Индихенизмы в словарном фонде испанского языка

После латыни и итальянского наиболее крупный и значимый вклад в испанскую лексику внесли языки Америки [12, с. 16].
Колумб познакомился только с Антильскими островами, с частью Центральной и северным побережьем Южной Америки, ему не удалось проникнуть дальше мыса Гондурас и дельты Ориноко. Исходя из центральной части неизведанного материка, конкистадоры и путешественники овладевают прежде всего Южной и Центральной Америкой. Они первоначально держались прибрежных районов, и только с 20-х годов XVI столетия начали проникать в глубь государства [57, с. 118].
На территории Северной Америки испанцы ограничились первоначально лишь теми ее частями, которые примыкают к Мексиканскому заливу. В частности, в 1518 году Хуан де Грихальва подходит к Тампико, южнее Рио Гранде дель Норте [57, с. 118]. И лишь между 1537 и 1540 годами Кортес подходит к Калифорнийскому заливу и практически в это же время Аларкон проходит по впадающей в данный залив Рио Буена Гиа (в настоящее время Колорадо) [57, с. 119]. Вследствие данных походов и захватом земель значительно расширяется этнографический горизонт испанцев. Первыми туземцами, с которыми им довелось столкнуться, и которые стали жертвами их хищнических помыслов, были жители Антильских островов. В лингвистическом аспекте данное население можно разграничить на две группы. На Гаити это было племя тайно, которое принадлежало в лингвистическом отношении к группе арауак или аруак (arahuac); спустя некоторое время прибыло в эти места племя караибов или Карибов, которое использовало в коммуницировании особый язык [57, с. 119]. За некоторое время до прибытия на Антильские острова испанцев, карибы осуществили сюда набег, уничтожив практически все местное мужское население, оставив себе только женщин. Женщинам удалось сохранить родной язык, то есть арауак, который стал языком и их потомства от карибов, но только на время его детства. Оба языка существовали параллельно, один − как язык детской и женской половины, другой − как язык мужской половины населения. Такое положение дел продержалось, к примеру, на острове Доминика, до современного периода.
Язык арауак относится к числу распространеннейших языков Южной Америки [57, с. 120]. Его используют в речи, начиная от южных берегов Флориды вплоть до северного Парагвая и от тихоокеанского побережья Перу до устьев Амазонки. На острова арауак проник, вероятно, с материка. Подобным путем появился там и караибский, давней территорией которого являлись верховья правых притоков Амазонки Тапахоса и Шингу, откуда он распространился далее в северном, северо-западном и северо-восточном направлениях и на острова [57, с. 120]. Из арауак-караибского источника заимствованы многочисленные американские термины, усвоенные испанским в самом начале его коммуницирования с новой землей.
В словаре Небрихи (1492) представлено саnоа «челн, лодка» (челн, выдолбленный из ствола дерева) [57, с. 120]. Возможно, что данная лексема караибская, усвоенная арауак. Своеобразное устройство этих суденышек, с помощью которых жители островов передвигались по архипелагу, и механизм управления ими побудили предпочесть местный термин своим barca, barquilla. Постоянное его использование вполне может объяснить присутствие для него нескольких вариантов, которые отвечают, вероятно, его диалектическим вариантам: саnaua, canahua, canagua [57, с. 120].
Особой разновидностью челна являлась пирога, piragua, снабженная бортами и предназначенная, скорее всего, для более далеких передвижений. С морем связана и лексема huracan «буря», «ураган», которая в дальнейшем получила широкое распространение за пределами испанского. Значительная доля усвоенных слов относится к области флоры [12, с. 23]. Испанцы познакомились здесь впервые с arcabuco (особым видом колючего кустарника), с batata (сладким клубнем типа картофеля), с bejuco «лианой», ceiba (видом мальвы), heneguen «агавой», mani «земляной фисташкой», yucca «американским картофелем». Экзотические плоды типа grayaha, papaya или растения типа bija, guanabana, guayacan, guiro, mamey, mangle, tuna сохранили, конечно, свои местные названия; к данной группе принадлежат и получившие в дальнейшем широкое распространение maiz «маис», который служил индейскому населению основной пищей, и tabaco «табак», являвшийся для них любимой забавой. С этим рядом терминов можно связать sabana «саванна», который обозначает дикую степь, какой испанцы у себя дома не знали. Американская фауна представлена такими словами, как сосuуо «жук-светляк», comejen «термит», guacamayo «попугай ара», iguana «игуана» (вид ящерицы), tihuron «акула» [57, с. 122].
