Экономический анализ книги Джона Кеннета Гэлбрейта «Великий крах 1929 года»

Введение
Книга Джона Кеннета Гэлбрейта Великий Крах 1929 года разрушает ряд мифов связанных с данным событием. Насыщенная не только историческими и событийными вставками, но и рефлексией автора относительно версий произошедшего она представляет определённый интерес для современного читателя. В книге присутствует много познавательных моментов и с определённой уверенностью могу сказать что время потраченное на её чтение потрачено не зря. С переходом России к рыночной экономике и капиталистическому устроению сознания не стоит упускать из виду и шлейф осложнений которые за таким решением следуют. Например цикличность экономических процессов. Существует также убеждение, что экономическая жизнь подвержена неизбежным ритмам. Спустя какое-то определённое время период процветания себя исчерпывает, и депрессия корректирует экономику. И хотя наверное и не существует какого-то неизбежного ритма, который диктовал бы наступление коллапса и стагнации в 1930—1940 годах
Но все мы помним сначала 90е года затем дефолт 1998 года затем кризис 2008 года затем 2014 год. По историческим меркам современная не давняя действительность содержит не мало исторических событий осмысление которых допустимо и через призму рассмотрения тех событий произошедших в США в 1929 году.
В этой связи весьма забавным кажется высказывание автора книги: Каждый раз, когда все уже готовы были предать эту книгу забвению, происходило ещё одно спекулятивное событие — очередной экономический мыльный пузырь или неизбежно следующий за ним спад, — которое подогревало интерес к этой истории взлётов и падений, приведшей к невиданной доселе депрессии.
Изобретение новых схем приложения избыточных капиталов.
Во флоридском буме недвижимости таким механизмом стала торговля залоговыми обязательствами. Продавалась не земля как таковая, а право её покупки по определённой цене. Это право покупки, обеспеченное внесением 10-процентной предоплаты, можно было впоследствии перепродать. Таким образом, спекулянты получали полное право на увеличение стоимости своей покупки. Когда цена на участок поднималась, они могли продать своё залоговое обязательство за внесённую предоплату плюс полную сумму прироста стоимости.
Самая трудная задача собственника какого-нибудь актива, будь то земля или акции, заключается в необходимости собрать достаточную сумму денег для его приобретения. Использование залоговых свидетельств облегчало эту задачу на 90 процентов либо позволяло приобрести в десять раз больше земли, с которой спекулянт надеялся получить прибыль в виде прироста стоимости. От всех остальных преимуществ владения покупатель с радостью отказывался. К ним принадлежали, например, получение постоянного дохода от собственности и перспектива её долгосрочного использования, к чему у него не было ни малейшего интереса.
Покупатель ценных бумаг на заёмные средства получает полное и безусловное право распоряжения своей покупкой. При этом он избавляется от самой неприятной заботы собственника — необходимости собрать нужную сумму для покупки, — беря у брокера на эти цели кредит и оставляя ему в виде залога приобретённые ценные бумаги. В данном случае он пользуется всеми преимуществами увеличения стоимости своих активов — их цена возрастает, но сумма кредита остаётся неизменной. Биржевой спекулянт имеет право получать доход с приобретённых им акций.
Целями биржи которые живут на количестве проводимых операций облегчить жизнь спекулянту и расширить объем спекуляций. Защита при покупке активов на марже придумана не потому, что она эффективна и облегчает биржевую деятельность, а потому, что расширяет круг участников, не ограничиваясь только специалистами и завсегдатаями.
Банк ссужает средства для этого брокеру, брокер — покупателю, а залог автоматически поступает в банк. Маржа, то есть та сумма, которую спекулянт должен внести в обеспечение кредита помимо ценных бумаг и которую он должен будет пополнить, если стоимость активов вдруг упадёт, определяется путём несложных вычислений и очень просто контролируется. Проценты по кредиту изменяются быстро и легко, чтобы объём выделенных банком средств всегда соответствовал спросу.
Размер маржи в 1929 году был довольно высок. Сохраняя осторожность, брокеры требовали от покупателей внесения наличными от 45 до 50 процентов стоимости акций. Для большинства покупателей это были последние деньги, которыми они располагали. Если бы в январе 1929 года маржа была поднята до 75 процентов, или хотя бы прозвучали серьёзные предложения по введению такого ограничения, то это заставило бы большинство мелких спекулянтов, и даже значительную часть крупных, перейти к продаже своих активов. Бум мог закончиться в один момент.
