Генезис русской философии

Введение

Актуальность темы определяется глубокой взаимосвязью между философскими исканиями русских мыслителей и современной проблематикой философских и общественных наук, в центре которой стоит вопрос о единстве и целостности современного мира. В то время как и главную особенность русской философии как таковой исследователи видят в целостном взгляде и мировосприятии, характерном именно для русских философов («всеединство», в терминологии В.С. Соловьева).
Цель настоящей работы – рассмотреть генезис и основные особенности русской философии. В соответствии с поставленной целью, в работе решались следующие задачи:
1.Рассмотреть русскую философию ХIХ века
2.Охарактеризовать русскую философию «Серебряного века», взгляды основных ее представителей (В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, К.Н. Леонтьев)
3.Дать характеристику специфическим особенностям русской философской мысли
Объект исследования – русская философия.
Предмет исследования – генезис и развитие русской философской мысли.
Материал. Работы, использованные при написании контрольной, см. в библиографическом списке. Особое внимание следует обратить на 1) работу Н. Бердяева о русской религиозной философии, представителем которой был и сам автор данной работы; 2) доклад проф. М. Маслина о двух основных направлениях развития русской философии.


Русская философия ХIХ века
История философского поиска, в подлинном смысле слова «философия», в России, как принято считать, начинается только в ХIХ веке. Предыдущий век называют в значительной мере еще подготовительным, поскольку русские мыслители ХХVIII века – включая Г.С. Сковороду, М.В. Ломоносова и А.Н. Радищева - во многом следовали за «актуальными» тенденциями европейской философии.
Вероятно, традиция «заимствования» формировалась уже в период первых славянских и русских переводов Евангелий; в целом она тесно связана с общим «византийством» русской культуры – с идеей, особенно активно утверждавшейся в16 в. (концепт «Москва – третий Рим»: «вторым Римом» была Византия, т.е. Восточная Римская Империя). Однако следует иметь в виду, что на тот период «заимствование» не означало отставания, а, напротив, свидетельствовало в понимании современников о высокой культуре «заимствующих». В некотором смысле это можно сравнить с современной ситуацией – сегодня невозможно считаться высококультурным и философски образованным человеком, не имея представления о постмодернизме, структурализме и т.п., хотя основные представители этих течений принадлежат «западной» культуре. Здесь еще можно добавить, что, хотя именно религиозная философия способствовала философским заимствованиям, она же привела и к рождению специфически российского феномена – т.н. «русского космизма», базировавшегося в первую очередь на философии «всеединства» В.С. Соловьева, которую также можно отнести к уникальным, «чисто российским» явлениям.
«В классическом, золотом для русской культуры XIX веке Россия уже не только училась у Запада, но и учила его. Страна Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, Вл. С. Соловьева становилась поистине духовным лидером человечества» .
«Первыми ласточками» здесь выступили П.Я. Чаадаев и философский «кружок» славянофилов.
Петр Яковлевич Чаадаев (1794—1856) был близок к декабристским обществам, хотя и не принимал непосредственного участия в декабрьском восстании 1825 г. (находился в то время за границей). Хотя, в противовес славянофилам, Чаадаева часто называют «западником», он не был таковым по сути; то же можно сказать и о ярлыке «шеллингианец», иногда примеряемом к этой фигурой: Чаадаев увлекался философией Шеллинга, но не разделял ее полностью. Наконец, и слова Герцена, назвавшего чаадаевские «Философские письма» «выстрелом, раздавшимся в темную ночь», тоже не следует понимать слишком буквально: революционером Чаадаев не был. Как видим, ему, так и не примкнувшему ни к одной из философских «группировок», принадлежит совершенно особое, индивидуальное место в русской философии, на дальнейшее развитие которой, тем не менее, оказали существенное влияние идеи Чаадаева – в частности, его понимание русского народа как «исключения среди народов» .
