Аспекты антитезы «своё» - «чужое» как специфической черты жанра путешествия в «Письмах русского путешественника»
Зарегистрируйся в два клика и получи неограниченный доступ к материалам,а также
промокод
на новый заказ в Автор24. Это бесплатно.
В многослойном произведении Карамзина «Письма русского путешественника» рядом с образом центрального персонажа, впечатлительного наблюдателя, чувствительного путешественника, важное место занимает образ путешествия в качестве конструктивного элемента, определяющего специфику жанра путешествия. Писатель-западник открывал в своём произведении сложный «чужой мир» - «мир Европы», находящейся на переломе веков. Европа, и в особенности Франция, всегда интересовала русских просвещённых дворян 18 века. Они воспринимали этот «чужой мир» противоречиво: то как центр культуры, то как средоточие пороков цивилизации. По мнению Ю. М. Лотмана, "оба подхода едины в том, что Запад не только быт и географическая реальность, а идеологический конструкт и что сущность этого конструкта может быть осмыслена лишь в антитезе русской действительности».
«Письма…» Карамзина возникли в свете этой традиции, но и в то же время они представляли собой новое слово в споре о России и Западе. Писатель не противопоставляет Европу и Россию, а считает, что Россия есть Европа. Раскрывая концепцию соотношения России и Европы, автор «Истории государства Российского» опирается на важную для него мысль о единстве пути развития человечества. «именно потому, что европейская жизнь представлялась Карамзину некоторым возможным будущим России, книга его не укладывалась в рамки серии путевых эпизодов – она имела целостную концепцию».
Образ Европы, или Запада, не укладывается в единое целое в книге писателя-сентименталиста, а распадается на отдельные образы: «мир Швейцарии», «мир Англии», «мир Франции», «мир Германии». Именно эти четыре страны посетил Карамзин, и для каждого европейского пространства он создаёт соответствующий национальный тип. Понятие «европеец» не ограничивается только изображением социально-этнографического разнообразия «чужого мира».
Важно подчеркнуть, что художественное сознание автора «Писем…» формировалось под воздействием книжных знаний, которые подчиняли себе непосредственные впечатления. Энциклопедический образованный и начитанный писатель заочно знал многое о культуре стран, по которым он путешествовал, и эти знания воспламеняли его воображение, усиливали желание увидеть своими глазами то, о чём он читал. Во время путешествия писатель постоянно пользовался литературными ассоциациями, словно проверяя те впечатления, которые он получил при чтении западной литературы. В Швейцарии для путешественника всё наполнено духом Гессера и Руссо, в городе Кале всё говорит ему о Стерне. «Письма…» не только путеводитель по городам и странам и их достопримечательностям, но своеобразный гид по книгам, которые автор снабжает характеристикой создателей этих произведений.
Анализируя возможные пути развития человечества, культурные деятели того времени предлагают две прямо противоположные историко-культурные концепции. Последователи Руссо считали, что цивилизация испортила изначальную природу человека, и призывали к возврату к природе, провозглашали «естественного человека». В книге Карамзина мы найдём немало эпизодов, где он с восторгом и умилением пишет о простой жизни на лоне природы, воспевает пастухов и пастушек, поселян и поселянок, их непритязательный быт. Противоположная концепция связана с именем Вольтера. Эта концепция исходит из того, что с самого начала мир был несовершенен, и только с помощью цивилизаторской деятельности мир может быть улучшен, поэтому все надежды с техническим прогрессом, который, по мнению сторонников «вольтеровской» теории, призван победить «зло» природы, а прогресс гуманности усовершенствует человека и общество.
Интересно, что Карамзин приветствовал обе теории и пытался их примирить, объединить.
Кроме пейзажных зарисовок, в «Письмах» есть много описаний достопримечательностей. Например, рассказчик посещает Дрезденскую картинную галерею и подробно описывает картины, сообщает сведения о жизни художников: Рафаэля, Микель Анджело, и всё это тоже средство для раскрытия концепта «чужого мира».
Образ Запада, несомненно, создаётся и с помощью характеристики его ярких представителей.
Большой интерес для читателей представляет в «Письмах» описание достопримечательностей городов и встреч со знаменитостями. Вот как он описывает Кенигсберг, «столицу Пруссии», отмечая, что в городе 4000 домов и 40000 жителей – «как мало по величине города!»
Встреча в Кенигсберге с Кантом – одна из самых запоминающихся в книге. Рассказчик появляется без рекомендательного письма, представляется русским дворянином, который любит «великих мужей» и объясняет цель своего посещения желанием изъявить почтение «тонкому метафизику» [2, 29]
Зарегистрируйся, чтобы продолжить изучение работы
. В этой встрече важно всё: от портрета великого мыслителя («маленький, худенький старичок, отменно белый и нежный») до предмета беседы. Автор почти дословно воспроизводи слова Канта о сущности человека, которая заключается в деятельности, о бессмертии, о нравственном законе, который можно назвать «совестию, чувством добра и зла».
