Религиозное обоснование войны

Вполне естественно, что варварские народы в своей мифологии так или иначе отражали привычный для них образ жизни. Однако можно говорить и о своеобразном обратном влиянии. Скандинав, который с детства имел возможность знакомиться с соответствующей мифологией вольно или невольно усваивал своеобразные взгляды на окружающую действительность, взаимоотношения между людьми.
Конечно, практически в любом языческом пантеоне мы можем без труда обнаружить бога или даже несколько божеств, которые, так или иначе, отвечают за военные занятия. В жизни любого народа война играла слишком сильную роль, чтобы она не начал осмысливаться и с религиозной точки зрения. Однако даже на этом фоне скандинавская мифология может показаться весьма своеобразной. В ней практически все божества в той или иной степени связаны с военным делом.
Это объясняется тем, что в большинстве варварских племён в эпоху перед и непосредственно во время Великого переселения народов предполагалось, что как минимум каждый свободный мужчина должен быть воином. Если же опираться на свидетельства римских историков, в частности Тацита, то можно признать, что зачастую и женщины принимали самое активное участие в боевых действиях. О подобном писал в своих жизнеописаниях ещё один римский историк Плутарх. Рассказывая о войнах Гая Мария с северными варварами, он так описывал женщин воительниц: «Они издавали пронзительные и яростные крики и защищались одинаково и против беглецов, и против преследователей, против одних как изменников, других – как врагов. Они ворвались в толпу сражавшихся, голыми руками вырывали у римлян щиты и хватались за мечи; их ранили, им отрубали части тела, но они мужественно терпели это; их мужество было непобедимо до последнего издыхания».
Неудивительно, что варвары не могли представить себе богов, которые также не занимались бы войной. Хотя, конечно, далеко не у всех народов в мифологии присутствовали такие персонажи как валькирии – девы воительницы, которые собирались на пиры в чертогах верховного божества Одина.
Весьма своеобразным было представление скандинавов о загробной жизни. В большинстве языческих религий предусматривается возможность того, что после смерти человек продолжает вести примерно такое же существование, какое вёл и на земле. Однако насколько это существование будет благополучным, зависело как от социального статуса, принесения жертв божествам, так и от соблюдения определённых моральных норм.
Однако если говорить о мифологии скандинавов, то в соответствии с её канонами рассчитывать на райское существование могли лишь только те, кто пал в битве с оружием в руках и не показал страха перед лицом врага и смерти. Рассчитывать на благосклонность Одина мог лишь только тот, кто сам проливал кровь и погиб от чужой руки. Своеобразием отличалось и само пребывание в раю. В большинстве языческих религий это место связано с неким спокойным блаженством, отсутствием тревог и переживаний. Однако в скандинавской мифологии предполагалось, что и в загробном мире воины продолжат сражения, которые будут проходить бесконечно. Единственным отличием от земной жизни будет то, что после битв и проигравшие, и победители будут вместе пировать за столом у Одина вместе с валькириями.
В наиболее яркой форме этот культ войны был выражен именно у скандинавов, но многие его проявления фиксировались у других германских народов на ранней стадии их развития. Об этом писал такой исследователь ранних форм религии как С. А. Токарев.
Исследователь объяснял этот феномен особенностью исторической обстановки, в которой проходило существование большей части этих народов. Нередко они вынуждены были все вместе переселяться на другие территории, чтобы избежать подчинения более сильным соседям или, наоборот, захватить чужие плодородные земли. Так или иначе, но война являлась делом, не отдельных профессионалов, но всего народа, включая жён и детей. Война воспринималась как повседневная часть жизни, при этом зачастую она рассматривалась как источник благополучия как отдельных воинов, так и всего народа.
Вряд ли стоит удивляться, что подобный образ жизни переносился не только на загробный мир, но и на взаимоотношения между богами. В мифах и эпических песнях сражались между собой не только люди, но и боги вступали в противостояние друг с другом

. Боги также могли сражаться с великанами или чудовищами.
