Лингвистическая концепция В. Фон Гумбольдта

Введение

Фридрих Вильгельм Кристиан Карл Фердинанд фон Гумбольдта (22 июня 1767 – 8 апреля 1835) – прусский философ, языковед, государственный функционер, дипломат, основатель Берлинского университета имени Гумбольдта, который был назван в честь него и его младшего брата естествоиспытателя Александра фон Гумбольдта, в 1949 году.
Особенно его помнят, как лингвиста, внесшего важный вклад в философию языка, этнолингвистику, теорию и практику образования. Гумбольдтовский идеал образования с самого начала использовался в Пруссии в качестве модели для ее системы образования и в конечном итоге в таких странах, как США и Япония.
Вильгельм фон Гумбольдт является, пожалуй, самым большим авторитетом двух последних столетий в вопросах сущности языка. Цитаты и отсылки к его наследию, рассыпанные по лингвистической литературе, поистине неисчислимы. И это не просто ритуальный жест — наследие ученого живо и по сей день, заставляя читателей вновь и вновь обращаться к вопросам, часть которых на первый взгляд может показаться простыми, однако при внимательном взгляде обнаруживается бездонная глубина, которую они открывают. Собственно говоря, завет Гумбольдта лингвистам не в ответах, а именно в вопросах, которые он задавал: именно умение поставить точный и осознанный вопрос отличало его и от многих современников, и от позднейших коллег. Без правильной постановки вопроса не может быть и удовлетворительного ответа.
В лингвистике конца XX века стало возможным принять следующий постулат, который вытекает из достижений как русских, так и зарубежных ученых: язык тесным образом связан с культурой, он произрастает из нее, развивается в ней и выражает ее.
Во многих отечественных языковедческих работах эксплицитно провозглашается принцип постижения языка в тесной связи с «бытием человека». Язык является не только средством общения, но и воплощением духовного и материального опыта народа, отражением этно-исторической среды и в то же время средством воздействия на этническое мировосприятие. В. А. Маслова определяет язык как важнейший фактор культуры, он ее составная часть, наследуемая нами, и одновременно ее орудие. Культура народа вербализуется в языке, именно язык аккумулирует ключевые концепты культуры, транслируя их в знаковом воплощении – в словах. Создаваемая языком модель мира есть субъективный образ объективного мира, она несет в себе черты человеческого способа миропостижения. Репрезентация действительности в виде национально-культурных концептов все более связывается с проблемой систематизации семантических единиц, акцентирующих лингвокульторологический аспект языка. «Жизнь» языка, его содержание, понятийные категории неразрывны с самой сутью этноса и его истории.
В том же русле почти сто пятьдесят лет назад пытался направить учение о языке и Вильгельм фон Гумбольдт, когда утверждал о необходимости рассматривать язык не только как средство общения, а как орудие мыслей и чувств народа.
Говоря о деятельности Вильгельма фон Гумбольдта, обычно отмечают, в первую очередь, широту и многообразие его деятельности. «Он был прусским государственным деятелем и дипломатом, занимал министерские посты, играл значительную роль на Венском конгрессе, определившем устройство Европы после разгрома Наполеона. Он основал Берлинский университет Ему принадлежат труды по философии, эстетике и литературоведению, юридическим наукам и др.».


ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ЛИНГВИСТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ В. ГУМБОЛЬДТА

Вильгельм фон Гумбольдт был искусным лингвистом и изучал баскский язык. Он перевел Пиндара и Эсхила на немецкий.
Работа Гумбольдта в качестве филолога в баскском оказала более широкое влияние, чем другие его работы. Его визит в Страну Басков привел к исследованиям ранних жителей Испании с помощью баскского языка (1821). Новаторская работа Гумбольдта была заменена в своих деталях современной лингвистикой и археологией, но актуальностью обладает даже в настоящее время. Он был избран членом Американского антикварного общества в 1820, и иностранным почетным членом Американской академии искусств и наук в 1822 г.
Гумбольдт умер при подготовке своего величайшего труда, посвященного древнему языку кави на острове Ява, но егоВведение

