Рассказ Солженицына А. И. «Один день Ивана Денисовича»

Солженицын представляет нам не выдуманные факты, а реальные, так сказать как «повидавший». И я совсем не ошиблась, из данных его биографии стало ясно, что был приговорен к 8 годам лишения свободы и знает ситуацию изнутри. Выйти в свет рассказ должен был задолго до его выхода около 9 лет назад. Выходом послужило негативное отношение Хрущева к лагерям и репрессиям, которые были во времена талина. Не случайно Солженицыну дали прозвище классика «лагерной зоны», ведь не одно произведение написано им на эту тему.
А в своем интервью, он говорит, что стал писателем, именно находясь в тюрьме: «глубоко – уже в тюрьме», «тюремная тема так давила, я должен был её отработать».
Что характерно для документального рассказа?
Построение сюжета исключительно на реальных событиях. С минимальным художественным вымыслом.
Мы прослеживаем данный факт на протяжении рассказа. Описание реальных исторических событий встречаем с самого начала рассказа, что подтверждает его документальную причастность.
Это могут быть биографии выдающихся личностей, истории каких-либо событий, расследования громких преступлений

.
Весь текст основан на жизни арестантов, а весь рассказ, это один день из их жизни. Время описывается сложное. Мы сталкиваемся с реальным героем, героем который отбыл свое время в «лагерях» из текста видно, что Иван Денисович как герой, не прототип Солженицына, а так сказать «сборная солянка» из всех арестантов, с которыми отбывал свой срок писатель. Ведь как писала выше, Александр Солженицын прошел это все сам и пишет из первых уст. Солженицын пишет обыденным «лагерным» жаргоном и мы встречаем слова (шмон, зэк, шерстить и т.д.).
«— Эй, фитили́! — и запустил в них валенком. — Помирю!». Фитили в данном случае сильно ослабший человек, доходяга [1].
«Так и вся жизнь у зэка. Шухов привык: только и высматривай, чтоб на горло тебе не кинулись» [1].
«Это пока ещё степью до лагеря допрёшься да перед лагерем очередь на шмон выстоишь!» [1].
Автор открывает нам мир «искусства» в те годы, в годы тоталитаризма. Нам открываются художники, писавшие бесплатные картины для начальников лагеря, а в крашеных коврах «Шухова» символично передан крах и поддельность искусства тех сложных лет