Эволюция «реалистической» парадигмы

Постулаты классического реализма неоднократно были раскритикованным его оппонентами, которые подвергали сомнению главным образом исследовательские методы «традиционалистов», которые основывались на теоретических интерпретациях, исторических аналогиях и сравнительном анализе. Впрочем предмет других больших дебатов (1950-1960-е гг.) между сторонниками традиционализма и модернизма о природе международных отношений остается актуальным и в условиях современного мирового порядка, который по своим структурно-функциональным параметрам кардинально отличается от эпохи биполярности. Доказательством этого служат многочисленные публикации в американских научных изданиях, в частности академических журналах, посвященные теоретическому наследию Г. Моргентау и ее влиянию на современную политическую науку. Как и прежде, предметом дискуссий является проблема интерпретации международных отношений, идентификации их участников и сущность национального интереса в контексте внешней политики США.
Среди европейских классиков политического реализма научное наследие Г. Арона занимает особое место. Своеобразным продолжением его «философии истории» стали исследования ученого, посвященные анализу международных отношений. Впрочем Г. Арон не стал французским аналогом Г. Моргентау или Г. Киссинджера, научные труды которых стали «библией» для политических аналитиков, специалистов-международников и студентов ряда поколений. В отличие от американских политологов, он не был «гражданским милитаристом», а его фундаментальные научные и публицистические труды, посвященные проблемам войны и мира в социальных науках, имели ощутимое пацифистскую направленность.
Главным объектом социологии международных отношений выступают государства, действуют на исторической сцене и постоянно соперничают между собой за силу, власть и могущество. При этом Г. Арон выделил, во-первых, силу как совокупность военных, экономических и моральных факторов, во-вторых, власть, которую осуществляют государственные органы в пределах своей территории, в-третьих, могущество как способность одной страны навязать свою волю другим. При этом, в отличие от модернистов, Г. Арон не сводит могущество исключительно к факторам, которые подлежат математическому исчислению, - идеологический и психологический и факторы являются не менее, а иногда более важными для обретения мощи в международных отношениях. Кроме того, его концептуальные взгляды отличались от других реалистов тем, что он не признавал за сущность международной политики борьбу за власть и могущество, поскольку равноправие участников отношений и равные возможности по применению силы превращают мощь с цели на средство

. Он также считал, что специфика взаимодействий на международной арене заключается в том, что государства-участницы преследуют много целей, а это приводит к невозможности создания рациональной «математической» – теории международных отношений. Вместе с тем Г. Арон очень скептически относился к универсальным монистическим теориям за их попытки объяснить сущность международных отношений с помощью какого-то одного принципа и подвергал сомнению возможность создания автономной теории международных отношений .
Характерно, что во время «второй волны больших дебатов» американские политологи критически отнеслись к теоретическим положениям Г. Арона, в частности, в отношении мотивов и механизмов международной политики. Г. Моргентау, Г. Киссинджер, Дж. Розенау, С. Гоффман и другие «патриархи» американской международно-политической мысли политологи на страницах академических журналов неоднозначно оценили его вклад в разработку социологического дискурса международных отношений. В основном Р. Арона критиковали за игнорирование фактора «мировой экономики», невнимание к «транснационального феномена» в международных отношениях и за преувеличение роли государства в принятии решений как «единого актера».
Значительно позже теоретическое наследие наиболее последовательного представителя Европейского позитивизма Р. Арона было пересмотрено научным сообществом. В этот раз оценки были более благоприятными, а его социологический и историко-философский подход в международных отношениях было квалифицировано как достойный для системного изучения в контексте постпозитивизма при новых политических реалиях.
Основные идеи неореализма были заложены Кеннетом Уолтсом в книге «Теория международной политики» (1979 г.), а также в трудах Л. Гилпина, Дж. Миршеймера и др. Неореализм переосмыслил и сохранил многие из положений классического реализма. Наиболее существенным его вкладом в развитие теории международных отношений является реализация системного подхода к их анализу. С точки зрения неореализма, решающую роль в современных международных отношениях играет глобальный уровень, где они выступают как система. Важное место при этом занимает понятие структуры международных отношений, которая рассматривается как распределение возможностей (принуждений и ограничений), которые система придает своим элементам – государствам, а также как функциональная дифференциация и недиференциация субъектов