Место всемирной истории в развитии отечественного исторического знания XVIII - первой половины XIX века

XVIII в. является переходным периодом в развитии российского исторического знания. В это столетие открылись первые университеты (Московский, Петербургский, в начале XIX в. – Казанский и Харьковский) и Академия наук, появились первые научные периодические издания. Во второй половине столетия в Россию стремительно проникают труды просветителей, в первую очередь французских. Именно тогда в России предпринимаются попытки систематизировать собственную историю, поставив её на рациональные начала. Тогда же появляются отечественные историки, первым из которых стал В.Н. Татищев. Он создаёт труд «История Российская», который стал первым фундаментальным трудом по отечественной истории. Данная работа стала переходной между летописным стилем повествования и критически научным.
Естественно, что взоры исследователей были обращены в первую очередь к проблемам российской истории. Стоит отметить, что в XVIII в. ещё не существует специализации учёных по разным направлениям. Вследствие неоформленности исторического знания в научную форму, только вырабатывающейся методологии, споров о целях истории, отсутствия накопленного фактического знания исследователи XVIII в. скорее похожи на энциклопедистов, знающих всё обо всём.
Отношение к западу в отечественной историографии этого периода проявляется с двух позиций. С одной стороны, непосредственно западные исследователи (а именно немцы – А.Л. Шлёцер, Г.З. Байер, Г.Ф. Миллер) помогают в формировании российской исторической науки; кроме того, во многом западная наука является источником для подражания. Например, параллели между российской и западной историей проводил И.Н. Болтин в своих трудах. С другой стороны, уже тогда появляется стремление обособиться от зарубежного влияния, следовательно, выстраивать собственную историю не по западным лекалам. Ярким примером будет являться деятельность М.В. Ломоносова, впервые выступившего против норманнской теории – она, по мнению великого учёного, принижала славянский мир и демонстрировала их неспособность строить государственность самостоятельно. В дальнейшем две этих тенденции лягут в основу западнической и славянофильской мысли.
Раньше, чем к истории Запада, российские учёные обращаются к истории Византии. На наш взгляд, это обосновано тем, что её история близка и родственна русской, это отражает естественное экстенсивное развитие науки. Кроме того, между Русью и Византией всегда была особая связь, и русские летописцы нередко обращались к византийским источникам. Ими также пользовались и Татищев, и немецкие учёные для выстраивания собственных концепций истории России. Византийский материал в течение долгого времени воспринимался, скорее, как вспомогательный, нежели имеющий самостоятельную ценность.
В 1771-1779 гг. на свет выходит пятитомное издание И.М. Штриттера, содержащее выдержки из византийских источников; туда были включены все источники, имеющиеся в России, охватывающие византийскую историю с IV по XV вв. В целом, в XVIII в. велась работа по сбору и компиляции имеющихся материалов. В XIX в

. ситуация меняется, когда вспыхивает дискуссия между западниками и славянофилами. Славянофилы возвеличивали Византию, пытаясь найти в ней схожесть с Россией. Такой интерес приводит к росту числа источниковедческих работ: в частности, начинают массово переводить византийские источники. Кроме того, активизируется археология. Говорить о формировании византиноведения в России можно говорить только к 70-м гг. XIX в.; связано это будет с именем В.Г. Васильевского.
Переломным моментом для российского исторического знания стало появление объёмного труда Н.М. Карамзина «История государства Российского». Если у Татищева труд был промежуточным между летописным и научным повествованием, то работа Карамзина уже построена полностью на научных основаниях. Именно Карамзина традиционно считают первым полноценным историком, создавшим целостную концепцию истории России.
Просветительские взгляды на историю сменяются романтическими. Романтизм привнёс в историческую науку его основополагающую идею – принцип историзма, предполагавший рассмотрение всех явлений в динамике их изменения. Кроме того, романтизм нёс идею, что исторический процесс развивается независимо от воли отдельных людей, следовательно, он самодостаточен. Органическое развитие исторического процесса раскрывается не в глобальном развитии всего человечества, а в конкретной истории отдельных народов и стран.
В 1835 г. историю стали преподавать на историко-филологических факультетах. Выделялось две кафедры: всеобщей и отечественной истории. Курс всеобщей истории, в свою очередь, подразделялся на античность, средневековье и Новое время. Меньше всего из трёх дисциплин повезло медиевистике, поскольку средневековая история была мало популярна, плюс, она казалось не актуальной для российского общества.
Фактически до 1830-х гг. российские исследователи не обращались к истории Запада за редкими исключениями, которым был, например профессор юридического факультета Московского университета И.А. Третьяков, выступавший в 1760-х гг. с лекциями о формах правления и хозяйственной жизни Древнего Рима. Одной из главных проблем была низкая квалификация преподавателей: зачастую кафедру всеобщей истории занимал человек, имевший слабое представление о предмете вообще.
Первый профессор всеобщей истории, а затем и ректор в Харьковском университете Дегуров был французским эмигрантом. Им был выпущен ряд трудов общего характера, связанных с европейской историей, например, «О Возрождении наук и о преобладании, которое они дали Европе над другими частями света», «О действии просвещения на состояние народов» и т.д. Профессор Цых, серб по национальности, также читал всеобщую историю в Харьковском университете. Он во многом опирался на труды Гереена, рекомендовал Гизо, Тьерри, Гердера, Нибура и т.д. Он в основном рассказывал о внешней политической истории.
Пожалуй, наиболее ярким исследователем, обращающимся к проблемам всеобщей истории в первой половине XIX в., стал известный всем Н.В. Гоголь. Будучи не только писателем, но также и учёным, он преподавал древнюю и среднюю историю в Петербургском университете в 1830-х гг