Рассказчик отмечает, что эта метафизическая беседа продолжалась около трёх часов и описывает манеру речи Канта и его домик: «Кант говорит скоро, весьма тихо и невразумительно; и потому надлежало мне слушать его с напряжением всех нерв слуха. Домик у него маленький, и внутри приборов много. Всё просто, кроме… его метафизики».
Проезжая Веймар, наш герой не мог не посетить знаменитого немецкого философа Гердера. Духовная тематика занимает очень важное место в книге Карамзина, и чаще всего она раскрывается в беседах со знаменитостями. Начитанный путешественник цитирует большие отрывки из философских сочинений Гердера, например, то место, где учёный размышляет о бессмертии, рассказывая о лилии, растущей в поле, которая «впивает в себя воздух, свет, все стихии – и соединяет их с существом своим, для того чтобы расти, накопить жизненного соку и расцвесть; цветёт и потом исчезает». Но лилия любовь и жизнь свою истощила на то, чтобы сделаться матерью, «оставить по себе образы свои и размножить своё бытие». Гердер в пересказе героя приходит к выводу, что смерти нет в творении.
Гердер встретил путешественника ещё в сенях, обошёлся с ним ласково, говорил о политическом состоянии России, о литературе, о немецких поэтах, о совершенстве древнегреческого языка, и рассказчик сделал вывод, что философ очень любезный человек.
В Цирихе наш путешественник посетил Лафатера, передавая читателям портрет этого учёного и философа: «…он имеет весьма почтенную наружность: прямой и стройный стан, гордую осанку, продолговатое бледное лицо, острые глаза и важную мину. Все его движения живы и скоры; всякое слово говорит он с жаром. В тоне его есть нечто учительское или повелительное, происшедшее, конечно, от навыка говорить проповеди, но смягчаемое видом непритворной искренности и чистосердечия». Описывая одно из посещений Лафатера. Рассказчик знакомит нас с игрой в вопросы и ответы, которой развлекалось общество. Некоторые примеры ему хорошо запомнились. Кто есть истинный благодетель? Тот, кто помогает ближнему в настоящей его нужде. Нужна ли жизнь такого-то человека для совершения такого-то дела? Нужна, если он жив останется; не нужна, если он умрёт.
Путешественника удивляет в Лафатере то, что он часа свободного не имеет, и дверь кабинета его почти никогда не затворяется; когда уйдёт нищий, придёт печальный, требующий утешения, или путешественник, не требующий ничего, но отвлекающий от дела. Лафатер посещает больных и умирающих и объясняет рассказчику, откуда он черпает столько силы и столько терпения: «Человек может делать много, если захочет, и чем более он действует, тем более находит в себе силы и охоты к действию».
В книге Карамзина идеальный «чужой мир» представлен в образе Швейцарии. Писатель убеждён, что благоденствие швейцарцев достигнуто благодаря последовательному воплощению руссоистской модели идеального человеческого существования.
Вот как пишет автор об этом во второй части своей книги в 47-ой главе: «Итак, я уже в Швейцарии, в стране живописной натуры, в земле свободы и благополучия! Кажется, что здешний воздух имеет в себе нечто оживляющее: дыхание моё стало легче и свободнее, стан мой распрямился, голова моя сама собою подымается вверх, и я с гордостью помышляю о своём человечестве» [2,143-144].
Проезжая в карете швейцарской дорогой, чувствительный путешественник с неимоверным восторгом пишет об этой благословенной стране: «Какие места! Какие места! Отъехав от Базеля версты две, я выскочил из кареты, упал на цветущий берег зелёного Рейна и готов был в восторге целовать землю. Счастливые швейцарцы! Всякий ли день, всякий ли час благодарите вы небо за своё счастие, живучи в объятиях прелестной натуры, под благодетельными законами братского союза, в простоте нравов и служа одному богу? Вся жизнь ваша есть, конечно, приятное сновидение, и самая роковая стрела должна кротко влетать в грудь вашу, не возмущаемую свирепыми страстями!..» [2,151 - 153]. Переходя к размышлениям о благодетельном влиянии природы на душу человека, автор подчёркивает, что «ужас смерти бывает следствием нашего уклонения от путей природы» [2, 153].
Путешественник признаётся, что возвращается духом в «первоначальную простоту натуры человеческой» именно в ту минуту, когда сердце его «отверзается впечатлениям красот природы»
50% дипломной работы недоступно для прочтения
Закажи написание дипломной работы по выбранной теме всего за пару кликов. Персональная работа в кратчайшее время!
