Cравнительная характеристика работ

Введение
Текстология – филологическая дисциплина, предметом которой является изучение текста произведения и его критическая проверка с целью его интерпретации и последующей публикации.
Критика текста (Tekxtkritik - филологическая критика) – прежнее название текстологии, которое достаточно часто используется как синоним. Критика текста означает совокупность приемов и методов оценки произведения, анализа его текста, источников этого текста, их подлинности и точности.
В данном реферате рассмотрим две книги, в которых содержится большое количество материала по интересующей нас теме текстологии: Винокур Г. «Критика поэтического текста» и Гофман М.Л. «Пушкин: Первая глава науки о Пушкине». Они написаны в одно время (20-е годы XIX века), поднимают схожие вопросы в критике текста, поэтому сравнивать их будет интересно и удобно. Примечательно так же и то, что Винокур в своей книге неоднократно обращается к материалам рассматриваемой нами книги Гофмана и дает оценку его суждениям.


Сравнительный анализ
Для удобства восприятия проведем последовательное сравнение выбранных нами книг, так как сходство и различие точек зрения авторов по разным аспектам критики текста тесно переплетаются друг с другом.
Оба исследователя в своих книгах обозначают одну и ту же проблему. Винокур в своем вступлении пишет: «бесспорное большинство русских писателей, в особенности — поэты, по сю пору вполне удовлетворительно не изданы» [1, c.8]. Гофман в своей книге так же утверждает, что «до сих пор у нас нет ни канонического текста, ни полного собрания сочинений Пушкина» [2, с.49]. Здесь следует сразу отметить, почему мы сравниваем книгу о критике поэтического текста с книгой о Пушкине: несмотря на то, что в своей работе Гофман исследовал творчество Пушкина, «многое, сказанное нами о Пушкине, применимо и к другим поэтам» [2, с.160].
Оба автора солидарны в том, что самое важное в работе критика – отличить подлинность литературного памятника. Винокур указывает на «огромную ответственность тех, кто призваны дать читателю подлинный текст отечественного писателя» [1, с.8]. «Читателю должен быть прежде всего ясен лик поэта, его подлинно-поэтическое творчество» – пишет Гофман.
И уже в этих вроде бы похожих фразах можно увидеть различие методик Винокура и Гофмана. В то время, как Винокур весьма конкретно обозначает критерии выбора правильного текста, подробно описывает процесс оценки изучаемого материала, Гофман только остро обозначает проблему критики поэтического текста, много пишет о том, что делается редакторами неверно, но при этом все его рекомендации носят довольно пространный характер.
Например, вот как описывает Гофман работу, производимую редактором при оценке художественного материала: «Редактор сочинений Пушкина должен стремиться к тому, чтобы наиболее полно и совершенно выразилась и осуществилась воля художника (осуществлению которой при жизни Пушкина препятствовали цензурные и иные внешние условия) и чтобы тщательно собран был весь его поэтический материал, но вполне и безусловно должен отказаться от всякого переделывания и искажения созданий Пушкина, от всякого совместного с Пушкиным авторства» [2, с.57]. По мнению Гофмана, «основным текстом должен служить тот последний, завершенный и окончательный текст произведений Пушкина, который был им признан, и который был последний раз перед его глазами – в виде ли печатного издания или в виде рукописи» [2, с. 151].
Винокур считает такой подход к оценке текста механическим и слишком упрощенным. Словно в ответ Гофману Винокур пишет следующее: «Воля поэта изменчива. Это значит, что нет решительно ни одного достоверного случая, в котором мы могли бы ручаться, что то или иное оформление поэтического замысла есть оформление действительно окончательное. Творческие усилия не знают никаких границ и никогда не находят себе успокоения.» [1, с.17].
Можно заметить, что для Гофмана важна связь литературы и истории, он не мыслит поэтику без историко-литературного фундамента: «Историк литературы постоянно должен пользоваться биографическими фактами, должен учитывать связь литературных фактов и литературных явлений с явлениями жизни, эпохи» [2, с.14]. Винокур считает использование хронологического критерия в качестве основного при редакции текста примитивным: «Такова нехитростная теория Гофмана. Как видим, для редактирования поэтического текста особых качеств не требуется. Помимо необходимых библиографических сведений, которые позволяли бы знать, где найти последнюю редакцию, редактору вменяются в обязанность лишь умеренность и аккуратность.» [1, с.14].
Гораздо более сложную работу подразумевает под критикой текста Винокур. «Для критической проверки текста недостаточно быть только грамматиком или только палеографом, как нельзя быть филологу только биографом или ритмиком. К услугам критика должны быть налицо самые разнообразные матерьялы из всех перекрещивающихся между собою областей культурной истории, в разностороннем богатстве которых филологическая работа находит опору для безошибочных суждений и оценок.» [1, с.37]
Винокур связывает между собой понимание текста и его критическую оценку. На основе лекций Августа Бэка он приводит следующую структуру акта оценки

