Зигмунд Фрейд: Тотем и табу

Введение

У З. Фрейда по психоанализу культуры в качестве основной работы выступает «Тотем и табу», где делается обзор ряда работ авторов, где также проводится обзор истории развития табу и тотемизма. В данной работе рассматривается период от древних времен, оканчивая христианством. В ней проводится параллель между примитивными людьми и неврастениками.
В работе З. Фрейда показана связь древних запретов и ограничений, которые в более современное время в цивилизованном мире накладывают на себя невротики, он демонстрирует схожесть невротического поведения и поведения первобытных людей, версия З, Фрейда развития отношений в первобытной орде согласно схемы эдипова комплекса.
Объект исследования - табу и тотемизм.
Предмет исследования – основания возникновения табу и тотемизма.
Цель исследования - изучение работы З. Фрейда «Табу и тотемизм».
В рамках обозначенной цели необходимо решить такие задачи:
1. Рассмотреть причины возникновения табу;
2. Рассмотреть корни возникновения магии, анимизма и всемогущества мысли;
3. Рассмотреть возвращения тотема;
4. Описать собственное мнение относительно фактов, описанных в книги.

1. Причины возникновения табу
Анализ табу отличает достаточно высокая достоверность, и разрешение данного вопроса в работе Фрейда «Табу и тотем» дано достаточно хорошо.
В указанной работе проводится исследование тотемизма, что ограничивается только заявлением, что в настоящее время психоаналитическое изучение имеет возможность дать объяснение вопросу тотема. Данная тема актуальна и в настоящее время, т.к. табу существует даже в цивилизованном обществе, хотя негативное понимаемое и перенесенное на иные содержания, табу выступает «категорическим императивом» Канта по его психологической природе, действующим несколько навязчиво и отрицающим какую-либо сознательную мотивировку.
Согласно мнения З. Фрейда, под тотемизмом следует понимать чуждое современному религиозно-социальному институту, хотя с такой формулировкой сложно согласиться. Согласно его мнения, к настоящему моменту тотемизм остался в прошлом и был заменен новыми формами, вот с последним сложно не согласится, по З. Фрейду после тотемизма остались относительно незначительные следы как в религии, так и обычаях с нравами жизни современных народов, тотемизм претерпел существенные изменения даже у тех народов, которые и теперь его придерживаются. В истории человечества технические и социальные успехи нанесли меньше вреда табу, чем тотему.
На всех стадиях развития доисторического человека, о котором знают лишь на основании изучения утвари и различных предметов, которые остались с тех времен, по сохранившимся сведениям об искусстве, религии и мировоззрении, дошедшим до современности традиционным путем в сказках, мифах и сказаниях, и по сохранившимся остаткам образа мыслей в наших современных нравах и обычаях.
Но даже в настоящее время на Земле есть люди, которые считаются близкими к первобытным народам с точки зрения цивилизованного общества, в итоге есть возможность увидеть высокую степень сходства психологии первобытных народов, как ее демонстрирует этнография, с психологией невротиков, что достигается посредством психоанализа, и в результате есть возможность увидеть в совершенно новом свете знакомое уже и определённой сфере.
В книге в качестве современных первобытных людей приводятся туземцы Австралии, питающиеся благодаря охоте на животных и выкапыванию кореньев. Они не занимаются возведением хижин или домов, совершенно не обрабатывают земли, не выращивают домашних животных, из домашних животных им известны только собаки в качестве домашнего животного. Вся совокупность общих дел подлежит решению на собраниях, где принимают участие исключительно взрослые мужчины. Эти австралийские племена состоят из маленьких семей, именуемых кланами, каждая из которых носит имя собственного тотема. Тотемом именуется самое обыкновенное животное, которое может употребляться в пищу, оно может как безвредным, так и, напротив, опасным, внушающим страх, реже встречаются в качестве тотема растения или даже же силы природы такие как вода или дождь, по их мнению, пребывающие в определенном отношении к семье. Согласно их веры, такой тотем является для всей их семьи в качестве праотца, неким ангелом-хранителем и помощником, который предрекает будущее, узнает и милует собственных детей. Интересна иерархия наследования тотема, так в случае, когда муж относится к семье, где в качестве тотема является кенгуру, и женится на женщине, у которой в качестве тотема семьи выступает эму, то их дети, мальчики и девочки, все будут отнесены к клану, к которого в качестве тотема выступает эму.
В книге приводятся выдержки и ссылки на работы иных авторов, она не написана только на основании исследований З. Фрейда. Ссылая на L. H. Morgan'a, З. Фрейд подчеркивает, что такие туземцы принадлежат к «классифицирующей» системе.
Даже сегодня на территории Австралии, а не только 100 лет назад, когда была написана работа, есть несколько племен, у которых нет иных запрещений, за исключением ограничений их тотема.
На территории полуострова Газели в Новой Британии, Фиджи и в Меланезии у племен, которые проживают здесь, существуют достаточно странные ограничения в отношениях мальчиков с их матерями и сестрами.
