Эволюция новой мысли на страницах журнала «Огонёк»

Прорыв «Огонька» был осуществлён не сразу. Первые номера, выходившие под редакторством В.А. Коротича, практически ничем не отличалась от экземпляров его предшественника А.Н. Софронова. Перемены происходили постепенно: с карикатур, имеющих политический подтекст именно в отношении государственной власти; со всё более частых упоминаний о гласности. Публиковались фотографии, карикатуры, связанные с этой темой. Но некоторое время особенных сдвигов в отношении освещение исторического процесса не наблюдаются.
В номере тридцать шесть за 1986 появляются первые признаки будущих глобальных перемен, и отмечаются они в области культуры. Речь идёт о статье В.В. Карпова «Поэт Николай Гумилёв». Автор не только излагает биографию поэта, но и приводит выдержки из писем – самого Н.С. Гумилёва и его не менее именитых адресатов. И хотя ещё в 1985 году подобная статья ещё не могла быть напечатана, в ней всё же ещё чувствуется сила идеологии. Так, В.В. Карпов выражает сомнение, что Н.С. Гумилёв не принял революции; отмечает его монархические взгляды как заранее ошибочные: «Как мы уже говорили, Гумилёв был представителем своего класса, разделял идеи и взгляды того общества, к которому принадлежал, поэтому вполне естественно, что и в его стихах отразились монархические взгляды и соответствующее отношение к войне». В процитированных строках, несомненно, отражается мировоззрение советского человека, который – как творческая личность – не может не радоваться открывшемуся потоку информации, с другой – не имеет ещё достаточной смелости и идеологического опыта, чтобы оценить их так, как она того требует.
Примечательно, что автор выдвигает и собственные версии относительно судьбы поэта: «В июле 1917 года Гумилёв в Париже. Об этой его службе мало что известно, но и малая осведомлённость даёт мне основание высказать ранее никем не выдвигавшееся предположение, что Гумилёв служил в русской разведке». Таким образом, издание начинает приобретать черты аналитической журналистики.
Однако, проявив смелость в этой сфере, автор резко сбавляет обороты, когда доходит до такой щекотливой темы, как расстрел Н.С. Гумилёва. Он практически по-детски восклицает: «…нет у него антисоветских стихотворений. Ни одного!». По-настоящему же осудить власть, которая расстреливала людей (и, следует заметить, очень часто лучших представителей нации) безо всякой вины или даже за антисоветское стихотворение, автор пока не в состоянии. Вместе с тем нельзя не отметить его искреннего, доброжелательного и сочувственного отношения к герою своей статьи.
Необходимо отметить и ещё один момент, говорящий о том, что время правды настало. Это очевидно на том фрагменте статьи, где рассказывается о сыне Н.С. Гумилёва и А.А. Ахматовой. Возможно, впервые перед широким читателем открывались подобные факты: «…Судьба Л.Н. Гумилёва была очень трудной. Много лет он находился под арестом. После ХХ съезда партии Ахматова обратилась к Фадееву с просьбой помочь восстановить справедливость …Вскоре Л.Н. Гумилёв был освобождён». Таким образом, намечалась одна из будущих главнейших тем нового «Огонька» – тема сталинских репрессий и лагерей.
«Огонёк» одним из первых откликнулся на страшную трагедию всесоюзного масштаба – аварию на Чернобыльской АЭС. Очевидно, что раньше о катастрофе умолчали ли бы и не позволили СМИ писать об этом. Теперь же эпоха гласности давала возможность открыто говорить о многом, и поскольку «Огонёк» в определённой мере являлся её олицетворением, то вполне закономерным является факт появления на его страницах публикаций на эту тему. Однако пока эти статьи не проникают вглубь явления. Они призваны подчеркнуть мужество и героизм тех, кто тушил загоревшийся пожар. В целом, тон этой короткой статьи оптимистический: «Когда беда проходит, в памяти остаются те, кто помог в трудную минуту, будь то дело или слово поддержки. Жизнь пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС постепенно входит в нормальное русло. В новых посёлках уже построены и строятся комфортабельные дома, детские сады, клубы, магазины. Десятки миллионов рублей выплачены в качестве денежных пособий. Эвакуированным из опасной зоны компенсируется утраченное имущество. И чем дальше отступает беда, тем чаще обращаемся мы мысленно к тем, кто помог быстро ликвидировать последствия аварии».
Таким образом, можно заметить, что стиль написания выдержан в советском духе, настраивающий читателя на бодрость духа и проецирующий его на будущее. Пока ещё ни слова не говорится о катастрофических последствиях Чернобыля, которые были вполне предсказуемы; ни о беспечности властей, которую они проявили, допустив на заражённую зону практически ничем не защищённых людей. Это уже потом в «Огоньке» появятся изобличительные статьи и фотографии, отображающие реальную картину произошедшего (репортажи И. Гаврилова). В журнале за 1986 год трагедия представлена так, будто всё самое страшное уже позади. На этом примере видно, что гласность была с оговоркой: говорить можно было только часть правды.
Впрочем, «Огонёк» активно занимался не только современной историей, но и обращался к недавней. В частности, это касается октябрьского переворота 1917 года и тех глобальных перемен, которые он произвёл. В 1986 году журналисты «Огонька» уже начинают затрагивать тему эмиграции, но при этом правильность революции и неправильность позиции её не принявших утверждаются априори

. Тем не менее, сам факт обсуждения данной темы означал признак приближающейся свободы. Такова, например, статья «Была без радости любовь» В. Алексеева.
