Образ Марфеньки в романе И.А. Гончарова «Обрыв»

Еще одна героиня романа «Обрыв», Марфенька, представлена как настоящая «героиня пасторалей». Это двадцатилетняя девушка со светло-русой косой, которая стоит в окружении лимонных и померанцевых деревьев и кормит домашнюю птицу. Марфенька не желает выходить за рамки привычного домашнего мира. Она читает лишь те книги, «где кончается свадьбой»; ее взгляды на семью соотносятся с устоями «дворянских гнезд». Так, Марфенька укрывается под сенью чужого авторитета и опыта, избегая искушения и ошибки.
Героиня чувствует, что она и ее сестра Вера имеют различные представления о мире. Свою старшую сестру Марфенька описывает как человека, далекого от бытовых забот, и отмечает: «Ей бы надо куда-нибудь уехать, она не здешняя». Девушки имеют разные темпераменты. Это проявляется и в отношении их к обрыву. Например, одна из них это опасное место притягивает, а другую, напротив, - пугает. Некоторым исследователям сцена у обрыва, когда Райский пытается разбудить в Марфеньке чувственность, напоминает, фарсовый вариант «Бедной Лизы». В частности, герою не удается соблазнить девушку из-за ее «святого, стыдливого неведения».
С одной стороны, сон Марфеньки, является реакцией на признание в любви, а с другой – он носит пророческий, предвещает неизбежные события и в ее жизни, и в жизни ее семьи. Сон снится ей накануне поступка Веры в обрыве и накануне грядущей свадьбы Марфеньки.
Сновидение героини можно интерпретировать как поиск самопонимания и некий стимул к созданию «текста» о себе. Этот сон является сложной формой самоосмысления героини, несмотря на то, что за ним не следует разгадка ни сна, ни собственной личности. Свое «прозрение» Марфенька не доводит до сознания. Она, между тем, сама хочет рассказать свой сон. По всей видимости, героиня хочет, чтобы и Викентьев узнал о нем. Райский же поддерживает эту идею в надежде уравновесить этим некоторую мрачность дня. Героиня словами воспроизводит увиденное в своем сне. Она передает жесты и интонацию, выражающие переживаемые ею во сне и наяву чувства. Благодаря этому рассказ героини становится еще более эмоциональным.
В своем сне Марфенька заходит в старый дом. Туда же с целью обособления романа переселилась Вера. Во сне вся атрибутика насыщается элементами из описания истории Веры, но сделано это в переделанной, более соответствующей Марфеньке форме. Здесь также присутствуют, хотя и в более сглаженном виде, тайна, луна, боязнь, темный угол. Наряду с этим, перечисленные мотивы отмечались и в эпизоде о признании в любви. Можно сделать вывод о существовании определенной параллели между этими частями текста романа. Это обстоятельство дает возможность рассматривать их как что-то единое.
Марфенька упоминает скульптуры богинь, которые она увидела во сне. Каждая скульптура имеет свой атрибут. В своем рассказе героиня использует римские имена: Венера - богиня красоты и любви, Диана - девственная богиня охоты и Минерва с совой как символом мудрость. Эти три фигуры можно сопоставить с тремя женскими образами в романе: Венера - Вера, Диана - Марфенька, Минерва – бабушка Татьяна Марковна Бережкова. Образ Геркулеса, олицетворяющий собой храбрость и силу, можно отнести к потенциальному жениху Веры – Тушину. Но вероятно по своей функции в сновидении это, жених Марфеньки, Викентьев. Он сделал ей предложение. Старик, которого душат змеи, напоминает Райского. Этот герой - поклонник искусств, который измучен своими страстями и пытается соблазнить Марфеньку

.
Характеристика Марфеньки в каждой своей составляющей напоминает характеристику Веры, но с более светлой стороны. Так, если Вера сопоставляется с такими символами, как змея и ночь, то Марфенька – с ящерицей и солнцем: «...она любит, как ящерица, зной». Мотив змеи, сопряженный в романе с явлением превращения девушки в женщину, в наибольшей степени задействован в связи с образом Марфеньки в тот момент, когда героиня рассматривает свое свадебное приданое и подарки в именины: «Потом открыла еще два футляра и нашла большие массивные браслеты в виде змеи кольцом с рубиновыми глазами, усеянной по местам сверкающими алмазами».
Можно предположить, что Марфенька испытывает некий страх перед наступлением чувств, одним из важнейших моментов в жизни любой женщины. Героиня издает крик и во сне, что приводит к пробуждению. По всей видимости, добавление сказочных элементов, пугающих видящего сон субъекта, а также ужасающая фантастичность рассказанного в сновидении мира балансируется поэтическим содержанием сна. Герой попадает во сне не в мир фантастики, а в мир, в котором преобразуется его слово. В связи с этим сновидение, можно сказать, выступает формой поэтического творения, которая противопоставлена идеологическому языку разума.
В романе «Обрыв» герои рассказывают свои сны поэтическим языком, приходящим в текст произведения через метафорическое слово Райского - «пробуждение статуй». Действующие лица сновидения образуют метафорический ряд, который выстраивается в романе в связи со «статуей». Таким образом, поступок сновидца включается в процесс обновления семантических единиц и порождения смыслов. Данный тезис в художественном пространстве романа подтверждается также и тем, что Райский воспринимает сон Марьфиньки как творческий акт. В то же время слово Марфеньки носит несколько иной, отличающийся от Вериного, оттенок поэтичности. В частности, ее изящная простота опирается на передачу чувств.
Сюжетная картина Марфеньки – идеальная версией сюжета Веры, но со счастливым концом. Татьяна Марковна Бережкова стремится уберечь своих внучек от осуществления неправильного поступка и заставляет их читать нравоучительный роман. После чтения происходит ситуация взаимного признания Викентьева и Марфеньки в любви. Это событие обозначается И.А. Гончаровым как необычный отказ героини от принятия пищи: «- Не хочу! - сказала, к изумлению ее, и Марфенька, никогда без ужина не ложившаяся». Наряду с этим и движения героини приобретают нехарактерный для нее признак «подкрадываться», как у Веры или у других «искусителей» и «воров» (Марка и Райского): «Марфенька едва дождалась, пока затихло все в доме, и, как мышь, прокралась к бабушке», чтобы рассказать той о произошедшем.
Пересказ Марфенькой своей истории Татьяне Марковне Бережковой содержит в себе множество деталей, характерных для идиллических повестей: Викентьев «звал ее в рощу слушать соловья». Все основные мотивы истории Веры в обрыве повторяются, но в идиллическом ключе. Можно вспомнить встречу вечером, в темноте, а также необходимость перейти канаву и войти в лес. Марфенька боится этих природных явлений, но Викентьев говорит ей: «Тут филин было в дупле начал кричать - и тот замолчал. Она подвигалась еще шаг: сердце у ней билось и от темноты, и от страха он, обняв ее за талию, перенес через канаву