Trauma studies: посттравматический синдром в культуре и искусстве
Зарегистрируйся в два клика и получи неограниченный доступ к материалам,а также
промокод
на новый заказ в Автор24. Это бесплатно.
Введение
Обоснование выбора темы. Человек как субъект чувственного опыта приобретает особую значимость в социокультурном и философско-эстетическом дискурсе на рубеже XIX–XX вв., когда ощущается наибольшая концентрация основополагающих для мирового сообщества исторических событий. Соответственно, искусство перестает быть объектом чистого эстетического наслаждения — отныне его главная задача состоит в привлечении внимания целевой аудитории к проблемам самоидентификации человека и его места в окружающей действительности. Следует отметить, что изменилась не только его роль, но и средства выразительности, которые оформляют художественный язык: будучи инструментом для создания определенного образа, они обрели знаково-символическую форму, с помощью которой автор общается со зрителем. В свою очередь, каждое его произведение воспринимается не только как объект материальной культуры, а как глубоко личная исповедь, результат акта откровения, своеобразный медиатор психологического состояния, что большинством из нас не учитывается при составлении эстетических оценочных суждений. Между тем, искусство модернизма и постмодернизма представляет собой сплошной посттравматический палимпсест, нуждающийся в подробном аналитическом изучении. Актуальность темы исследования обусловлена неиссякаемым интересом к инновационному для своего времени искусству XX – начала XXI вв., благодаря которому широкое распространение получил феномен нарративного фетишизма, подразумевающего привязанность человека к полученной им травме. С течением исторического времени данная тенденция продолжает набирать обороты, позволяя авторам обыгрывать созданные ими произведения таким образом, чтобы они трансформировались в объекты моды. В этом состоит отличие модернистского искусства от постмодернистского, сконцентрированного на инсценировках и намеренной фальсификации художественных смыслов. Соответственно, сам концепт травмы подвергается театрализации со стороны массовой культуры, что приводит к неоднозначности в ее истолковании и требует определения ее границ, с опорой на творческое наследие прошлых лет. Научная новизна заключается в углубленном трансдисциплинарном анализе нескольких нарративных фетишей, наличествующих внутри художественных произведений именитых авторов, на предмет перенесенного посттравматического опыта. Кроме того, акцентируется внимание на понятии «trauma studies», берущем начало в психоанализе З. Фрейда и обозначающем отдельное направление в эстетике, культурологии, истории искусства, посвященное исследованиям травмы как социально-психологического феномена, репрезентируемого посредством визуальных образов. Объект исследования — модусы художественной репрезентации личностного посттравматического опыта в мировом искусстве и культуре рубежа XIX–XX вв. и начала XXI вв. Предмет исследования — специфика фиксации и культурно-эстетической трансляции травмы на макро- и микроуровнях социально-исторического бытия человека. Цель работы — проанализировать особенности функционирования посттравматического синдрома на примере творчества модернистов и постмодернистов, а также выявить закономерности его развития. В соответствии с указанной целью, возникает необходимость выполнения следующих задач: провести теоретический обзор исследований понятий «травма» и «посттравматический синдром»; оценить значимость творческого осмысления посттравматического опыта с точки зрения историко-культурного подхода; рассмотреть основные вариации выражения посттравматического синдрома в произведениях культуры и искусства конца XIX – начала XX вв., а также — конца XX – начала XXI вв.; рассмотреть живопись, фотоискусство и литературу как пространства реализации многоаспектных психологических состояний человека, проявляющихся на глобальном уровне. Гипотеза исследования состоит в невозможности окончательного избавления человека от последствий перенесенной им психологической или физической травмы. В качестве теоретической базы исследования использована научная и учебная литература следующих авторов: Т. В. Адорно, Х. Арендт, В. Беньямин, Ж. Бодрийяр, В. В. Бычков, В. В. Винокуров, Г. Ч. Гусейнов, Е. Ю. Коржова, Ж. М. Лакан, М. А. Лифшиц, Ю. М. Лотман, М. Ш. Магомед-Эминов, Н. Б. Маньковская, И. П. Смирнов, Б. А. Успенский, И. А. Федорова, Ш. Ференци, З. Фрейд, М. Фуко, С. А. Щебетенко, М. Н. Эпштейн и др. Предпочтение отдается материалам научно-практических конференций с участием кандидатов и докторов гуманитарных наук за последние десять лет, так как именно они отражают новейшее видение анализируемой нами проблематики. Кроме того, задействованы некоторые работы по эстетической теории, семиотике культуры и искусства, написанные виднейшими представителями культурологии, философии культуры и искусствоведения прошлого столетия. Исследование проводится при помощи нескольких методов: историко-сравнительного (изучение актуализации посттравматического опыта в хронологическом порядке, сопоставительный анализ взглядов на сущность травмы и посттравматического опыта, поиск аналогий в способах его отражения); формально-стилистического (рассмотрение специфики перенесенного посттравматического опыта посредством конкретных художественных форм и стилистических решений); герменевтического (художественное произведение как культурно-исторический текст, подлежащий интерпретационному анализу); структурно-семиотического (визуальные образы как элементы знаковой системы, содержащей авторский замысел); феноменологического (искусство как форма социокультурного бытия автора, транслирующего посттравматический опыт). Структуру работы составляет введение, две главы, каждая из которых разделена на два параграфа, последовательно освещающих выбранную тему, заключение, список литературы.
