Развитие взаимодействия России и Китая на пространстве Евразии

По мнению английского исследователя Р. Блеквила, сегодня Китай является самым успешной государством в использовании средств для осуществления гео-экономического давления на глобальном и региональном уровне: вместо военного и политического противостояния Пекин использует новую экономическую игру, и уже добился такого глобального влияния, которое намного превышает существующую экономическую мощь Китая.
Вполне естественным, на этом фоне, видится и тот факт, что такие крупнейшие игроки, как Китай и Российская Федерация, рассматривают участие через призму свои собственных национальных и стратегических интересов в среднесрочной и долгосрочной перспективе в таких проектах, как китайский - Новый шёлковый путь (НШП) и в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС), и в концепции Большой Евразии. В первую очередь данные тезисы базируются на внимании сторон к перспективам соединения Тихого океана со странами Европы с помощью сухопутных маршрутов, что позволит многим участникам нарастить объемы торговли, а транзитным странам укрепить свой собственный потенциал. Также стороны заинтересованы в увеличении грузового потока через свои территории – так, потенциально новые транспортные связи могут сократить время перевозки товаров между Китаем и Европой, что воспринимается всеми сторонами как важнейшее конкурентное преимущество. В результате этого, правительства, к примеру, Российской Федерации и Казахстана, принимают последовательные меры для повышения транзитного потенциала стран – к примеру, вокруг Казахстана, в РФ происходит модернизация и формирование сети железных дорог, автодорожных соединений, которые открывают новые возможности для торговли, создания и функционирования новых рынков в широком спектре направлений. Важным моментом становится тот факт, что у российской евразийской интеграции (кроме конкурента в лице ЕС), в Азии появилась китайская альтернатива, представленная в качестве программы с акцентном на культурно-исторические корни, включая транспортную составляющую и обеспечивающую продвижение китайских инициатив на глобальном уровне. Тем не менее, заявленный в качестве сугубо экономического проекта «Экономический пояс Шёлкового пути» (ЭПШП), содержал в себе вызовы для ЕАЭС, учитывая, что именно ЕАЭС, по замыслу российского руководства должен был стать проектом, с доминирующей ролью Российской Федерации, и интеграционным блоком, уникальной транзитной зоной меду Европой и АТР, тогда как регион Центральной Азии (ЦА), к которой, прежде всего, обращается интерес китайского проекта, включает в себя и постсоветские страны Средней Азии, входящие в ЕАЭС

. В силу изменившийся геополитической обстановки в Евразии в 2014 году, Китай извлек максимальные выгоды для собственной энергетической политики из вывозов, с которыми столкнулась Российская Федерация. В данном случае, энергетическая сделка была обозначена в качестве нового вектора внешней политики России и являлась свидетельством начала переориентации российского государства на Восток, тогда как сам проект ЕАЭС стал восприниматься как внешнеполитическая концепция, затрагивающая в полной мере азиатское направление. В этом контексте политическое руководство Китая расценивало статус ЕАЭС как потенциально мощную концепцию, позволяющую Китаю перейти к активизации своих системных экономических проектов, вовлекающих страны ЦА на основе своей единой стратегической концепции.
Во многом, тот факт, что китайская инициатива является интеграционной и евразийской подробно подтверждается в разделе «Приоритеты сотрудничества», в котором упоминается укрепление между народами вдоль ЭПШП, поддержка финансирования, поддержка правительств и компаний, задействованных в государствах вдоль «Одного пояса и одного пути». Во многом свое максимальное значение данные параметры имеют для густонаселенных стран Евразии, тогда как Китай готов решить эти проблемы, декларируя уважение к традициям каждого народа и продвигая идею невмешательства в их развитие. С другой стороны, Евразийский Союз обладал привязкой и к западным ценностям политического характера, а также к европейскому локомотиву развития и изначально должен был выстраиваться на базе универсальных интеграционных принципов и как неотъемлемая часть всей Большой Европы, которая объединена общими ценностными ориентирами в области демократии, свободы, законов рынка. Но сегодняшний же день, учитывая характерные изменения в геополитической обстановке и, как результат, в смене официальной риторики, данное наполнение евразийской интеграции нуждается в последовательной трансформации и новой концептуальной проработке.
С другой же стороны, в части документа, которая посвящена вовлечению в интеграционные процессы всех регионов КНР, РФ упоминается в следующем ключе: «Важно использовать региональные преимущества Автономного Района Внутренней Монголии в качестве территории примыкающей к Российской Федерации и Монголии, совершенствовать железнодорожный доступ, региональную железнодорожную сеть, развивать сотрудничество в области комбинированной сухопутной, морской транспортировки с провинциями Хэйлунцзян, Цзилинь, Ляонин и Российского Дальнего Востока, способствовать превращению Евразийского высокоскоростного транзитного коридора между Москвой и Пекином и создавать важное окно открытости на Север»