было опубликовано в 1836 году как разновидность языка и его влияние на интеллектуальное развитие человечества. В его эссе по философии речи ясно сказано, что характер и структура языка выражают внутреннюю жизнь и знания его носителей и что языки должны отличаться друг от друга так же и в той же степени, как и те, кто ими пользуется. Звуки не становятся словами до тех пор, пока в них не вкладывается смысл, и этот смысл воплощает мысль сообщества. То, что Гумбольдт называет внутренней формой языка, есть как раз тот способ обозначения отношений между частями предложения, который отражает то, как определенная группа людей рассматривает окружающий их мир. Задача морфологии речи состоит в том, чтобы различать различные способы, которыми языки отличаются друг от друга по своей внутренней форме, и классифицировать и упорядочивать их соответственно.
Ему приписывают то, что он был первым европейским лингвистом, который идентифицировал человеческий язык как управляемую правилами систему, а не просто набор слов и фраз в паре со значениями. Эта идея является одной из основ теории языка Ноама Хомского. Хомский часто цитирует Гумбольдтовское описание языка как системы, которая "бесконечно использует конечные средства", что означает, что бесконечное число предложений может быть создано с использованием конечного числа грамматических правил. Однако ученый Тильман Борше отмечает глубокие различия между взглядами на язык фон Гумбольдта и Хомского.
В последнее время Гумбольдту также приписывают создание лингвистической гипотезы относительности (более известной как гипотеза Сепира–Уорфа), разработанной лингвистами Эдвардом Сепиром или Бенджамином Уорфом столетие спустя.
Метод работы Гумбольдта остается неизученным в англоязычных странах, несмотря на работу Лангхэма Брауна, Манчестера и Джеймса У. Андерхилла (2009). Центральное место в понимании работ Гумбольдта занимал один из ведущих современных немецких гумбольдтовских ученых Юрген Трабант, работавший как на немецком, так и на французском языках. Польские лингвисты Люблинской школы, в своих исследованиях Гумбольдта, также подчеркивают различие между мировоззрениями личного или политического характера и мировоззрением, которое имплицитно присутствует в языке как концептуальной системе.
Тем не менее, строгих исследований на английском языке о взаимосвязи между лингвистическим мировоззрением и трансформацией и поддержанием этого мировоззрения отдельными ораторами было проведено очень мало

. Одно заметное исключение - работы Андерхилла, который исследует сравнительные лингвистические исследования и в «создание картины мира: язык, идеология и метафора» (2011) и в «Этнолингвистика и культурные концепты: правда, любовь, ненависть и война» (2012). В работе Андерхилла проводится различие между пятью формами мировоззрения: картина мира, мировоззрение, культурное мышление, личностный мир и перспектива, чтобы передать различия, о сохранении которых Гумбольдт заботился в своей этнолингвистике. Вероятно, самым известным лингвистом, работающим с действительно Гумбольдтовской перспективой письма на английском языке сегодня, является Анна Вербицкая, которая опубликовала ряд сравнительных работ по семантическим универсалиям и концептуальным различиям в языке.
В важной итоговой работе Чарльза Тейлора "Языковое животное: полная форма языкового потенциала человека" (Тейлор, 2016) фон Гумбольдт упоминается вместе с Иоганном Георгом Хаманном и Иоганном Готфридом Гердером за вдохновляющий подход к философии языка, подчеркивая творческую силу и культурную специфику языка.
АНТРОПОЛОГИЗМ ЛИНГВИСТИКИ ГУМБОЛЬДТА