При этом важнейшей частью мировоззрения варварских народов являлась судьба, в смысле Рока. Даже боги наряду с людьми вынуждены были следовать предначертанной участи. Представление о том, что своей судьбы нельзя избежать приводило к тому, что у людей крепла необходимость сражаться до конца, сохранять чувство собственного достоинства перед лицом тех обстоятельств, с которыми он не в силах был справиться. Навстречу судьбе шли не только отдельные личности, но отдельные народы, племена. Можно сказать, что в среде варварских народов формировался своеобразный боевой фатализм, который помогал им сражаться с бесстрашием, которое поражало всех их врагов.
Само изображение мира в скандинавских преданиях во многом предопределяло картину, в которой война оказывалась неизбежной частью мироздания. Наиболее известным образом скандинавской мифологии является Ясень Иггдрасиль, который своим стволом и корнями связывает мир людей с остальными.
Мидгард или срединный мир был миром людей и всего живого вообще. Однако неорганизованная природа могла рассматриваться и как часть внешнего мира Утагрда, который населялся в сагах и сказаниях многочисленными демонами и чудовищами. Эти кровожадные твари давно уничтожили бы мир людей, если бы с ними не сражались такие герои как, например, Беовульф.
Крона дерева называется Асгардом, то есть дворцом асов. Именно в этой части мира находились луга бессмертия и палаты, где предавались пирам и развлечениям боги. Здесь находилась и Вальхалла, которая была предназначена Одином для павших в битвах воинов. В Асгарде постоянно обитали и валькирии, которые должны были сопровождать павших воинов в Вальхаллу и прислуживать им там на пирах. Нам известны имена некоторых валькирий. Наиболее любопытными являются Менья и Фенья, которые могут считаться неким аналогом греческих мойр, так как тоже определяют судьбы людей, только не с помощью прялки, а посредством мельницы.
Как уже говорилось выше, достойными войти в палаты Одина считались только погибшие в бою. Причём это правило понималось достаточно буквально. Человек мог прожить весьма героическую жизнь, однако если он умирал не в сражении, то вместо Вальхаллы попадал совсем в иное место. Именно такая судьба постигла героя Сигурда, который в своё время убил гигантского змея Фафнира. Мы можем узнать из саг, что его возлюбленная Брюнхильд отправляется вслед за ним в царство мёртвых Хель. Правила этим миром одноимённая богиня. Описание её, которое приведено в «Младшей Эдде», весьма непривлекательно – до пояса она выглядела как обычная женщина, но ниже как разлагающийся мертвец. Скандинавы верили, что именно Хель поведёт армию мертвецов в последний бой с обитателями Асгарда. Неудивительно, что мало кто хотел очутиться в столь мрачном месте как Хель.
Конечно, когда мы говорим о культе войны, то нужно понимать определённую условность этого выражения. Сама война как абстрактное понятие вряд ли могла быть объектом поклонения. Она персонифицировалась в образах различных божеств, которые воспринимались как её воплощения. Уже на основании рассказов о периоде войн римлян с кимврами и тевтонами мы можем говорить о существовании у германцев развитого культа Бога Вотана, который считался именно божеством войны.
Можно проследить определённую хронологическую взаимосвязь между активизацией скандинавских нашествий и развитием культа Одина как верховного божества. Как и многие языческие боги Один мог соединять в своей личности множество черт и покровительствовать немалому числу занятий. На страницах саг он предстаёт как культурный герой, научивший людей различным ремёслам, давший им вообще всю человеческую мудрость.
Также Один выполнял роль законодателя, распространителя всех необходимых установлений и обрядов. Именно Одину удалось добыть с помощью хитрости «мёд поэзии» и сделать возможным появление поэтического искусства. Именно поэтому своим покровителем этого бога считали скальды.
Однако, в первую очередь, Один для скандинавов оставался всё-таки несокрушимым воином, «родителем ратей». Именно от его решения зависело, за кем из сражающихся окажется победа. Именно он отбирал таким образом лучших воинов для грядущих сражений в Вальхалле и последней битве, которая хотя и закончится гибелью богов, но станет началом нового, более лучшего мира