Психоаналитические аспекты возникновения и функционирования посттравматического синдрома
Согласно основным психологическим интерпретациям современности, под посттравматическим синдромом понимается длительное тревожное расстройство, возникшее вследствие травмы и сопровождаемое чувством страха, а также другими сопутствующими симптомами. В ...
Открыть главуИсторико-культурный подход в изучении посттравматического опыта как манифестации боли и насилия
Обращаясь к мировой истории, мы обнаруживаем интерес к понятию травмы и ее последствиям в момент всеобщего движения западной цивилизации от Хаоса к Логосу, определяемого А. Ф. Лосевым через призму вышеупомянутого феномена рационализации мифа. Благода...
Открыть главуВизуальные модусы посттравматического опыта в живописи модернизма и постмодернизма
Разрабатывая критическую теорию общества, Франкфуртская школа социологии обозначила новую историческую эпоху как диалектическое «снятие» идей, растиражированных Великой французской революцией. Нарастание степени рационализации мира, согласно позиции ...
Открыть главуРепрезентация травмы в фотографических образах XX – начала XXI вв
Затрагивая искусство фотографии, мы с уверенностью можем сказать, что его создание связано не только с господствующей социокультурной парадигмой прошлого столетия, но и с изменением взгляда на процесс фрагментарного познания человеком окружающей реал...
Открыть главуЛитературный текст как посттравматический нарратив
Сформировавшуюся на стыке модернизма и постмодернизма массовую литературу чаще всего интерпретируют как обладающую эскапистским характером — то есть, направленную на художественное моделирование существующих в действительности проблем и соответствующ...
Открыть главуЗаключение
В качестве выводов нашего исследования необходимо отметить несколько моментов. Во-первых, посттравматический синдром нельзя однозначно интерпретировать как физическое воздействие на человека внешних факторов, а необходимо учитывать возможность его возникновения по факту переживания экстремальной ситуации. Во-вторых, данное психическое расстройство должно находить выход — если не в повседневной практической деятельности, то в каком-нибудь увлечении, которое может стать вполне самостоятельной терапией. Наиболее распространенной среди них является арт-терапия, берущая свое начало в модернистской и постмодернистской живописи, направленной не только на отображение происходящих вокруг событий, но на выражение личностных эмоций, спровоцированных этими событиями. В современной психологии существует понятие «энергетической живописи», метода спонтанной релаксации, основанного на соединении работы сознания и подсознания — таким образом, арт-терапия напрямую связана с феноменом сублимации, разработка которого восходит к классическому психоанализу. Одним из важнейших условий создания визуального нарратива является полная самоотдача творческому процессу, лишенному рационального осмысления. В такой манере творили многие художники начала прошлого столетия, подкрепляя бессознательную живопись алкогольными и наркотическими веществами, унимавшими боль от пережитых травм. Обращаясь к творческому опыту деятелей искусства XX–XXI вв., можно заключить, что травма остается с человеком до конца его жизненного пути, независимо от лечения и его результатов. Искусство стало для большинства художников, фотографов, писателей и композиторов отдушиной, где пережитое принимает самые невероятные формы, труднодоступные для понимания публики, привыкшей к предельному реализму и академизму. Большинство работ содержат целые истории становления личностной идентичности на фоне травматического опыта — при чем, далеко не всегда автор является его хранителем. Порой его задача сводится к пророческой миссии, наставляющей общество на путь исправления, или же он служит проводником между рассказчиком и аудиторией, «пророком и деятелем, тянущим вперед и вверх застрявшую повозку человечества». Рассмотренные в данной работе художественные примеры представляют собой образцы растворения индивидуальной травмы в коллективной, а также обратного процесса кристаллизации исторического опыта в жизни конкретного человека, чем вызывают неподдельный интерес современной публики, увлеченной игрой смыслов и значений. Каждое из созданных мастерами произведений в обязательном порядке концентрируется вокруг определенного набора символов и знаков, отражающих посттравматический опыт деятелей искусства. Многие из них находят свое объяснение в сфере психоаналитического подхода, нацеленного на избавление пациента от последствий травмы, однако, вопрос об их научном статусе до сих пор остается открытым. Мы не можем дать полноценную правдивую оценку событиям, послужившим отправным пунктом творчества заявленных исторических личностей, поскольку не являемся их прямыми свидетелями, но мы в силах приблизительно представить себе степень их воздействия на болезненное воображение и попытаться постичь авторский замысел. Согласуясь с мнением М. Фуко, практически не остается сомнений, что человек как участник травматических действий — субъект отчуждения, отчаяния, охваченный первобытным ужасом перед бездной жизни и смерти, и ищущий спасения в глазах Другого. В контексте степени разработанности проблемы можно добавить лишь тот факт, что западноевропейский гуманитарный дискурс значительно обширнее отечественного, нуждающегося в предоставлении исследовательской базы и потому зацикленного преимущественно на травматических нарративах прошлого столетия. В свою очередь, это является мощным стимулом для дальнейшего развития trauma studies с учетом последних изменений в мире метамодернистского искусства и культуры.
