Влияние исихазма на развитие церковного изобразительного искусства

Духовная практика исихазма органично вошла в иконопись, превратилась в уникальное явление, суть которого состоит в «мистике света» (по выражению П.А. Флоренского) [30, с. 200] и «умозрению в красках» (по выражению Е.Н. Трубецкого) [26, с.133-134].
Суть споров, из которых Григорий Палама вышел блестящим победителем, являлась дилемма: возможно или невозможно человеку в земной жизни познать божественный свет.
На церковную живопись повлияла основная идея исихазма – учение о божественном Свете нетварного происхождения. Достичь его можно было только через постоянную молитвенную практику. Живописцы стремились перенести в свои работы тот внешний и внутренний аскетизм, который должен был стать образом жизни подвижника, решившегося познать божественный Свет, как и борьба со страстями, ведь именно они являются главной преградой между человеком и Богом – источником света.
Иконописцы сумели с помощью языка живописи отобразить непрерывную молитву – способ очистить душу и сердце от греха. Им импонировала та мысль, что в своём сердце и уме аскет постоянно находится с Богом. Так, прп. Иоанн Лествичник писал: «Память Иисусова да соединится с дыханием твоим, и тогда познаешь пользу безмолвия» [27, с.227]. А прп. Никифор призывал: ««…Собрав ум свой, вводи его… путем дыхания внутрь, понудь его вместе с сим вдыхаемым воздухом низойти в самое сердце и держи его там… Не оставляй его праздным, но дай ему следующие священные слова: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!» [Цит. по: 27, с.90].
Так в святоотеческой литературе, аскетической практике русского монашества и русской иконописи сложилась идея об идентичности Бога и света

. Самым примечательным являлся тот факт, что исихазм давал надежду на встречу с Богом здесь, в земной жизни. Встреча эта ждала тех, кто сумел преодолеть свои грехи и страсти и выйти на новый уровень духовного совершенства. Эту мысль очень часто можно было видеть на иконах.
Помощью в этом трудном деле для верующего являлась и является Церковь и её таинства. Так, принятие Евхаристии становится кульминацией церковной жизни христианина. Будучи своеобразным прообразом Царствия Божия, в то время как сам храм – его символом. Пребывающему в Лоне Церкви легче достичь желаемого совершенства. Символ Причастия стал одним из самых главных в русской иконописи.
Упоминание о церковных таинствах далеко не случайно, так как философия исихазма опирается на учение о Царстве Божием, в котором для человека открывается совершенно иной мир, в котором властвуют Красота, Мудрость, Благодать и, конечно, Божественный свет, который стал ключевым понятием иконописи.
По словам О.О. Козорезовой, развитие идей исихазма в Древней Руси следует связать с деятельностью великих подвижников Церкви – мтр. Феогнота, Симеона Нового Богослова, Иоанна Дамаскина [11, с.170].
Если говорить о средневековой Руси, то в ней идеи исихазма развивались благодаря опыту и практике монахов-аскетов, которые на своём примере показывали суть «умной» и «сердечной» молитвы. Целью этих аскетических опытов было «обожение во Христе» [11, с.107]. Таковыми подвижниками на Руси являлись основатели Киево-Печерской лавры прп. Антоний и Феодосий.
Жизнь Феодосия Печерского в лавре была полна трудов и духовных подвигов, молитве, которой он отдаёт ночные часы, предназначенные для сна