Общественный уклад индейского населения познакомил испанцев со словом cacique «касик», «родоначальник», «князек», в дальнейшем вошедший в испанскую современную лексику и образовавший там типичное производное caciquismo [57, с. 122]. Людоедские наклонности индейцев оставили память в canibaly обошедшем в дальнейшем ряд языков, в том числе и русский; напротив, название караибов, carib, как обозначение кровопийцы, осталось лишь в испанском языке. Военные конфликты с индейским населением познакомили испанцев со своеобразным их оружием, дубинкой, macana; быт туземцев − с bohio «хижина», словом, которое сохранилось в нескольких вариантах: bujio, buhiyo, buihio, buio, boio, boyo, некоторые из них следует отнести на счет самих испанцев; hamaca «гамак», naguas «юбка» [12, с. 24]. Необходимо упомянуть и плетенку из листьев растения ярей, в которых индейцы приносили испанцам овощи, плоды; саrеу «черепаха» (как материал, особо ценившийся пришельцами), особенно batea «сито для промывки золота», именно того золота, которое такой длительный период привлекало испанцев на американский континент, а также выступало в качестве ключевого стимула грабительских завоеваний.
Словарь Королевской академии испанского языка зафиксировал американизмы; многие из них усвоены из арауак [75]. По семантике это главным образом термины зоологические и ботанические [52, с. 70]. Некоторые из них: abuje «войлочная вошь», асаnа «дерево акана», aje (вид антильского картофеля), aji (вид перца), аnoa «дерево аноа». Бытовая сфера представлена arique (полосы из листьев или коры королевской пальмы), аrера (хлеб, испеченный из муки с примесью свиного мяса). Однако, areite (род религиозной пляски) или aura (вид ястреба) – скорее всего мексиканские слова, то есть усвоения из языка нахуатль [52, с. 71].
Слова, приводимые испанскими словарями вообще и отмеченные как американские усвоения, довольны значительны; на долю языка арауак из них приходится достаточно много. К этим терминам необходимо отнести и кубинские термины: саniса «дикая корица», саоbа «красное дерево», cayajan (род лука), quatini (вид рыбы), sabicu (род акации), sao (вид липы), уаrеу (вид травянистого растения) [75]. Ботаническая терминология преобладает.