Кстати, впоследствии по закону о биржевой деятельности от 1934 года руководству Федерального резерва было предоставлено право устанавливать размер маржи

. В тот год опасность возрождения спекуляций перевесила сомнения о допустимости вмешательства в биржевую деятельность и введения запретов
Рынок, «рос, главным образом, благодаря вполне оправданным ожиданиям прибыли».
На бирже царил невиданный ажиотаж, который неизбежно должен был когда-то закончиться. По состоянию на 1 января 1929 года вероятность его завершения в текущем году была намного больше, чем то, что он продлится до следующего года или даже дольше.
Когда цены остановились в связи с тем, что уменьшился поток покупателей, подпитывающих продолжение их роста, дальнейшее владение активами стало бесполезным, и все бросились их продавать. Рынок не смог справиться с таким объёмом продаж и моментально рухнул. Кто-то из игроков, наблюдая за индексами, пришёл к выводу, что пора продавать ценные бумаги, а остальные последовали за ними, повинуясь стадному чувству. Но все это не так уж важно, потому что природа спекулятивных бумов такова, что к коллапсу может привести все что угодно. Любое серьёзное потрясение и утрата веры стимулируют ажиотажную продажу. Первыми выходят из игры спекулянты, которые с самого начала планировали соскочить с подножки до наступления краха, сорвав предварительно максимально возможный куш за счёт роста цен. Их пессимизм заражает окружающих которые полагали, что рост рынка будет длиться вечно, но теперь вынуждены изменить свои взгляды. За ними следуют те, кто приобрёл акции в долг, а потом и все остальные. Пузырь лопается. Всё это вынуждало людей как можно быстрее избавляться от ценных бумаг, чтобы не платить брокерам дополнительную маржу. Таким образом обратная волна оттока идёт с нарастанием как снежный ком. И хотя процесс падения сменяется некоторыми отскоками скорее это стоит рассматривать как растянутые во времени точки закрепления когда цена пробивает всё новое и новое дно обратно в низ а не в верх потом отскок закрепление и на смену новое падение. Тяжесть этой ситуации в том что она не одномоментная и ни кто не знает когда это таки закончится и имеет смысл обратно заходить на рынок. Плюс ко всему ещё и наложение реакции людей на информацию которая доходит до них с запозданием от 1,5 до 2 часов.
Удачливый спекулянт, у которого хватало средств, чтобы выполнить первое требование брокера о повышении маржи, вскоре получал аналогичное второе, а за ним и третье, ещё более резкого содержания. В конце концов брокер выкачивал из него все деньги, и человек разорялся. Если кому-то хватило ума вовремя уйти с рынка при первом крахе, то он, естественно, вновь возвращался на биржу, чтобы отыграть потери (ведь то, что на рынке в N-ую дату было продано рекордное количество акций — означало, что их кто-то купил). Результатом становилось полное и неминуемое разорение. Даже человек, который держался подальше от биржи на протяжении всего октября и ноября, в конце концов убеждался, что сделки вернулись в нормальное русло, а Уолл-стрит и экономика в целом пребывают в спокойном состоянии, и покупал акции в надежде, что в ближайшие два года они вырастут в цене на треть, а то и половину
Природа спекуляции такова, что с течением времени у всех пропадает желание задумываться, на чём, собственно, основывается повышение стоимости.
Отсюда проистекает прирост сделок с акциями на заёмные средства. Вопросы собственности теряют всякое значение и на первый план выходит только перспектива быстрого роста курсовой стоимости.
Долгосрочная ценность собственности и пользование ею с целью получения постоянного дохода никого уже не интересуют. Единственное качество собственности, которое интересует владельца в период бума, это повышение её стоимости. Если бы право на прирост стоимости можно было как-то отделить от других преимуществ владения собственностью, которые в данный момент уже не имеют значения, а также от связанных с этим владением обязанностей и забот, то это было бы с радостью воспринято спекулянтами. Такой порядок позволил бы им полностью сосредоточиться на спекуляциях, которые, собственно говоря, и являются их бизнесом.
Для разжигания спекулятивных настроений требуется нечто большее, чем просто доступность заёмных средств.
Кроме того, у людей должны быть большие накопления. Даже если спекуляция осуществляется на заёмные средства, какая-то часть должна вноситься самими участниками. Если сбережения растут быстро, люди ценят их меньше. В этом случае они готовы рискнуть своими деньгами в надежде получить ещё больше. Таким образом, спекуляция более вероятна после продолжительного периода процветания, чем на ранней стадии восстановления после депрессии.
Хотя многие из спекулятивных операций 1928 и 1929 годов осуществлялись на кредиты, взятые под очень высокие и невыгодные проценты