Поводом для неё послужила намечающаяся в Москве выставка М. Шагала (что также являлось признаком нового в жизни ещё советского общества). Касаясь темы революции и связанной с ней темой эмиграции, Автор рассуждает следующим образом: «Человек имеет право на выбор; должен иметь. Когда я думаю, что вся история Советской страны – это история сделанных нами со всей определённостью выборов, то утверждение этого правила кажется мне одной из основ силы. Октябрь был выбором, подтверждённым огромным большинством населения восставшей страны. Выбор этот разделили далеко не все – и в этом тоже были закономерность и справедливость. Из России ушли миллионы несогласных с её новой судьбой – мало кто из них возвратился. Не приняв народной доли на крутом её повороте, они растворились в заокеаньях и зарубежьях – будто ушли сквозь зеркало, в котором отразилось обновляющееся лицо страны». Старательно выстраивая оппозицию «СССР – Запад», журналист пока не даёт своему читателю выбора думать по-другому.
И всё же от номера к номеру возрастает градус критической оценки прошлого. Пока это всё больше связано с культом личности И.В. Сталина. Так, в номере сорок третьем за 1987 год были опубликованы фрагменты из дневника режиссёра А.П. Довженко, в котором есть моменты, указывающие на его критическое отношение к власти. Окажись эти дневники в руках у вышестоящих, лауреату двух Сталинских премий пришлось бы расплачиваться за каждое слово. Например: «Потрясающей и зловещей гримасой нашего времени является, несомненно, злодейство Берии… Вспоминаю дьявольскую рожу, которую скорчил Берия, когда привезли меня к Сталину на суровый страшный суд по поводу неудачных ошибочных фраз, вкрапившихся, по словам самого Сталина, в мой сценарий “Украина в огне”. Вытаращив на меня глаза, как фальшивый плохой актёр, он (Берия) грубо гаркнул на меня на заседании Политбюро (в начале сорок четвёртого года):
– Будем вправлять мозги!
Кто лишь не вправлял мне мозги, Боже мой».
В ту эпоху поведать такие слова миру было невозможно – только дневнику. В перестроечные времена прочитать их и сделать соответствующие выводы получила возможность многомиллионная аудитория «Огонька». Следует отметить, что записи А.П. Довженко сопровождались статьёй о его судьбе, где говорилось о том, что многое в ней было искалечено строем. Всё это давало повод для многих размышлений.
С каждым номером, с каждым годом журнал становился всё острее и критичнее. В номере девятнадцатом за 1988 обращает на себя внимание статья Ю. Карякина «”Ждановская жидкость”, или против очернительства». В ней автор не только клеймит палача интеллигенции А.А. Жданова, но и вскрывает мотивы его поступков, поднимая сразу несколько острых тем, которые из века в век не теряют своей актуальности: тема поэта и власти; тема ценности человеческой личности (и параллельно ей – тема обесценивания личности в условиях тоталитарного государства), темы клеветы, тема репрессий. Одним словом, масса тем, завязанных в один узел и восходящих к одной цифре – 1937 год.
Автор беспощаден к герою статьи и подтверждает своё отношение множеством фактов, рисуя образ беспощадного и кровавого убийцы, чьё имя, по горькой иронии судьбы, ленинградцы связали с названием трупной жидкости, получившей своё название по фамилии изобретателя Н.И. Жданова. Ю. Карякин, используя метафоры и жёсткую иронию, пишет: «Это он, Жданов, заменив в декабре 1934 года убитого Кирова на посту первого секретаря обкома и горкома Ленинграда, и организовал “кировский поток”, то есть это он прямо заказывал, составлял и подписывал те списки (главная часть его “Литнаследства” — хватит не на один том), по которым многие десятки тысяч ленинградцев “потекли” в тюрьму, в лагеря, в ссылку, на пытки, на смерть. Жизни и этих убитых, искалеченных людей, равно как и сломанные судьбы их детей, – прямо на его личном счету (тут никак не выговаривается: на его совести)».
Предчувствуя полемику, автор отвечает невидимому оппоненту, что всё это – не очернительство, а восстановление справедливости. Он поясняет главную цель Жданова – так унизить поэта, творческую личность, чтобы заставить его воспевать своих палачей. В связи с этим автор призывает к тому, чтобы переименовать все заведения, которые носят имя Жданова, т.к. не должно им носить имя убийцы.
В этом же номере освещаются и кровавые проблемы уже новой эпохой. Речь идёт о таком явлении, как рэкет, и ему посвящена статья Д. Лиханова «…Но здравствует король». В ней рассказывается о перестрелке между двумя криминальными группировками, случившейся в Москве 20 января 1988 года. Автор проводит собственное расследование, начиная с истоков этого явления, по ходу действия создавая портреты самых известных криминальных авторитетов в этой области. Возникает целый очерк рэкетирских нравов – практически в стиле В.А. Гиляровского. После столь обширного экскурса, автор приходит к главному вопросу: что делать с этой проблеме, как бороться с этим злом, наносящим вред экономике, безопасности страны и в целом – морально-нравственным устоям.
Отвечая на этот вопрос, Д. Лиханов перечисляет ряд мер: усиление работы правоохранительных органов по поимке этих элементов; создание безопасности в сфере кооперации