«Страшную правду о России», открывшуюся Чаадаеву, он открывает как раз в том самом знаменитом певом «Философском письме»:
«…раскинувшись между двух великих делений мира, между Востоком и Западом, опираясь одним локтем на Китай, другим на Германию, мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы - воображение и разум, и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара. Не эту роль предоставило нам провидение. Напротив, оно как будто совсем не занималось нашей судьбой. Отказывая нам в своем благодетельном воздействии на человеческий разум, оно предоставило нас всецело самим себе, не пожелало ни в чем вмешиваться в наши дела, не пожелало ни чему нас научить. Опыт времен для нас не существует. Века и поколения протекли для нас бесплодно. Глядя на нас, можно сказать, что по отношению к нам всеобщий закон человечества сведен на нет. Одинокие в мире, мы миру ничего не дали, ничего у мира не взяли, мы не внесли в массу человеческих идей ни одной мысли, мы ни в чем не содействовали движению вперед человеческого разума, а все, что досталось нам от этого движения, мы исказили…»
Безусловно, в чем-то Чаадаев даже прав – для своего времени. Ведь он не мог знать, что он – один из тех, кто «открывает» настоящую историю самобытной русской философии, что он ровесник т.н. «Золотого века» русской культуры и литературы, который даст миру Толстого, Достоевского, Чехова; что будет и знаменитый «Серебряный век» - великолепная когорта русских писателей, поэтов, мыслителей, которые окажут серьезное влияние на все развитие мировой культуры.
Славянофилы (М.П. Погодин, С.П. Шевырев, С.С. Уваров, Ю.Ф. Самарин и др.) отстаивали идею уникальности «русского пути», его несхожести с механизмами развития западноевропейских стран. Подлинными классиками славянофильства считаются И.В. Киреевский и А.С. Хомяков.
Русские мыслители этого периода оставили не так много «полноценных» научных трудов. Многие из них вообще не написали ни одной книги, ограничившись написанием нескольких статей. Это можно сказать о Чаадаеве, Киреевском, Хомякове, а также о К. Леонтьеве и др.

Русская философия «Серебряного века»
В.С. Соловьев
«Духовное» направление в русской философии к рубежу XIX-XX столетий оформилось в достаточно единое философское течение, которое часто называют «Серебряным веком» русской философии (по аналогии с «Серебряным веком» русской литературы и в целом русской культуры, относящимся к тому же периоду) или – по выражению Н.А. Бердяева – «русским Ренессансом». Направление это, преимущественно религиозно-философское, было представлено такими именами, как В.С. Соловьев, Н.А. Бердяев, Флоренский, Е.Н. Трубецкой, С.Л. Франк, В.В. Розанов и др.
Владимир Сергеевич Соловьев (1853-1900) - один из выдающихся представителей русской философии и историософии. Его взгляды складывались в значительной степени под влиянием христианской литературы, идей неоплатонизма, теософии, средневекового мистицизма, классической немецкой философии и отчасти славянофильской мысли России.
Центральное место в учении Соловьева занимает идея «всеединства», или сущностного «единства бытия», при этом бытие рассматривается одновременно и как сфера абсолютного, «божественного», и как проявленный реальный мир, в котором существует возможность самоопределения и реализации. Безусловное «всеединство» (идеальный синтез онтологической истины, добра и красоты) предполагает также «истинное» знание о бытии, которое представляет собой мистическое объединение различных гносеологических подходов и «инструментов»: в том числе - вера в абсолютное существование объекта познания, интуиция, творчество, рациональное (философское) и эмпирическое (научное) знание. Соловьев, таким образом, отстаивает единство теологии, философии и науки и называет потенциальный продукт этого единства «свободной теософией». В социуме идея «всеединства» показывает себя как единение человека и «божественного» в лице высших властей (идеал «свободной теократии», объединяющей людей всех национальностей, в основе существования которой должны лежать безусловные общечеловеческие цели - преодоление эгоизма и ненависти и создание «царства Божьего на земле», в котором будут разрешены основные социальные противоречия).
По мнению Н.О. Лосского, размышления одного из лидеров русского религиозно-мистического космизма, Владимира Соловьева, представляются явно обогнавшими свое время и отвечающими нормам «космического сознания»: Соловьев призывал распространить действие главной христианской заповеди на всю планету («люби все другие народы, как свой собственный…»)
Представления Соловьева о личности базируются именно на этом общефилософском его подходе.
