История и современный мир: возможна ли анархия в современном российском обществе?

Теоретик анархизма Бакунин в своей работе «Федерализм, социализм и антитеологизм» приводил серьезные аргументы в пользу того, почему современное ему общество должно умереть, уступив принципиально другой концепции. Особенно Бакунин рассмотрел Российскую империю, как наиболее яркий пример славянской страны. Именно от славян он ждал зарождения революционного пламени. Герцена, напротив, не призывал к чему-то конкретному, но также рассматривал известную ему Россию как что-то особенное и уникальное. Насколько изменилась ситуация с тех пор и возможна ли анархия в России?
Оба мыслителя сходятся во мнении относительно коренных различий между российским и европейским обществом, особую роль придавая общинам крестьян. Герцен видел в них истинное проявление народа, его душу. Для более радикального Бакунина крестьянские общины были скорее отдаленным примером рекомендуемых им коммун, в условиях которых будут существовать будущие поколения трудящихся. Для Герцена ситуация в России выглядит как полное отречение дворян и правящего класса от своей страны и народа. При этом дворяне, владеющие крепостными, не пользуются никаким доверием со стороны царя и его окружения после декабря 1825 года. Крестьянин для Герцена пока терпит, но это не должно продолжаться вечно. Бакунин особенно выделял именно славян, в которых видел много скрытой энергии. Кроме того, славяне были всюду порабощены, причем в России собственным правительством и дворянами.
Современное российское общество – пример того, как могут уникально сочетаться концепция толпы и индивидуальности. Есть масса людей, где каждый индивид уже не только не способен и не желает чем-то выделяться или проявлять себя, но и, наоборот, счастлив своей причастности к чему-то общему и безликому. Такое общество отличает полное бездействие и не желание что-то концептуально менять. Созидание для блага общего или каждого в отдельности попросту отсутствует. Люди становятся подобными избалованным детям, которые ничего еще не умеют, кроме того, чтобы требовать все новых развлечений и сладостей. Получая же то, что они требуют, продолжают требовать дальше, не испытывая никаких моральных переживаний. Созиданием в таком обществе занимаются те немногие, кто не принадлежит к массе. Во времена Герцена и Бакунина такое было невозможно, так как крестьянские общины отличались сплоченностью и замкнутостью, полным недоверием к власти, от которой не ждали ничего хорошего. Такие «коммуны» могли стать «боевыми единицами» социалистической революции.
Такая толпа начинает вести себя все агрессивнее, вытесняя созидающих одиночек и прогоняя их от власти. Каждый из массы, пришедшей к власти, осознает свою скромную роль, но это ему не мешает ему диктовать право на конечное мнение относительно любых норм, требуя повиновения и полного следования диктату толпы. Масса хочет, чтобы все стали частью их массы. Однако, массы не возникают сами по себе и не ведут полностью обособленный образ жизни - масса подспудно движется в сторону, определенную кем-то из меньшинства

. Массам надо только задать цель, и они двинутся в её сторону, сметая все на своем пути. Что-то подобное происходит в тоталитарных обществах, где лидер нации направляет все общество в соответствии со своими пожеланиями. При этом для любого члена современного общества открываются самые широкие перспективы, но ими большинство предпочитают не пользоваться. Толпа перестает быть носителем культуры своей страны и становится больше похожа на стадо дикарей. Происходит жесткий разрыв прошлого и настоящего, когда люди перестают оглядываться назад, мотивируя свои поступки только общей, чаще всего, мифической идеей. История в этих условиях начинается как будто с чистого листа. В обществе нет никаких эталонов и образцов для подражания. Последней надеждой выступает наука с её непредвзятостью, но и она находится в кризисе. Знания копятся так быстро, что ученые вынуждены все больше специализироваться на чем-то узконаправленном. Это приводит к тому, что ученый отрывается от реалий мира и его целостного истолкования. Таким образом, прогресс ведет к кризису науки.
Крестьяне времен Бакунина и Герцена не имели отношения к наукам и были большей частью как «белый лист» для истории. Поэтому такие люди могли диктовать историю заново. Если Герцен призывал к изменениям в обществе, то Бакунин открыто призывал отменить наследование собственности, чтобы покончить с всяким материальным неравенством. На смену крестьянским общинам должны были прийти громадные коммуны, где воспитанием детей бы занимались специально назначенные люди. Грамотность должна была бы повышаться постоянно. Институт брака должен был бы уйти в прошлое, как пережиток угнетения.
Власть сегодня в государствах переходит к массам, которым внушают правильные мысли определенное меньшинство. Все это проходит на фоне тотального падения моральных устоев в обществе, когда само понятие морали утрачивает смыслы либо извращается донельзя. Само государство, по мнению некоторых философов, является худшей опасностью и человек из массы всегда будет гордится своим государством, не осознавая, что оно творение рук простых людей, его предков, и держится на утраченных им ценностях. Государство в таких условиях может полностью поглотить любую самостоятельность граждан.
Вера в Бога является вполне естественным состоянием, как и религия в любом обществе. Таким образом, религия неразрывна с любым общественно-политическим строем, так как догматические убеждения нельзя полностью искоренить. Никакое общество не способно процветать без какой-либо идейной общности, так как просто невозможно будет объединится для решения хотя бы проблем элементарного выживания. Все граждане должны быть объединены какими-то прочными общими идеями и именно религиозные воззрения как нельзя лучше подходят на это место. Причина этого в том, что люди живут сравнительно недолго и имеют очень ограниченные возможности разума, чтобы доказывать даже себе самим очевидные вещи, которые они могут просто воспринять по наследству от предшествующих поколений