В 20-х годах XVI столетия колониальный грабеж развернулся в грандиозных масштабах [1, с. 44]. Прежде всего удар был направлен на ближайшую к исходной базе территорию Центральной Америки, где разведка ранее сообщила о наличии богатого и крупного туземного государственного образования. Это было государство ацтеков, которые спустились в свое время с севера и оттеснили более древних хозяев края и творцов своеобразной культуры, мая (Мексиканское побережье, Юкатан, Гондурас) [1, с. 45]. В 1520 году Кортес напал на ацтеков, нанес им поражение при Отумбе, пленил главу государства, Монтецуму, овладел его столицей Tenochtitlan и подчинил Мексику [1, с. 46]. После этого испанцы распространили свои владения на север и юг, организовав на территории Центральной Америки Новую Испанию. Между 1524 и 1525 годами Кортес вторгся на территорию Гондураса, в который уже ранее проник его соперник Кристобаль де Олид [1, с. 47]. Помощник Кортеса, Педро де Альварадо, проник в западную Гватемалу. Через Гондурас испанцы вторглись в Никарагуа, то есть на Панамский перешеек, который они уже с 1520 года захватывали с юга, со стороны Коста-Рика [1, с

. 47]. Во второй половине 30-х годов испанцы могли считать себя хозяевами этих территорий. Между 1530 и 1532 годами Нуньо Гусман захватил мексиканские области Халиско и Синалоа, которые располагались на побережье Тихого океана, а спустя некоторое время Маркос де Ниса (1539) и Коронадо (1540-542) проникли в Пуэбло, Аризону и Новую Мексику [1, с. 48]. Коронадо основал несколько поселений в Соноре, находящейся на восточном берегу Калифорнийского залива. Экспедиция Андагоя вдоль берегов Тихого океана на юг внушила Писарро и некоторым его сподвижникам мысль попытать счастья в этом направлении. В 1524 году они предприняли завоевание Эльдорадо (Перу), а в 1539 году брат Писарро, Гонсало, направился с аналогичными намерениями в самую глубь государства [1, с. 48]. Немногим ранее в 1525 году Кесада овладел Колумбией или, как ее называли в то время, Новой Гранадой, в составе которой была и Венесуэла, а в 1532 году Писарро захватил Эквадор [1, с. 48]. Наиболее ценные и населенные районы и Южной и Центральной Америки оказались, таким образом, в руках испанских завоевателей.
Завоевание Мексики познакомило завоевателей с культурой ацтеков, в качестве выражения которой служили четыре основных языка мексиканского плоскогорья (с севера на юг): сапотек (zapotek), миштек (mixtek), нахуатль (nahuatl)1и хиа-хиу (hia-hiu) или язык отоми [57, с. 124].
Из нахуатль испанский заимствовал слова, связанные с тем, с чем испанцы познакомились в Мексике. Новая природа привела к усвоению ряда ботанических терминов, которые обозначали незнакомые растения и плоды: cacahuete «какаовое дерево» (cacahuatl), cacao, camote (то же, что выше batata), chile (перец особого рода), nopal «индейская смоковница», tomate (˂tomatl), zapote, chayote, chiele (смола особого дерева). Мексиканская фауна дала: ocelote «тигровая кошка», zapilote «мексиканский ястреб», carite (род трески) [75]. Домашний быт познакомил испанцев с atoli − напиток из маисовой муки, воды и сахара, а также с другим напитком, которые назывался pulque (palqueria − лавка, где им торгуют), с hule «провощенное полотно», с chocolate, с jicara или xicara (xicalit) «чашка, из которой пьют шоколад», с petaca «кисет для табака», mezcal «особый спиртной напиток», pinole «ванильный порошок», tamale «печенье из маисовой муки», petate «цыновка», metate «камень для размола маиса или какао». Нахуатль принадлежат и слова, обозначавшие ацтека − azteco и туземца − coyote. Мексике обязан испанский такими терминами, как teocalli − названием пирамидообразных мексиканских храмов, chinampa «плавающий сад на мексиканских озерах», «свайная постройка», galpon (callpulli) «лачуга» [75].
