Особенности регулирования организационных договоров с участием иностранных лиц

Развитие международного сотрудничества, несмотря на вводимые США и рядом стран Европы санкции, тем не менее, является поступательным: контакты представителей различных государств не только расширяется, но и становятся более разнообразными по своему содержанию. Не являются исключением и случаи заключения с иностранными партнерами организационных договоров.
Часть организационных отношений, возникающих на их основе, осложнена так называемым иностранным элементом:
- либо субъектом, являющимся представителем иностранного государства (например, при заключении договоров с юридическими лицами, созданными в других странах, либо с индивидуальными предпринимателями, зарегистрированными за границей);
- либо объектом, находящимся за границей (например, в соответствии с организационным договором о совместной деятельности его участники планируют совместно построить гостиницу за границей; соответственно, все организационные вопросы связаны с объектами, расположенными на территории той страны, где будет строиться указанный объект);
- либо юридическим фактом, имевшим место за пределами территории России (например, организационный договор заключается российскими предпринимателями во время их участия в международной выставке в г. Дубаи, ОАЭ).
Иногда в организационном отношении могут одновременно присутствовать два или даже все три вида иностранного элемента.
На наш взгляд, при регулировании организационных отношений с иностранным элементом основными проблемами являются следующие:
- проблема квалификации отношения с иностранным элементом, а при установлении, что оно является организационным, - определение вида организационного договора, лежащего в основе его возникновения;
- проблема определения правовой системы, нормами которой будут регулироваться как сам организационный договор, так и возникшее в связи с ним отношение.
Выше в данной работе детально были проанализированы понятия и виды организационных договоров, что свидетельствует о его достаточно полной разработанности в российской науке гражданского права. Однако при наличии иностранного элемента организационный договор и возникшее на его основе отношение вовлекаются в сферу международного частного права. А в этой отрасли отечественного права их характеристика представлена только в виде фрагментарных рассуждений отдельных исследователей, т.е. с научных позиций проблематика организационных договоров с иностранным элементом является малоизученной и неразработанной. К тому же при этом авторы свои научные и практические заключения обычно посвящают только отдельным аспектам организационных договоров или организационных отношений. Например, Г.Э. Маилян обращает внимание на создание в ФРГ совместных предприятий с участием российских юридических лиц: анализируя нормы Гражданского уложения Германии от 18.08.1896 г. (далее – ГГУ), подлежащие применению, заключает, что «происходит отход от классификации общественных отношений только по признаку объекта, ведь организационные корпоративные отношения выделяются и по признаку содержания».
Большинство доктринальных выводов касается корпоративных отношений. Так, В.О. Пучков отмечает, что «корпоративно-договорное регулирование организационных отношений широко применяется в мировой практике»; А.В. Асосков особое внимание уделяет коллизионному регулированию корпоративных договоров; Е.Е. Богданова, анализируя корпоративный договор, относит его «к группе договоров по организации совместной деятельности» и др.
Иногда в юридической литературе выделяются договоры, которым присущи отдельные черты организационных договоров. Так, авторами коллективной монографии «Отдельные виды обязательств в международном частном праве» неоднократно отмечается наличие таких черт у концессионного договора

.
Отдельному исследованию подвергнуты преддоговорные отношения в международном коммерческом обороте. Как полагает О.В. Муратова, они являются самостоятельным видом отношений и имеют «сложную структуру, сочетающую в себе элементы организационных, договорных и внедоговорных обязательств». Но отметим, что она их не признает организационными отношениями (и, соответственно, они возникают не на основе организационных договоров), с чем следует согласиться.
В международных договорах нормы и правила, относящиеся к организационным договорам, также представлены лишь частично. Например, на основании ст. 4 Конвенции ООН об использовании электронных сообщений в международных договорах от 23.11.2005 г. (для РФ данная Конвенция вступила в силу с 01.08.2014 г.) говорится о сообщениях, сделанных «в связи с заключением» договора, т.е. о возможности распространения этой Конвенции на отношения, возникающие до подписания договора с иностранным элементом.
В международном частном праве используются те же организационные договорные конструкции, что и в гражданском праве. Норма статьи 1187 ГК РФ при их квалификации (т.е. толковании) предписывает применение российского права. И отсюда можно заключить, что все положения, приведенные выше в данной работе и относящиеся к понятию и видам организационных договоров, в равной степени относятся и к организационным договорам, осложненным иностранным элементом. Согласно п. 2 ст. 1187 ГК РФ суды и иные правоприменители в вопросах квалификации организационных договоров могут обратиться и к иностранному праву, но только в случаях, когда такой договор:
- не известен праву РФ;
- известен в ином словесном обозначении;
- известен с другим содержанием.
Кроме проблемы толкования (квалификации) организационных договоров, не менее сложной является и проблема определения права, применимого к организационному договору с иностранным элементом. Но прежде чем анализировать коллизионные правила, хотелось бы обратить внимание еще и на такой момент: в судебной практике встречаются случаи, когда по какой-либо причине – отметим, обычно вполне оправданной и соответствующей закону, - суд попросту «не доходит» до решения этого вопроса. Так, Московский городской суд в своем Апелляционном определении от 16.03.2018 г. по делу № 33-10935/2018 отразил следующие обстоятельства: Определением Черемушкинского районного суда г. Москвы от 12.10.2017 г. было прекращено производство по иску гр-на Ю.С. к иностранной организации БрокерКредитСервис «Кипр» Лимитед о признании договора доверительного управления от 10.02.2014 г. не заключенным, взыскании денежных средств, процентов и штрафа. Причиной прекращения производства послужило то, что спор не может рассматриваться данным судом. Суд обосновал свою позициями следующим образом: ответчик (т.е. иностранная компания) осуществляет свою деятельность на основании Общих условий осуществления деятельности БрокерКредитСервис (Кипр) Лимитед, согласно которым споры подлежат «направлению на рассмотрение в Лондонский Международный Коммерческий Арбитраж»; а «из договора доверительного управления от 10.02.2014 г., подписанного истцом, и заключенным на Кипре, следует, что стороны безотзывно принимают на себя обязательства, предусмотренные Условиями и применимыми приложениями, дополнениями к ним»; соответственно, истец согласится на рассмотрение споров в указанном арбитраже. Из этого примера следует такой вывод: суд разрешает коллизионный вопрос о применимом праве только в случаях, когда он компетентен рассматривать возникший спор