Проблемы нормативного обеспечения принципа равенства прав родителей при применении вспомогательных репродуктивных технологий

Рождение ребенка, зачатого естественным путем, и, соответственно, его рождение в семье своих генетических родителей обычно правовых проблем, связанных с реализацией принципа равенства прав родителей, не порождает. Но иная ситуация, когда ребенок родился в результате применения вспомогательных репродуктивных технологий (далее в тексте – ВРТ), получающих в последние годы все большее распространение. В обиходе в отношении таких детей даже стал применяться специальный термин, ставший широко известным и распространенным, – «дети из пробирки». Согласно статистическим данным, на нашей планете живет уже 5 миллионов человек, которые появились на свет с помощью экстракорпорального оплодотворения (ЭКО).
Действующее законодательство о браке и семье предполагает возможность возникновения и реализации прав родителей, возникших в результате применения двух методов ВРТ: искусственного оплодотворения жены и суррогатного материнства.
При применении первого из этих методов на практике обычно больших сложностей не возникает, т.к. норма п. 4 ст. 51 СК РФ в этом отношении сформулирована достаточно конкретно и лаконично: супруги, воспользовавшиеся с их письменного согласия данным методом ВРТ, записываются родителями новорожденного. После внесения записи о рождении ребенка начинает действовать принцип равенства прав родителей, на динамику которого могут повлиять, в частности, обстоятельства, влекущие ограничение объема прав родителей (от авт.: они перечислены ниже - в параграфе 2.1 данной работы).
Вместе с тем, проблемы, связанные с реализацией указанного принципа, все же возникают. Дело в том, что что в абз. 1 п. 4 ст. 51 СК РФ в качестве лиц, управомоченных применить метод искусственного оплодотворения, указаны только «лица, состоящие в браке», т.е. супруги. Однако в другом нормативном акте – Федеральном законе от 21.11.2011 г. № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» (в ред. от 03.08.2018 г.; далее – Основы охраны здоровья), - круг потенциальных родителей ребенка, родившегося в результате применения ВРТ, шире: в него включены мужчина и женщина, не состоящие в браке, и одинокая женщина (п. 3 ст. 55 Основ охраны здоровья). Как мы видим, в этом перечне не указаны одинокие мужчины (т.е. не состоящие в браке). Получается, что они могут реализовать свое право на родительство лишь при условии состояния в браке (и то, при буквальном толковании норм СК РФ, только вместе со своей женой) либо совместно с женщиной, с которой брак не оформлен (согласно п. 3 ст. 55 Основ охраны здоровья). Полагаем, что такой подход законодателя явно влечет нарушение не только принципа равенства прав родителей, но и в целом – принципа равенства мужчины и женщины, что не допускается нормами международного и отечественного права. На наш взгляд, в целях устранения данной проблемы и обеспечения реализации принципа равенства прав родителей необходимо:
- дополнить пункт 3 ст. 55 Основ охраны здоровья указанием на возможность применения ВРТ и одинокими мужчинами;
- изменить текст абзаца 1 п. 4 ст. 51 СК РФ, изложив его в следующей редакции: «Лица, состоящие в браке, а также иные лица, указанные в пункте 3 статьи 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», давшие свое согласие в письменной форме на применение метода искусственного оплодотворения, в случае рождения ребенка в результате применения этого метода записываются его родителями (единственным родителем) в книге записей рождений. При внесении записи только об одном родителе второй родитель (противоположного пола) может быть указан в соответствии с нормами статьи 48 настоящего Кодекса»;
- в п. 3 ст. 48 СК РФ начало статьи изложить в новой редакции: «Отцовство (материнство) лица, не состоящего в браке с матерью (отцом) ребенка …» и далее по тексту этого пункта.
