Объект исследования: формы городского самоуправления в отечественной истории

Предметом исследования является: реформы 1860-х годов.
Целью исследования является всесторонний анализ городской реформы 1870-го года (городовое положение 1870 г.).
Достижение поставленной цели предполагает отдельное рассмотрение следующих задач исследования:
1.Проанализировать исторические предпосылки проведения Городской реформы 1870-го года.
2.Рассмотреть «Городовое положение» 1870-го года как правовую основу реформы и его основные положения.
3.Охарактеризовать особенности проведения «Городской реформы» 1870 года и ее региональные особенности.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы (36 источников).
Глава I.Исторические предпосылки проведения Городской реформы 1870-го года
1.1.Формы городского самоуправления в отечественной истории
Общим местом во многих (особенно обзорных) курсах российской истории стало рассмотрение неких «городов вообще», без привязки и к конкретной территории, и уж, тем более, к конкретной исторической эпохе.
При этом русские города постоянно противопоставлялись европейским. Априори считалось, что в Европе города в средневековье были не только центрами торговли и ремесленного производства, но и некими «оазисами свободы» в окружающем их феодализме. При этом как-то игнорировался тот факт, что статус европейских городов и в отдельных странах, и в разные эпохи существенно отличался. Кроме того и «города-республики», и просто города, имеющие самоуправление (которое почему-то обезличено именовали «Магдебургским правом») имели разные степени самоуправления, собственный набор свобод и преференций, и, наконец, достаточно сложные отношения как с местной феодальной, так и с королевской властью.
Столь же нивелированным было и представление о русских городах, якобы утративших традиции вечевого самоуправления (за исключением разве что земель тогдашней Немецкой украины – граничивших с Орденом Пскова и Новгорода) в пользу княжеской власти еще в домонгольский период.
Изредка вспоминалось о том, что города Великого княжества Литовского и Русского (конечно, тоже далеко не все) имели (частично или полностью) вольности согласно того же Магдебургского Кодекса.
И почти не упоминается о том, что падение роли вечевого самоуправления при соответствующем возрастании таковой у княжеской власти имели под собой вполне объективные причины.
Вече традиционно было сильно в городах экономически самодостаточных. А таковыми на Руси являлись, в первую очередь, те из них, которые стояли на знаменитом пути «из варяг в греки». И доходы от транзитной торговли, и от продажи собственного товара (преимущественно – мягкой рухляди) создали в них экономически сильную и способную противостоять даже князьям торговую верхушку.
Однако изменения геополитической ситуации сломало эту, столь похожую на общеевропейскую, тенденцию. Ослабление Византии, а затем – нашествие Орды и многовековое иго практически полностью изменило направление мировых торговых потоков. Путь «из варяг в греки» захирел, не выдержав конкуренции с тогдашним «южным потоком» – из Китая и Индии, через Каспий и Черное море – в Южную Европу. Основными выгодополучателями стали сначала ордынские ханы, а позднее – султаны Порты.
Естественно, что это самым печальным образом сказалось на благосостоянии Киева, Смоленска, и даже – Великого Новгорода. Правда, последний частично «встроился» в балтийскую торговлю, однако его место в ней, несмотря даже на «ассоциированное членство» в Ганзе, было далеко от прежнего изобилия. Правда, тамошнее купечество все-таки сохранило немалую часть прежних богатств. И, соответственно, политического влияния и амбиций. Именно поэтому новгородцы столь вольно обращались со своими князьями – то призывали их в случае военной опасности, то изгоняли после минования надобности в них. Причем происходило это даже тогда, когда практика выставления вечем за городские ворота даже великих князей в Киеве уже стала давней историей.
А вот наименее пострадавшие от Орды земли Залесья перестали быть важными торговыми центрами и выполняли функции скорее убежищ для окрестного сельского населения. И, соответственно, были центрами княжеской власти. Поэтому Северо-Восточная Русь, в отличие от Западной, практически не имела ни собственных вечевых традиций, ни сильной, противостоящей князю городской верхушки.
Именно в этом и крылась самое важное отличие российских городов от европейских, которые так и не стали (за редкими исключениями) теми самыми «центрами ремесла и торговли» породившими европейскую буржуазию и обеспечившими переход к Новому Времени.
«Прирастая» землями, Русь, а затем – и Россия включала в свой состав территории, также имевшие собственные особенности, в том числе, и в сфере городской жизни

. Города Российской империи имели подчас совершенно непохожие черты развития – как по регионам, так и в едва ли не каждой конкретной губернии.
