Применение механизма судебной неустойки при рассмотрении дел о банкротстве

Аннотация
В статье рассматривается правовая природа астрента (судебной неустойки) на основании законодательства Российской Федерации. Кроме того, анализируются вопросы применения механизма судебной неустойки при рассмотрении дел о банкротств Выявляются особенности судебной неустойки исходя из исследования судебной практики по данной категории дел как в отношении физических, так и юридических лиц.
Abstract
The article considers the legal nature of astrant (judicial penalty) based on the legislation of the Russian Federation. In addition, the issues of applying the mechanism of judicial penalty in bankruptcy cases are analyzed. The features of the judicial penalty are revealed on the basis of the study of judicial practice in this category of cases in relation to individuals and legal entities.
Ключевые слова: судебная неустойка, астрент, банкротство, гражданский кодекс, судебная практика.
Key words: judicial penalty, astrant, bankruptcy, civil code, judicial practice.
Относительно недавно в российском праве появилось новое явление со звучным, но относительно непонятным названием – астрент. Причем пришло это явление не из теории, а из практики: частыми стали ситуации, когда после успешной работы юриста и при положительном рассмотрении дела судом, исполнение решения откладывается ответчиком-должником в «долгий ящик», либо он вовсе не намерен его исполнять. Вследствие такой ситуации неизбежно нарушение интересов истца-кредитора. Особенно актуальным данный вопрос является в делах, связанных с признанием гражданина или организации банкротом, поскольку анализ судебной практики показывает наличие особенностей в применении судебной неустойки по данной категории дел.
Вообще начало применению астрента, или «судебной неустойки», было положено именно судами, выносившими решения в пользу кредитора, при ситуациях, когда размер требований был значительным, а вероятность их неисполнения высока. Именно по этой причине в 2015 году Федеральным законом от 08 марта 2015 года № 42-ФЗ было внесено изменение в Гражданский кодекс Российской Федерации (далее – ГК РФ), касающееся возможности присуждения в пользу кредитора денежную сумму на случай неисполнения должником судебного акта. Так появилась статья 308.3 ГК РФ «Защита прав кредитора по обязательству». Согласно указанной статье, «в случае неисполнения должником обязательства кредитор вправе требовать по суду исполнения обязательства в натуре, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, иными законами или договором либо не вытекает из существа обязательства. Суд по требованию кредитора вправе присудить в его пользу денежную сумму (пункт 1 статьи 330) на случай неисполнения указанного судебного акта в размере, определяемом судом на основе принципов справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения» [1].
Считается наиболее популярной точка зрения, что впервые предложение внедрить такую меру защиты кредитора появилось в Постановлении Пленума ВАС РФ от 04.04.2014 № 22 «О некоторых вопросах присуждения взыскателю денежных средств за неисполнение судебного акта» [2], но при ближайшем рассмотрении вопроса, можно сделать вывод, что первые попытки включить судебную неустойку в массив российского законодательства предпринимались еще в 2007 году. Как отмечает В.В. Ярков, один из авторов проекта Исполнительного кодекса Российской Федерации (2007 года), ст. 101 и 102 проекта предусматривалиВведение

такой меры стимулирования, как постоянно возрастающий штраф, а также были раскрыты процедуры принудительного исполнения в рамках производств по неимущественным обязательствам. В то время проект Исполнительного кодекса «не прошел», но положения об астренте все же увидели свет в 2015 году и закрепились в нормах гражданского права [11].
Изучая положения Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2016 года № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», можно сделать вывод, что применение астрента связаны, но не находятся в прямой зависимости с обязательствами кредитора должника (к примеру, если должник выплатил сумму астрента, то это не значит, что он свободен от исполнения обязательства перед кредитором; равно как и обратная ситуация – если должник исполнил обязательство с задержкой, это не значит, что он не обязан выплачивать кредитору сумму астрента). Также астрент – является специальный механизмом денежной меры ответственности, на что в частности указывает Пленум Верховного Суда [3].
Отсюда следует, что основное назначение астрента – стимулировать должника на надлежащее исполнение обязательства. Почему такое стимулирование особенно актуально в российских реалиях настолько, что нашло отражение на законодательном уровне? Потому что как таковых законных средств стимулирования должника на исполнение обязательств (неденежных) в российском законодательстве не установлено [12, с. 33].
В банкротных спорах вопрос о правомерности назначения компенсации за ожидание исполнения судебного акта на сегодняшний день обсуждается в трех случаях:
по требованию конкурсного управляющего к бывшему руководителю должника об истребовании документов;
по требованию залогового кредитора к конкурсному управляющему об обязании последнего передать имущество должника на ответственное хранение в рамках исполнения акта о разрешении разногласий по порядку и условиям сохранности залогового имущества;
по требованию о применении последствий недействительности сделок в виде обязанности передать имущество в конкурсную массу в порядке реституции.
Как в теории, так и на практике более дискуссионной является первая из вышеназванных категорий дел