Завоевание Боливии и Перу познакомило испанцев с совершенно новой государственностью, особым типом культуры, отличной от мексиканской [57, с. 125]. В древнейшую пору в этом районе Южной Америки можно выделить три культуры: культуру юнка (yunka), центром которой являлся Чиму (Chimu), в северной части Перу (в округе Трухильо в современный период), культуру кичуа (quichua), средоточием которой был Куско (Cuzco), в центральной части Перу, и аймара, а если точно перуанско-боливийских колья (colla), названных аймара по имени одной из групп − кичуа, усвоившей язык колья и осевшей к западу от озера Титикака [22, с. 256]. Центром их был Тиахуанако. Но уже до появления испанцев аймара и юнка были политически поглощены кичуа, усвоившими родственную, но более древнюю культуру аймара, так что завоевателям пришлось иметь дело с одним государством, которое охватывало значительные территории от экватора до Чили и от амазонских склонов Кордильер до тихоокеанского побережья. Это была империя инка, под которыми следует понимать не династию, а одно из племен группы кичуа, занявшее под руководством Манко-Капас еще в XI столетии господствующее положение и создавшее огромное политическое объединение [22, с. 257]. Юнка, занимавшие побережье Тихого океана, были подчинены ими, так же, как и культурно выше их стоявшие колья-аймара, иллюстрацией прошлого которых являются уникальные памятники в районе Титикака. Кичуа-инка усвоили древние верования и легенды аймара, более древние и авторитетные, и когда инка необходимо было оправдать собственное господство и власть своих государей, они попытались связать свое прошлое со священными преданиями аймара, с Титикака и местным культом солнца и показать божественное происхождение своих государей. Легендарные качества отличают первых четырех из них имена которых приводит Гарсиласо де ла Вега, сам происходивший от инка, в своих «Commentaries reales» [63, с. 542].
Язык инка, кичуа, вместе с укреплением их господства, широко распространился по Южной Америке. Он стал не только господствующим языком их обширного государства, но проник вплоть до южных частей Колумбии, то есть несколько севернее экватора, на юге до Атакамы и границ Араукании. Языком кичуа пользовались в северо-западных областях Аргентины, не говоря уже о Боливии. Многие термины его стали употребляться во всей Южной Америке. Характерные стороны религиозной и социально-политической жизни Перу назывались местными словами. Из испанского европейцы узнали термины, обозначавшие инка-государя, inca, и его жены соуа «государыни», девственных жриц солнца mamacona, собственно «женщины», хранителей древних преданий певцов или мудрецов amautas. До завоевания Перу испанцами царство инка представляло собой стройно организованное государство, располагавшее в эпоху наиболее могущественного царя, Хуайиа-Капак (1475), сложным административным аппаратом, выполнителем его воли [57, с. 128].
Государственная территория была поделена на несколько округов, соединенных между собой и с центром, Куско, прекрасными дорогами, которые облегчали общение между частями государства и работу административной власти, и экономические связи. Дороги тщательно поддерживались; на них было устроено нечто вроде станций, tambo, название которых употребляется теперь и в смысле убежища, места для ночлега, постоялого двора. По этим дорогам курьеры, chasqui развозили приказы и распоряжения центрального правительства. С целью создания опорных военных точек власти по всей стране были организованы военные поселения, mitimaes. С падением власти инка ряд государственных терминов превратился в исторические, стал достоянием представителей узкого круга людей, интересовавшихся местной торговлей, и, следовательно, в широком употреблении почти забылся. Термины же, связанные с бытом, пережили старые государственные порядки и долгое время сохранялись. Так долго держались в испанском термины ayllo «племя» и curacas «касик», поскольку племенное устройство перуанцев пережило падение царства инка. Уцелели старые земельные отношения, обработка крупных земельных владений при помощи рабов, yanaconas. В новейшую пору это уаnасоnа обозначает уже только слугу. До настоящего времени широко используется слово tanda «барщина», теперь имеющее главным образом значение дневного заработка рабочего. Со старыми религиозными представлениями связаны способы погребения у туземцев Перу и название гробницы, huaca, слово, которое продолжает жить и по сегодняшний день. К тому же кругу представлений относится и yaravi «заплачка, причитание». Слово это вышло за пределы своей родины и хорошо известно, к примеру, в Венесуэле. Тем более приятна жизнеспособность таких терминов, как сhina «женщина» (туземная), quichua; chacra или сhасаrа «хижина» (первоначально хижина туземца), рirca «стена», zara «хижина». С местными торговыми навыками связано слово уара или nара, обозначающее надбавку к цене, которую покупатель предлагает продавцу, торгуясь с ним. Перуанскому столу хорошо известно charqui, charquican (блюдо, приготовленное из сушеного мяса под соусом) [12, с