Даже, казалось бы, этнически и религиозно близкая Малороссия достаточно долго – уже в составе России – сохраняла полковую и сотенную «казацкую» систему городского самоуправления, продержавшуюся вплоть до Губернской реформы Екатерины Великой.
Более чем пестрой оставались городская жизнь и городская власть в Царстве Польском, в Прибалтике, причем не только в прежде бывших членами Ганзы Риге и Ревеле с их многовековыми традициями, но и во многих небольших городах.
И даже у никогда не имевших своей государственности финнов городские обыватели созданного Россией Великого княжества Финляндского также получили – вместе с автономией – и собственные городские магистраты. Это разнообразие дополнялось еще и наличием фактически полностью автономных «церковных городов» – Сергиевого Посада, Святогорска, и даже Киева (который до XIX века был очень невелик и жил в основном за счет паломников) и некоторых других, фактически бывших филиалами крупных монастырей.
Своеобразным было и положение пограничных крепостей (в основном казацких), где царские воеводы были вынуждены, как минимум, считаться с местным атаманом и казачьим кругом (советом).
А уж то, чем представали «пришедшие под руку» российского императора города Закавказья, Туркестана и прочие инородческие поселения с их господством местных князьков, ханов и баев и со своими кланами, даже не слишком-то европеизированному российскому обывателю представить было сложно.
Процесс урбанизации страны 2-й половины XIX-го века привел к потребности в создании более соответствующей времени системы муниципального управления. Изменилась форма – изменилось и содержание.
Жизнь городов, состояние их хозяйства, а также и экономическое положение в первой половине XIX-го века, вплоть до 1860-х годов, оставались практически неизменным. Даже то городское устройство, которое было пожаловано Екатериной Великой, не только не совершенствовалось, но, в сущности, замерло и даже пришло в упадок.
Статистические данные собирались в течение XIX-го века три раза: МВД собрало их в 1825-м году, затем они были собраны в 1852-м году и, наконец, в 1867-м. Причем эти все года эти данные давали все ту же неизменную картину городской жизни, практически остановившуюся в своем развитии.
По составленным в 1825-м году статистическим таблицам из 42-х губернских городов, – в том числе и тех, которые считались отдельными единицами, равными в отношении административном губерниям, только в Одессе и Вильне над деревянными преобладали каменные постройки. Причем в Одессе – попросту потому, что на юге камень был куда дешевле, чем дерево.
Даже столице тогда деревянных построек было вдвое, а в Москве – вообще в два с половиной раза больше, чем каменных. В прочих губернских городах это соотношение было намного хуже: один к пяти – в одном городе, один к семи – в двух, к восьми – в трех, к десяти – в пяти, и, наконец, в Самаре на одну каменную постройку приходилось 784 деревянных.
Почти тридцать лет, спустя в 1852 году, когда были собраны очередные статистические данные, то картина не изменилась. И та же ситуация вновь повторяется в этом отношении и в данных 1867-го года.
Следы этого положения остались в законодательстве: в XII-м томе свода законов, где размещен строительный устав, сказано, что в ряде городов в виде исключения допускается крыть дома раствором глины с соломой и навозом. Причем это являлось такой необходимостью, что ряд губернских начальников ходатайствовало о разрешении распространения этого положения и на их города.
Вот такой – деревянной и крытой соломой – и была русская урбанизация накануне городской реформы.
1.2.Реформы 1860-х годов
На рубеже 1850–60-х годов российское самодержавие оказалось в сложной ситуации после поражения в Восточной (Крымской) войне. Которая явно продемонстрировала как военную, так и экономическую отсталость страны. Положение требовало от власти коренного изменения внутренней жизни в стране на основе рыночных отношений и личных прав граждан. Тут же оживилось общественное движение, подталкивавшее власть к реформам. В 60–70-е годы XIX-го века было отменено крепостное право, проведены судебная, земская, военная и городская реформы. Изменения коснулись систем образования и финансов – как высшего, так среднего и даже начального. Развивающейся стране остро недоставало грамотных работников.
В России острой социальной проблемой к середине XIX-го века был крестьянский вопрос. Сохранение крепостного права было обусловлено особенностями российского самодержавия, для которое с момента образования Русского государства и укрепления абсолютизма основной опорой было исключительно дворянство, а следовательно – было обязано учитывать именно его интересы