. Изначально при разрешении указанных споров суды отмечали, что особый характер института истребования документов арбитражным управляющим должника от его прежних руководителей в рамках дела о признании должника банкротом исключает возможность применения астрента. Само по себе неисполнение определения арбитражного суда об истребовании документации должника у бывшего руководителя по смыслу правового регулирования института присуждения денежных средств за неисполнение судебного акта не может повлечь за собой применение астрента. Более того, неисполнение бывшим руководителем указанной законной обязанности обеспечивается возможностью взыскания с последнего убытков. Поэтому дополнительная материальная ответственность в указанном порядке не может быть применена к бывшему руководителю должника. То есть долгое время суды придерживались позиции, что в действующем законодательстве по данному вопросу не предусмотрен механизм присуждения денежных средств на случай неисполнения судебного акта по требованию об обязании бывшего руководителя должника передать документацию предприятия-банкрота и что непередача документации должника влечет за собой особый вид ответственности — субсидиарную ответственность контролирующего должника лица, которая не может конкурировать с таким видом ответственности, как присуждение денежных средств за неисполнение судебного акта
Однако сейчас судебная практика поменяла вектор развития по данному вопросу и теперь отношения, связанные с передачей документации юридического лица его бывшим руководителем конкурсному управляющему, являются предметом гражданско-правового регулирования, и в рамках указанной процедуры бывший директор продолжает нести обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно. Поэтому в случае неисполнения судебного акта об обязании передать документы с бывшего руководителя должника в пользу конкурсной массы подлежит взысканию денежная сумма, предусмотренная п. 1 ст. 308.3 ГК РФ. При этом наличие возможности привлечения бывшего руководителя должника к субсидиарной ответственности по долгам банкрота (с учетом презумпции о наличии причинно-следственной связи между несостоятельностью должника и действиями контролирующего лица при отсутствии документов бухгалтерского учета) не исключает присуждение «судебной неустойки», уплата которой не влечет прекращение основного обязательства и не освобождает бывшего руководителя должника от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств [4]. В настоящее время суды руководствуются указанной правовой позицией Верховного Суда РФ и удовлетворяют заявления конкурсных управляющих о присуждении компенсации за ожидание исполнения бывшими руководителями судебных актов об истребовании у них документации должника [5].
В целом, судебная практика показывает, что установление «судебной неустойки» не должно явиться основанием к возникновению у ответчика признаков несостоятельности (банкротства) [7]. Кроме того, суды также указывают, что определение размера компенсации должно стимулировать ответчика к исполнению, но не должно приводить его к разорению и банкротству. При назначении компенсации за ожидание исполнения судебного акта в случаях, когда ответчиком выступает организация, суд должен обращать внимание в первую очередь именно на финансовое положение такой организации. Иными словами, перед судом должна стоять задача — определить, какая величина будет выполнять для компании роль того самого устрашения, стимулирующего к исполнению возложенной судом обязанности по неденежному требованию.
Так, по одному из дел конкурсный управляющий просил взыскать с ответчиков неустойку за неисполнение судебного акта в размере 3 000 руб. за каждый день просрочки до момента фактического исполнения судебного акта. На что суд указал, что в результате присуждения исполнение судебного акта должно для ответчика оказаться более выгодным, чем его неисполнение. Определяя размер присуждения денежных средств на случай неисполнения судебного акта, суд учитывает степень затруднительности исполнения судебного акта, возможности ответчика по добровольному исполнению судебного акта, его имущественное положение, в частности размер его финансового оборота, а также иные заслуживающие внимания обстоятельства