Управленческие решения в сфере регулирования финансовых рынков

Одной из форм регулирования финансовых рынков является мегарегулирование, основанное на концентрации властных полномочий ряда регуляторов.
В настоящее время мегарегуляторы созданы во многих странах. В Австралии, Великобритании, Канаде, Сингапуре, Швейцарии они выполняют функции надзора и регулирования, в Венгрии, Дании, Корее, Норвегии, Финляндии, Швеции, ЮАР, Японии — только надзорные функции. Есть идея создания мегарегулятора и в России.
В зависимости от размера экономики стран, где созданы мегарегуляторы, их можно разделить на те, в которых содержание отдельных регуляторов экономически нецелесообразно (например, Бахрейн, Бермуды, Литва, Эстония), и на те, в которых создание мегарегулятора диктовалось иными мотивами (например, Великобритания, Германия, Канада). В последнем случае речь идет о желании за счет координации полномочий в сфере регулирования с наименьшими потерями противостоять резким колебаниям внешних и внутренних экономических факторов, воздействующих на финансовую устойчивость страны, в частности максимально ослабить влияние мировых финансовых кризисов.
Показателен опыт Великобритании, где регулирование сектора финансовых услуг за последние 20 лет кардинально менялось дважды. До середины 80-х годов прошлого века в этой стране практически отсутствовало государственное регулирование сектора финансовых услуг. Финансовые учреждения, имеющие высокую репутацию, сами выполняли функции саморегулирования. В 1979 г., после прихода к власти консерваторов, правительство провело исследование в области защиты прав инвесторов и пришло к выводу о необходимости создания органов регулирования финансовых услуг. В 1986 г. был принят Закон о финансовых услугах, регулирующий деятельность фирм, специализирующихся на инвестиционной деятельности, в том числе: на операциях с ценными бумагами, опционами и фьючерсами, а также занимающихся пенсионным обеспечением и страхованием жизни. Система делегирования функций общего контроля на законодательном уровне получила название саморегулирования и базировалась изначально на четырех саморегулируемых организациях (СРО).
Управление по ценным бумагам и фьючерсам регулировало деятельность фирм по торговле ценными бумагами, финансовыми и товарными фьючерсами и опционами. В ведении организации по регулированию деятельности инвестиционных менеджеров находились управляющие фондами и торговые банки. Организация по регулированию деятельности по страхованию жизни и паевых фондов отвечала за маркетинговую политику страхования жизни и паевых фондов. И наконец, регулирующая ассоциация финансовых посредников, менеджеров и брокеров отвечала за деятельность независимых консультантов по финансовым вопросам и включала главным образом агентов по страхованию жизни и паевых фондов.
В 1997 г., в преддверии азиатского кризиса, Тони Блэр кардинально изменил систему финансового регулирования путем создания единого мегарегулятора — Financial Services Authority (FSA), подотчетного парламенту через кабинет министров. При этом FSA был учрежден в виде компании с ограниченной ответственностью и получил статус некоммерческой организации. В 1998 году FSA законодательно был передан надзор за банками. С 1 декабря 2001 г. в FSA окончательно объединились регулирующие органы, ранее действовавшие самостоятельно:
The Securities and Investment Board (SIB) — Совет по ценным бумагам и инвестициям.
The Investment Management Regulatory Organization (IMRO) — организация по регулированию инвестиционного менеджмента.
The Personal Investment Authority (PIA) — орган регулирования частных инвестиций.
The Securities and Futures Authority (SFA) — орган по ценным бумагам и срочным контрактам.
The Building Societies Commision (BSC) — комиссия по вопросам строительных обществ.
The Friendly Societies Commision (FSC) — комиссия по вопросам благотворительных обществ.
The Registry of Friendly Societies (RFS) — регистр благотворительных обществ.
К целям, стоящим перед FSA, относятся: поддержание доверия к финансовой системе Великобритании; повышение уровня понимания гражданами процессов, происходящих в финансовой системе; обеспечение приемлемого уровня защиты потребителей финансовых услуг; содействие снижению количества преступлений в финансовой сфере

. Считается, что наличие мегарегулятора позволило Великобритании относительно легко преодолеть мировой финансовый кризис 1997—1998 гг. и сохранить за собой статус одного из ведущих мировых финансовых центров. Тем не менее, не все страны торопятся создавать мегарегулятор, прежде всего это относится к США.
Применительно к России идея создания мегарегулятора была впервые предложена в 1999 г. компанией Calogan Financial. В аналитической записке по результатам исследования, проведенного этой компанией, отмечались фрагментарность, распыленность регулирования рынка капиталов между несколькими регуляторами
Федеральной комиссией по рынку ценных бумаг (ФКЦБ), саморегулируемыми организациями, Министерством финансов и его частью.
Департаментом страхового надзора, Центральным банком России, Инспекцией по негосударственным пенсионным фондам.
А также тот факт, что структура регулирования имеет элементы функционального и институционального характера (в частности, регулирование деятельности кредитных организаций на рынке ценных бумаг силами ЦБ России, а не ФКЦБ). В качестве основных доводов в пользу необходимости создания мегарегулятора приводились: возможность формирования более простой нормативной базы, более высокая оплата труда на условиях самофинансирования, наличие большего количества ресурсов и карьерные перспективы.
Анализ публикаций свидетельствует о неоднозначности мнений относительно целесообразности создания мегарегулятора, в том числе в России. Среди важнейших причин, наряду с упомянутыми выше, называется также проблема чистоты системы корпоративного управления в банках, промышленных предприятиях, финансово-промышленных группах (ФПГ). Речь идет о том, что в большинстве ФПГ банки прямо не владеют корпоративными правами (поскольку тогда нарушаются нормативы ЦБ России по инвестированию средств), а используют в качестве номинальных держателей офшорные компании. Утверждается, что единый орган мониторинга сможет вычислить подобные схемы даже при условии использования офшорных компаний. Иного мнения придерживается Я.М. Миркин. Прежде всего, он считает, что для создания мегарегулятора в России нет экономической базы, поскольку:
Финансовый рынок крайне раздроблен, основан на очень мелких финансовых институтах с низкой капитализацией, которым только предстоит вырасти в более диверсифицированный и крупный бизнес.
Региональные рынки замкнуты, отсутствует не только трансграничное, но даже в большей мере трансрегиональное предложение финансовых продуктов.
Финансовые продукты и деятельность российских финансовых институтов имеют упрощенную структуру.
Не существует группы и даже отдельных финансовых конгломератов, которые имели бы доминирующее положение в нескольких секторах рынка и представляли бы собой «переплетенный», со сложной организационной структурой универсальный бизнес.
Функциональным регуляторам только предстоит в будущем «вырастить» внутри своих секторов финансового рынка крупные компании, которые бы на основе реорганизации и приобретений стали бы занимать ощутимые доли на рядом стоящих рынках финансовых продуктов.
Соглашаясь с наличием аргументов как в защиту идеи создания мегарегулятора, так и ее отрицания, следует отметить, что однозначного ответа на поставленный вопрос не существует как минимум по двум причинам