. Первоначально критика исследует, является ли данный литературный памятник адекватным с точки зрения различных могущих быть к нему приложенными критериев, во-вторых, критика, должна, в случае, если что-либо оказывается несоразмерным, установить, каким образом данное место могло бы быть соразмерным. В третьих же, критика должна исследовать, является ли памятник в данной передаче подлинным или же нет.
В то же время Винокур считает, что вопрос о подлинности является не только последним в критическом акте, но и одновременно «контрольным». Приведем ниже пояснения автора по этому вопросу (ввиду того, что все написанное является ключевым моментом для понимания всего содержания книги, фрагмент приводится целиком, без сокращений). «Намеченный выше анализ структуры критического акта должен был показать, что подлинность документа в точно такой же мере не может быть установлена без предварительной оценки адекватности выражения, в какой невозможна достоверная оценка выражения без ответа на вопрос о подлинности. Второй момент критического акта, представляющий собою положительный или отрицательный ответ на тот вопрос, который мы задали в моменте первом, есть центральный момент критического акта не только по положению, но и по существу. Критический акт как бы предполагает возвращение к этому второму моменту после самопроверки через момент третий, т.е. через вопрос о подлинности. Пока мы не убедились в подлинности документа, мы не можем утверждать, что отмеченные нами дефекты изложения суть действительные, а не фиктивные только дефекты. Равным образом мы не можем утверждать, что в изученном памятнике нет дефектов, пока мы не доказали, что он подлинный. Какие бы следовательно частные интересы ни руководили критиком, ответа на вопрос о подлинности он избежать не может. Но все это имеет и обратную силу. Третий момент критического акта необходимо предполагает и первый и второй, ибо иначе его вообще не было бы: самый вопрос о подлинности не может возникнуть, пока мы не задали его себе из желания убедиться в достоверности нашей оценки памятника, — все равно оценки положительной или отрицательной. Когда мы говорим, что имеем дело с документом подлинным, то это значит, что мы доказываем себе справедливость той положительной или отрицательной оценки, какую мы дали этому документу уже наперед.» [1, с.61-62]
Следом Винокур даёт довольно ёмкое и краткое определение текстологии: «критика текста есть такой вид критики, который получает выражение в форме суждения относительно подлинности памятника» [1, с.63].
Различается отношение двух авторов к методам редактирования текстов. Винокур подробно рассматривает в своей книге различные приемы, которыми пользуются редакторы для того, чтобы напечатать «правильный» текст. В то время как Гофман эти же приемы называет «редакторским произволом». Приведем примеры:
1. Использование конъектур
Гофман не приемлет никаких конъектур: «Что же сделали редакторы? – Они нарушили волю художника и его художественное построение романа и вставили «на свои места» пропущенные художником-Пушкиным строфы» [2., с.65]. В своей книге Винокур указывает на то, что В.Брюсов, конъектурами которого особо был недоволен Гофман, в принципе неправильно понимал этот термин, и злоупотреблял этим при редактировании собрания сочинений Пушкина. Против таких конъектур возражает и сам Винокур.
Винокур считает, что использование конъектур оправдано, если редактор при осуществлении критического акта понимает, что в действительности текст должен был выглядеть по-другому (описки, опечатки, цензура и прочее): «Только в том действительно случае, когда мы непреложно убеждены в полном несоответствии наличного текста тому подлинному выражению, которое диктуется контекстом индивидуального авторского стиля мы вправе прибегать к конъектурам и иным текстуальным исправлениям» [1, с.69].
2. Смешение черновой и чистовой редакций, склеивание разных редакций текста
Гофман высказывается категорически отрицательно: «Еще более нарушается художественная воля и художественная композиция Пушкина при печатании смешанных редакций пьесы, еще более проявляется недопустимый произвол, недопустимое со-авторство редактора при печатании пьесы в редакции, принадлежащей Пушкину и образованной из двух редакций Пушкина – в большинстве случаев черновой и чистовой» [2., с.75-76]. Это утверждение опять же в большой степени относится к редакции В. Брюсова, которая явилась яркой иллюстрацией неоправданного использования конъектур и склеивания разных редакций поэтического текста.
Винокур называет работу над сводной редакцией незаконченного черновика (селекцию подлинного текста) одной из задач критики текста: «В общем случае, со стороны принципиальной, всякое критическое установление текста есть сводка из разных списков и редакций, всякий критически установленный и подлинный текст есть сводный текст»[1, с.93].
Но в одном авторы едины – перед изданием должна быть проведена разносторонняя критическая работа над текстом. Винокур очень точно отмечает: «единственный общий принцип критики состоит в том, что она критика, т.е. ничему не верит, пока сама не увидит. Только конкретное изучение всякий раз отдельно взятого факта, в широком и предельном его филологическом истолковании, может дать нам точный ответ на вопрос: дефектно ли данное изложение или же оно только кажется нам таким