В отношении суррогатного материнства в настоящее время ситуация несколько неопределенная. Причина кроется в том, что уже более двух лет на уровне федеральной законодательной власти звучат призывы о полном отказе от него

. Эта история противоборства законотворческих мнений о суррогатном материнстве началась в период, когда в Государственной Думе одновременно рассматривались два взаимоисключающих друг друга законопроекта:
Проект Федерального закона № 133590-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части запрета суррогатного материнства» (далее в тексте – Проект ФЗ о запрете СМ);
Проект федерального закона № 1177252-6 «О внесении изменений в Семейный кодекс Российской Федерации и статью 16 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» в части применения вспомогательных репродуктивных технологий» (далее в тексте - Проект ФЗ о регулировании СМ).
После длительных и бурных обсуждений лишь полтора года назад - 20.04.2017 г., - спор в некоторой степени был разрешен. Ввиду того, что в Государственной Думе тех депутатов, которые не приемлют применение метода суррогатного материнства, оказалось больше, чем его сторонников, своим Постановлением № 1462-7 ГД Государственная Дума Проект ФЗ о регулировании СМ отклонила, а Проект ФЗ о запрете СМ решено было передать Комитету Госдумы по охране здоровья для представления отзывов, предложений и замечаний по этому законопроекту. В итоге Проект ФЗ о запрете СМ прошел первое чтение, а окончательное его принятие предполагается в период осенней сессии 2018 года. Но так как пока в России юридическое существование суррогатного материнства не прекращено и нормы о нем еще сохраняются в нормативных актах, думается, что вопрос о применении принципа равенства прав родителей является актуальным и применительно к суррогатному материнству.
Субъектами правоотношения по суррогатному материнству в настоящее время являются: на стороне «заказчиков» - супруги, на исполняющей стороне – суррогатная мать (п. 4 ст. 51 СК РФ). Но нормы СК РФ в этом отношении не соответствуют положениям п.п. 3 и 9 ст. 55 Основ охраны здоровья: в них отсутствует указание на иных субъектов, которые могут воспользоваться методом суррогатного материнства. Поэтому, как и в случае с применением метода искусственного оплодотворения, субъектный состав, указанный в СК РФ и в Основах охраны здоровья, должны быть приведены в соответствие друг с другом.
Проблемы, связанные с реализацией принципа равенства прав родителей, наблюдаются как до, так и после рождения ребенка с помощью метода суррогатного материнства. Изучение правовых источников показало, что на практике может возникнуть конкуренция потенциальных родительских прав генетических родителей и суррогатной матери. Между тем, в действующем законодательстве нет подробной регламентации всех моментов, связанных с анализируемым методом ВРТ, и более того, даже в той минимальной регламентации, которая отражена в СК РФ, подход к реализации принципа равенства прав родителей, на наш взгляд, является не совсем правильным и справедливым.
Основная проблема заложена в норме абзаца 2 п. 4 ст. 51 СК РФ о том, что суррогатная мать, по верному выражению Р.Б. Брюхова, «не может быть понуждена как к передаче рожденного ребенка, так и к выражению согласия на запись родителями ребенка супругов, принявших участие в имплантации эмбриона». Действительно, норма указанного пункта, допускающая запись супругов-«заказчиков» в качестве родителей ребенка, рожденного суррогатной матерью, только с ее согласия, фактически ставит супругов в полную – и порой юридически непреодолимую, - зависимость от волеизъявления суррогатной матери. В итоге складывается парадоксальная ситуация: генетические родители ребенка (т.е. супруги, чей биологический материал был использован при создании эмбриона, имплантированного впоследствии в организм суррогатной матери) не имеют возможности оформить свои правовые связи с родным ребенком. И при этом в равной степени нарушаются права обоих родителей. Думается, что отечественному законодателю следует обратить особое внимание на позицию ЕСПЧ, изложенную им в Решении от 24.11.2005 г. «По вопросу приемлемости жалобы № 16153/03 «Владимир Лазарев (Vladimir Lazarev) и Павел Лазарев (Pavel Lazarev) против Российской Федерации»»: «Статья 8 Конвенции [от авт.: имеется в виду Конвенция 1950 г.] требует соблюдения национальными властями справедливого баланса между конкурирующими интересами, и чтобы при определении такого баланса особое значение придавалось коренным интересам ребенка, которые в зависимости от их характера и важности могут иметь приоритет над аналогичными интересами родителей»