Личность в первую очередь – социальна; она есть продукт общественной среды. Уже поэтому можно предполагать, что во всех людях имеется нечто общее, объединяющее их. Тем не менее, в каждом присутствует и совершенно уникальное, индивидуальное начало, отличающее его от миллионов других людей – именно это неуловимое нечто и определяет, согласно Соловьеву, человеческую личность

. В этом смысле Соловьев говорит даже о существовании определенной «идеи личности».
Однако уникальность и индивидуальность, присущие этой идее «по определению», не означают в действительности какого-то приоритета личности над социумом, частного над целым. Такой подход полностью противоречил бы общим представлениям Соловьева, согласно которым, напротив, целое есть всегда не просто механическая сумма собственных частей – но представляет собой новое качество, то самое «всеединство», выражающее в гармонической взаимосвязи отдельных элементов.
Подобным элементом общего единства выступает также и личность. Потому и поиск идентичности личности может вестись только в одном направлении – в исследовании ее взаимосвязей с окружающим миром, обществом, Космосом.
«… человеческая личность, и, следовательно, каждый единичный человек, есть возможность для осуществления неограниченной действительности или особая форма бесконечного содержания», утверждал Соловьев. Действительно, уникальная личность, в противовес обыденному представлению о ней, бесконечна и бесконечно многообразна. Однако истинная реализация этой бесконечности и этого многообразия пока возможна лишь как внутренняя потенция личности, ее до сих пор не раскрытые полностью возможности и способности. Ведь не секрет, что, как правило, в нашей обыденной физической жизни человек предстает и ощущает себя как ничтожная и беспомощная «песчинка» перед огромностью окружающего его мира. Чаще всего он не только не чувствует собственного единства с этим миром, но даже не задумывается о возможности подобного единства.
В этом противоречии коренится зло и страдание, несвобода и внутреннее рабство человека. Освобождение от рабства может состоять в достижении безусловного содержания, полноты бытия, но они достижимы только в обществе, которое, согласно воззрениям Соловьева, является органическим, а не механическим слиянием свободных личностей. В основе этого единства – нравственный выбор свободной личности, который сам Соловье определяет следующим образом: «Нравственный смысл жизни первоначально определяется самим добром, доступным нам внутренне через нашу совесть и разум, поскольку эти внутренние формы добра освобождены нравственным подвигом от рабства страстям и от ограниченности личного и коллективного себялюбия».
Таким образом, идентичность личности возможна только в единстве с миром. Главными же инструментами ее достижения выступают любовь и творчество.
Владимир Соловьев построил собственную философскую систему, одним из основных объектов которой является смысл и содержание любви – как своего рода «инструмента», способствующего внутренней личностной самоидентификации и на этой основе - установлению органичного и гармоничного взаимодействия с окружающим миром. Его работа «Смысл любви», составленная из нескольких ранее написанных статей. занимает особое место среди всего множества философских размышлений на тему любви.
Соловьев особо выделяет то, как меняется поведение человека, испытывающего любовь, и особенно как меняется общее направление его чувств, эмоций и деятельности. Когда человек испытывает чувство любви, обыкновенная для него озабоченность самим собой вдруг резко меняет направление; все интересы и проблемы другого человека (объекта, на которое направлена любовь) занимают место, ранее занимаемое своими собственными заботами и проблемами. Человек переносит все свое внимание на другого человека, все свое время посвящает заботе о нем, причем действует при этом намного более активно, целеустремленно и воодушевленно, чем когда это его внимание было направлено лишь на себя. Сильная любовь еще и, помимо прочего, раскрывает творческий и духовный потенциал человека, побуждает его к творческому восприятию действительности и ее конструктивному изменению.
Владимир Соловьев видит любовь не только как субъективно-человеческое чувство, которое имеет отношение лишь к самому человеку и объекту его любви. Он понимает ее как космическую сверхсилу, которая функционирует во всем существующем мире: в космосе, в природе, в людях, в обществе. В том числе и половая любовь, согласно Соловьеву, является одним из проявлений любви космической. Общепринято признавать главным назначением физической любви продолжение рода. Соловье возражает – причем, исходя, как он говорит, не из «идеальных соображений», а из «естественноисторических фактов». Ведь в природном мире любовь к половому партнеру не является необходимым условием размножения: природа вообще способна обойтись в процессе размножения без полового разделения – «делением, почкованием, спорами, прививкой». И хотя в высших биологических формах бесполое размножение большей частью невозможно – именно в этом факте Соловев видит подтверждение того, что «смысла половой дифференциации (и половой любви) следует искать никак не в идее родовой жизни и ее размножении, а лишь в идее высшего организма».
