Вмешательство США в китайско-тайваньскую проблему

Видное место тайваньской проблемы в геополитической орбите США объясняется реализацией официальным Вашингтоном ряда глобальных и региональных наставлений. Прежде всего, речь идет о нейтрализации усиления экономического и военно-промышленного потенциала КНР. Поэтому одна из главных задач официального Вашингтона в политике сдерживания КНР заключается в том, чтобы помешать государственно-политическому воссоединению с материковым Китаем промышленно и технологически сверхразвитого острова.
Во-вторых, укрепляя военные контакты с Тайванем, официальный Белый дом должен и дальше препятствовать Китайской Народной Республике в применении ею силы для присоединения острова. Для Соединенных Штатов главным является принципиальное недопущение вооруженного китайско-тайваньского конфликта, поскольку победа Народно-освободительной армии Китая над островом стала бы неизбежной, исходя сугубо из несоответствия военного и ресурсного потенциалов противников. С точки зрения официального Вашингтона, государственно-политическое руководство КНР должно хорошо учесть те потери, которые повлечет использование силы против «мятежной провинции». Более того, США абсолютно не заинтересованы в гипотетическом глобальном военном противостоянии с КНР на стороне Тайваня.
В национальных интересах США есть сохранение «статус-кво», то есть стратегической стабильности в Тайваньском проливе, а также перманентное балансирование сторон в отношениях на грани конфликта, однако без перерастания китайско-тайваньских взаимоотношений в вооруженное столкновение. Белый дом склонен к поддержанию дозированной напряженности в отношениях между материком и островом, укреплении между ними взаимного недоверия, чтобы углубить опасения официального Пекина в возможности подключения к его вероятному конфликту с Тайбэем - Соединенных Штатов и Японии.
В то же время Соединенные Штаты каким-либо образом должны воздержаться от попыток спровоцировать КНР на применение силы в случае провозглашения властью Тайбэя независимости от Пекина. Иначе официальный Вашингтон будет вынужден либо вмешаться в конфликт, либо вывести свои вооруженные силы из Восточной Азии, чтобы избежать такого вмешательства. Международно-правовые прецеденты с односторонним провозглашением 17 февраля 2008 г. независимости Республики Косово от Сербии и юридическим признанием в августе-сентябре того же года Россией и Никарагуа независимости Абхазии и Южной Осетии от Грузии, дальнейшее признание де-юре их международной правосубъектности другими членами ООН убедительно засвидетельствовали о том, что при наличии политической воли власть Тайбэя могла бы легко повторить этот опыт.
К тому же успешная пропаганда лозунга «борьбы с мировым терроризмом» и получение согласия официального Пекина на сотрудничество в ней разрешили Белому дому со временем добиться от руководства КНР заверений не противодействовать приходу к власти на острове радикальных сторонников его независимости (к примеру, второй победе на президентских выборах 2004 г. лидера Демократической прогрессивной партии Тайваня – Чэнь Шуйбяня и победе на президентской гонке 2016 г. его партийного коллеги – Цай Инвэнь). На 1 января 2016 г. государственный суверенитет «Китайской Республики» на Тайване признавало 21 государство-член ООН (преимущественно в Латинской Америке и Карибском бассейне) и Ватикан.
В 2004, 2007 и 2008 гг. официальный Тайбэй подавал заявки на вступление в ООН под названием «Тайвань», а не «Китайская Республика Тайвань» как раньше

. Но 14 марта 2005 г. Всекитайское собрание народных представителей КНР приняли закон о сохранении территориальной целостности страны, обязывал официальный Пекин принять силовые меры в случае провозглашения независимости острова. А неудачные, с социально-экономической точки зрения, итоги правление Демократической прогрессивной партии Тайваня в 2000-2008 гг. привели к ее глубокому кризису, дискредитации «освободительных» лозунгов демократов и возвращение к власти националистов из партии Гоминдан.
Победитель президентских выборов 22 марта 2008 г. и 14 января 2012 г. - лидер Гоминдана Ма Инцзю неоднократно подчеркивал улучшение отношений с КНР и возвращении к конструктивному диалогу с официальным Пекином (установление прямого регулярного воздушного и морского сообщения, финансово-экономическое сотрудничество, снижение таможенных тарифов и др.) на основах т. н. «Консенсуса 1992». Этот политический термин появился вследствие встречи представителей КНР и островного режима и предполагает признание обоими сторонами единства и единого Китая («Китай и Тайвань - не отдельные государства»), хотя под «единым Китаем» каждая из сторон имеет в виду собственную интерпретацию. Но различия в интерпретации власти – «Китайская Народная Республика» или «Китайская республика» - не является препятствием для диалога.
Однако такое усиление националистических настроений в государственно-политических и общественных кругах Тайваня в пользу мирного воссоединения острова с КНР, безусловно, усложняет Соединенным Штатам реализацию политики сдерживания официального Пекина. Еще в период временной разрядки международной напряженности в 1970-х гг. США совершили важный и принципиальный переход к дипломатическому признанию КНР, сохраняя дистанцию от Тайваня в официальных отношениях. Тогда же Белый дом четко очертил свой курс как в отношении Пекина, так и относительно Тайбэя: формальное поддержание партнерских взаимоотношений с КНР, сохраняя при этом неофициальные связи с Тайванем для того, чтобы поставлять на остров современные вооружения и наращивать его силовой потенциал сопротивления на Пекинском направлении для сдерживания КНР.
Именно так представляли себе власти США на завершающем этапе холодной войны собственный вклад в «мирное урегулирование конфликта в Тайваньском проливе». При этом Соединенные Штаты как бы одновременно достигали двух целей – обеспечивали возможность сдерживать КНР, усиливая военный потенциал Тайваня, и одновременно сдерживали власть острова от провозглашения независимости от материкового Китая.
Белому дому, прежде всего, желательно постоянно держать официальный Пекин в напряжении в отношении боевых возможностей тайваньских вооруженных сил, отвлекать материально-финансовые ресурсы правительства КНР от технико-экономической модернизации страны, переключая внимание на подготовку НОАК к возможному применению силы со стороны Тайваня. Более того, официальный Вашингтон заинтересован выступить в качестве посредника в переговорах между КНР и Тайванем по всем спорным вопросам, побуждая китайские власти активнее привлекать США к торможению «самостоятельных» настроений на острове и не допускать использование силы для обретения Тайбэем независимости де-юре.
Важной особенностью использования Соединенными Штатами «тайваньского фактора» в политике сдерживания КНР есть попытки официального Вашингтона не только держать в постоянном напряжении пекинские власти, но и каждый раз вводить их в заблуждение относительно действительных целей США на китайском направлении