История создания романа: «Эмма – это я»

Г. Флобер начал писать свой 19 сентября 1851 года, и эта работа продолжалась пять лет. Написание «Госпожи Бовари» сделалось главным делом жизни писателя в эти годы. Практически отрешившись от жизни, он творил. Известно, что автор испытывал даже физические муки во время написания романа. Флобер ставил перед собой цель создать исключительно правдивое произведение, которое максимально раскрывало бы «провинциальные нравы» (это был подзаголовок романа). Фантазии, игра воображения – всё это отвергалось им поначалу. Эмма Бовари, в связи с данной концепцией, виделась ему личностью без каких-либо особенностей. Предполагалось «наделить» её таким же ничем не примечательным мужем, а также парой любовников. Однако все эти обстоятельства должны были привести её к трагическому финалу.
Адюльтер, свершаемый Эммой Бовари, не носил никаких признаков неземной страсти, а являлся таким же приземлённым, как и её брак. Такой сюжет выглядел таким, каким его и задумывал Флобер – буржуазным. Вместе с тем, он был по-настоящему правдивым и основывался на реалиях Руана – родине писателя.
Несмотря на то, что материал был близок ему, процесс шёл медленно и тяжело. Флобер признавался: «Проклятая Бовари мучает и изводит меня... На прошлой неделе я пять дней просидел над одной страницей... Отвратительная ра­бота!.. Все мне опротивело... Вот проклятая идея — взяться за подобный сюжет!..». Тем не менее «Мадам Бовари» была завершена.
Роман Флобера явился настоящим шоком и для читающей публики, и для критики. В романе «восторжествовала “объективная манера” повествования». Именно с созданием “объективной манеры” повествования так тесно связано теперь имя Гюстава Флобера. Если обратиться к его письмам, то можно обнаружить в них весьма откровенный и резкий тон, категорические и нелицеприятные оценки, и кажется, что данная манера письма, «эмоциональной, субъективной и открыто оценочная», должна плавно перетечь и в манеру написания романа

. На деле вышло по-другому: «автора и не заметно в его творениях, он предоставил своим персонажам себя выражать и себя характеризовать через свои поступки и высказывания. Подчас кажется, что Флобер только «монтирует» куски (а он действительно был одним из создателей приема «монтажа»), которые, будучи смонтированы, обретают жизнь и смысл». Потому в романе так и важны в романе массовые сцены – и в плане построения романа, и в плане особого смыслового значения. Как указывает А. С. Дмитриев, «классическим образцом содержательного монтажа остается знаменитая сцена Земледельческого съезда, во время которого параллельно развертываются официальные речи и речи Родольфа, одержимого страстью к Эмме.
Два типа риторики — казённая, бюрократическая и бытовая, «романтическая» — сливаются, переплетаются, комментируя друг друга столь красноречиво, что никаких авторских оценок не требуется». То же самое можно сказать и об эпизоде на сельскохозяйственной выставке, где происходит объяснение Эммы и Родольфа. Флобер потратил много времени и сил на создание этой сцены. Ему пришлось почитать немалое количество книг по сельскому хозяйству. Кроме того, он напрямую связывал удачное написание этого эпизода с успехом всего романа. По мнению некоторый исследователей, «эпизод сельскохозяйственной выставки был задуман как один из центральных в романе: для того чтобы ещё больше подчеркнуть контраст между тем, о чём мечтала Эмма, и той пошлой, обыденной жизнью, которая была подлинной действительностью. Флобер был прав: сцена объяснения Эммы и Родольфа, несомненно, является одним из очень важных моментов в романе. Именно здесь происходит безжалостное разрушение романтики. Флобер хотел изобразить сельскохозяйственную выставку в тонах своеобразной симфонии. Там должно быть всё: и разговоры людей, и мычание коров, шум, крики, речь председателя