектов.
Сочетание двух типов ответственности считается особенностью, которая дает возможность правильно понимать сущность и содержание ответственности за осуществление международных преступных деяний и ее международно-юридических последствий. Полагаем, что задача Нюрнбергского международного военного трибунала, помимо наказания военных преступников Второй мировой войны, заключалась в развитии особых юридических принципов, которые в дальнейшим благоприятствовали формированию действенного международно-правового механизма привлечения к ответственности за осуществление международных преступлений [6].
В силу переосмысления принципов коллективной безопасности непосредственно после завершения войны и отсутствия теоретических разработок по вопросам международно-юридической ответственности, судебное производство в Нюрнбергском трибунале навело некоторых исследователей на не правильные трактовки некоторых юридических явлений. Также, известным тезисом можно назвать нарушение запрета обратной силы уголовного законодательства.
Данный подход считается слишком категоричным, беря в учет современные концепции международно-юридической ответственности. Преследование физических субъектов за осуществление международных преступлений возможно только после констатации факта нарушения норм международного права. Таким образом, уголовная ответственность индивидов считается производным от международно-юридической ответственности государства.
Также, международно-правовая ответственность возникает только после квалификации правового нарушения в согласии с нормами международного права. Выдвижению претензий Германии в период 1942-1943 гг. препятствовало состояние войны, хотя правовые нарушения фиксировали во многих документах государств антигитлеровской коалиции и деятельности, созданной ими в 1942 г. Комиссии Объединенных Наций по вопросам военных преступлений.


3. Проблема выдачи лиц, совершивших преступление в международном праве

Выдача иностранному государству лиц, нарушивших законы этого государства, т.е. совершивших преступление именуется как экстрадиция. Нормы данного института содержатся как в национальном законодательстве Российской Федерации, так и в нормах международного права. В законодательстве Российской Федерации нормы об экстрадиции содержатся сразу в нескольких отраслях права: конституционном, уголовном и уголовно-процессуальном. Вопросы, касающиеся выдачи лиц, совершивших преступление за пределами территории Российской Федерации, государству, на территории которого было совершено преступление, непосредственно не относятся к уголовному праву. Однако, на сегодняшний день в связи с актуальностью данной темы экстрадиция получила нормативное закрепление в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве. Конституция РФ в ч.2 ст. 63 установила, что «выдача лиц, обвиняемых в совершении преступления, а также передача осужденных для отбывания наказания в других государствах осуществляются на основе федерального закона или международного договора» [1]