Антропологизм лингвистики Гумбольдта был тесно связан с историзмом в рассмотрении всех проявлений человеческого общества (здесь Гумбольдт подхватывал идеи И.Х. Гердера и романтиков). При этом историзм означал для него не просто хронологический подход и даже не только рассмотрение явлений в их естественной динамике. Важнейшей составляющей гумбольдтовского историзма было признание уникальности всякого языкового явления. И отдельное высказывание, и говорящий индивид, и диалект, и язык - все это в любой момент своего проявления явления уникальные, подобно тому, как каждая личность неповторима. Такими неповторимыми личностями были для Гумбольдта языки, и он не жалел времени и сил для того, чтобы как можно глубже проникнуть в разнообразие языков, изучая строение самых разных представителей языкового мира. Древние и новые языки Европы, языки Ближнего и Дальнего Востока, языки аборигенов Америки и языки Юго-Восточной Азии и Океании — он стремился охватить все возможные типы и разновидности языков, разбирая их словарный состав и грамматическую структуру. Занимаясь сравнительным языкознанием, Гумбольдт, в отличие от большинства современников и позднейших исследователей XIX в., интересовался не столько генеалогией языков (выявлением языковых семей и их доисторических оснований), сколько характерными языковыми типами. Благодаря этому он стал одним из основоположников современной лингвистической типологии.
Теория, которую он строил со всей тщательностью, была возможна для Гумбольдта только в том случае, если она органично вырастала из обобщения максимально широкого охвата данных отдельных языков. Не чуждаясь философии, он был решительным противником умозрительных схем и попыток прямого приложения логики к языку (у этих попыток к тому времени была многовековая традиция, что, однако, не смущало Гумбольдта в его отрицании такой традиции). Логика, по Гумбольдту, не в состоянии уловить то, что именуется складом ума, а именно здесь и проходит линия взаимодействия языка и внутреннего мира человека во всей его полноте. Диалектика общего и единичного в рассмотрении языка, признание, с одной стороны, неповторимости каждого языка и диалекта, и осознание, с другой стороны, единства всех языков в их сущностных характеристиках (подобно тому как все люди, при своеобразии каждого, относятся к одному и тому же роду, а потому несут в себе нечто общее) пронизывают лингвистическое наследие Вильгельма фон Гумбольдта, являясь ключом к пониманию его позиции как ученого. Непонимание этого приводит к недоразумениям. Сама структура работ Гумбольдта четко отражает такую позицию. Например, публикуемый обычно как отдельное произведение текст «О различии строения человеческого языка и его влиянии на духовное развитие человеческого рода» представляет собой теоретическоеВведение

в монографию «О языке кави на острове Ява» и должно пониматься именно в этом неслучайном единстве эмпирии и теории (тем более что и сам текст введения напоминает об этом, начинаясь с характеристики народов, говорящих на малайско-полинезийских языках).
Внешние различия языков очевидны: это знает каждый, кто слышал чужую речь. Однако наивный взгляд на языки склонен полагать, что слова в разных языках, в сущности, одни и те же, только звучат по-разному. В сущности, так и полагали предшественники Гумбольдта, пытавшиеся создать универсальную грамматику. XVIII век - век Просвещения, был временем расцвета универсальных грамматик, что вполне согласовывалось с идеей просветителей о том, что разум у всех людей в основе своей един, следовательно, и смысловое наполнение языков, как отражение разума, тоже должно быть единым. Вот здесь-то и пролегла граница между Гумбольдтом и его предшественниками: он решительно указал на то, что слова в разных языках не только звучат по-разному, но и значат, даже при всей возможной близости, не одно и то же. Каждый язык, по Гумбольдту, предлагает свой взгляд на действительность, свою «картину мира». Более того, строго говоря, каждый человек обладает своим собственным языком, и потому речь каждого человека — отражение его личного взгляда на мир.
Таким образом, своеобразие каждого языка представляет собой для Гумбольдта единство внешней (звуковой) и «внутренней» формы, т.е. определенной конфигурации семантического устройства языка, проявляющейся в каждом имеющем отношение к значению и смыслу сегменте языка, на каждом уровне его внутренней организации: в значении слова, в семантике грамматической формы, в структуре предложения как смыслового единства. Раз за разом Гумбольдт показывает, что различия в строе языков, будь то языки изолирующие (такие, как китайский), агглютинативные (такие, как тюркские) или флективные (индоевропейские языки) означают различия в способе описания действительности. Особый интерес вызывали у Гумбольдта языки американских индейцев с их своеобразной (полисинтетической) грамматической структурой, в которой привычные для европейцев представления о слове и предложении оказываются нарушенными. Впрочем, и в пределах одного языка вариация формы порождает разные возможности описания действительности: именно поэтому полных синонимов практически не бывает и каждая новая возможность именования вещи - это и иная ее характеристика (Гумбольдт любил ссылаться на разные названия слона в древнеиндийском языке, где тот в зависимости от одного из признаков именуется «двузубым», «одноруким» и т.д.)