Больше того: именно физическая, сексуальная любовь между мужчиной и женщиной лежит в основе всех остальных видов любви (родительской и братской, любви к истине и красоте, и т.д.). И вследствие этого факта в преодолении эгоизма отдельной человеческой особи, который, в противовес многим распространенным в современный Соловьеву период воззрениям, «никак не есть самосознание и самоутверждение индивидуальности, а напротив - самоотрицание и гибель». Еще один выдающийся русский философ, Алексей Федорович Лосев, так отзывался об этом произведении Соловьева: «Вл. Соловьев в виде единственного пути спасения для человечества проповедует половую любовь, которую он, правда, чрезвычайно одухотворяет, так что под сомнением остается даже вся её физиология, как об этом можно судить в примечаниях ... По Соловьеву, эта любовь не имеет никакого отношения к деторождению, она есть преодоление эгоизма, слияние любящего и любимого в одно нераздельное целое; она есть, правда, слабое воспроизведение отношений Христа и церкви; она есть образ вечного всеединства» .
Любовь - это важнейшая ценность и такая как она есть, сама по себе; однако, кроме того, она выполняет и множество существенных функций в жизни человека. Любящий человек раскрывает и осознает абсолютное достоинство своей и чужой личности и начинает воспринимать других людей такими же «центрами мира», каким он ощущает сам себя, только – или преимущественно - через любовь. Помимо того, любовь дает людям возможность увидеть идеальный образ любимого человека, а на его основе - также и образ идеального человека «вообще». Человек находит в предмете своей любви наилучшие черты, которые даже не заметил бы, если тот ему был бы совершенно безразличен, как безразличны нам тысячи окружающих людей. В то же время любящий человек видит в любимом нечто совершенно отличное от того, что видят в нем другие – те, которые не испытывают к нему любви. Принято считать, что таким образом любовь как бы «затуманивает взор» любящего. Соловьев, однако, противопоставляет этому расхожему мнению собственное убеждение, согласно которому именно любящему открывается истинный образ того, на кого обращен его взор.
Владимир Соловьев считает, что любовь не является областью только лишь частной жизни, она имеет огромное значение для жизни общественной. Возникая в виде частного отношения одного человека к другому, по мере исторического развития любовь охватывает множество разных областей общественных отношений и сгруппировывает в единое целое людей. Колоссальная духовная энергия объединения и сплочения людей заложена именно в любви. Любовь становится духовным и нравственным катализатором естественного сближения людей, она великодушно объединяет их в единую группу, устраняя преграды, которые отделяют одного человека от других. Любовь пробуждает у людей интерес к социальной жизни, вызывая желание заботиться о других, потому что любовь является чисто человеческой душевной потребностью отдавать самого себя другому человеку, а другого сделать своим, и в результате слиться с ним в единое целое.
Книга Владимира Соловьева «Смысл любви» состоит из пяти частей. В первой автор старается доказать, что смысл половой любви (как он называет физическую человеческую любовь) состоит не просто в акте продолжения человеком своего рода. По его мнению, суть половой любви заключается в совершенной трансформации бытия.
Мужчину и женщину объединяет половая любовь, как в духовном, так и материальном плане. Не существует человека вне половой любви, а есть лишь мужская половина и половина женская, по отдельности человеком как таковым не являющиеся.
Соловьев отталкивается от того, что любовь – это наивысшее эмоциональное выражение сущности человека. Чувство любви способно вознести человека над банальным и обыденным окружающим его миром, но вскоре чувство любви сменяется разочарованностью. Это происходит потому, что человек довольно быстро перестает идеализировать объект своей любви. Несмотря на имеющийся опыт такого чувства, как сильная любовь, каждый человек со временем делает для себя вывод, что любовь – это всего лишь иллюзия, она настолько недолговечна и ментальна, что как бы ее и нет.
Но автор не поддерживает вышеизложенную точку зрения. Он старается найти определение и смысл любви и доказать, что любовь вовсе не иллюзия