На Суматре также существуют некоторые правила «избегания», которые активно распространяются абсолютно на все родственные отношения. Что касается отца, то он тоже не может пребывать наедине с собственной дочерью в его доме, аналогичное правило есть и для матери, которая также не может оставаться наедине с собственным сыном.
Для цивилизованных народов представляет достаточно интересное «избегание», которое затрагивает ограничения непосредственного общения между мужчиной и его тещей. Данное ограничение получило распространение по всей территории Австралии, а также присутствует у меланезийских, полинезийских и негритянских народов. Кажется, очень непонятным, почему у указанных народов есть такой огромный страх перед искушением, воплощенным для мужчины в образе немолодой женщины, хотя в действительности и не матери его, но которая ей могла быть.
Известная часть чувств совершенно очевидна, со стороны тещи якобы существует желание не отказываться от прав на собственную дочь, а также наблюдается некое недоверие к чужому человеку, на ответственность которого теперь предоставлена дочь, здесь наблюдается тенденция с целью сохранения господствующего положения, с которым она сжилась в родительском доме. Что касается мужа, то здесь наблюдается его решимость не подчиняться более ничьей воле, некая ревность к лицам, которым принадлежала до него самого нежность его жены. Психоанализ демонстрирует, что первый сексуальный выбор мальчика инцестуозен, нередко он направлен на запрещенные объекты такие как мать и сестра, что скорее всего в итоге объясняет подобные запреты.
Понятие «табу» разветвляется в двух совершенно противоположных направлениях. С одной стороны, табу ассоциируется со святостью, с иной стороны, с чем-это жутким, опасным, запретным и далеко не чистым. В результате с табу связано представление чего-то требующего высокой степени осторожности, табу находит проявление по существу в различных запрещениях и многочисленных ограничениях. Распространенное сочетание «священный трепет» нер6едко совпадает со смыслом самого табу. Они сводятся не к заповеди бога, а запрещаются собственно сами собой. Подобные запреты табу лишены всякого обоснования.
Но не всегда сами цели табу лишены всякого, к примеру, цели табу находят проявление в охране важных лиц таких как священников, вождей, предметов и иного, от потенциальных повреждений, в защите более слабых, в частности, женщин и детей, даже обыкновенных людей против магической силы вождей, священников и иное.
Нарушение табу само мстит за себя. В результате именно первые системы наказания человечества связаны с самим табу. В качестве источника табу считают специфическую чародейственную силу, которая есть в людях и духах, в итоге она от них может быть перенесена благодаря каким-то неодушевленных предметов. Различают табу временные и постоянные. Вожди и священники относятся к постоянным, временные табу связаны с родами, со званиями воина до и после похода, с деятельностью, к примеру, рыболова и иное. Запрещения преимущественно касаются стремления к наслаждению, самой свободы передвижения и общения. Порой они обладают определенным смыслом, куда можно отнести воздержание или отказ, а порой они по своему содержанию совершенно неясны.
Табу именуются всё, как лица, так и местности, предметы и временные состояния, являющиеся в качестве носителей и источников подобного таинственного свойства. У австралийцев З. Фрейд распределяет все запрещения табу на три класса: животные, люди или иные объекты. Что касается табу животных, то оно состоит преимущественно в запрещении убивать и использовать как пищу, подобное составляет ядро тотемизма. Что касается табу второго рода, где как объект выступает сам человек, то юноши являются табу при торжестве посвящения в зрелые мужи, также новорожденные дети и иное. Табу третьего рода, где в качестве объекта являются растения, деревья, дома и местности, – более постоянно, что налагается на все, что в силу какой-то причины ведет к возникновению опасения или жуткого чувства.
Самое близкое и бросающееся в глаза сходство подобных навязчивых запретов (у нервнобольных) с табу заключается в том, что такие запрещения также совершенно не мотивированы, их происхождение загадочно.
В результате ярче всего сходство обычаев табу с симптомами невроза навязчивости проявляется в следующем:
1

. В немотивированности запретов;
2. В их утверждении, благодаря внутреннему принуждению;
3. В их способности к сдвигу и в опасности заразы, исходящей из запрещенного;
4. В том, что они становятся причиной церемониальных действий и заповедей, вытекающих из запретов.
Под табу необходимо понимать очень древние запреты, когда-то извне наложенные на поколение достаточно примитивных людей, т. е. насильственно навязанные какому-то поколению предыдущим. Самые старые и важные запреты табу формируют оба ключевых закона тотемизма, в частности, не убивать животного тотема и избегать полового общения с товарищем по тотему иного пола.
Что касается убийства, то здесь также есть целый церемониал. В частности, после совершения убийства необходимо пройти следующие этапы, а именно, важно помирится с уже убитым, подключить целый ряд самоограничений, важно пройти покаянные действия в р6езультате чего происходит очищение убийцы, совершения известного церемониала (старания прогнать духов убитого, преследующего убийцу).
Но есть и иные табу, в частности, на Timor вождь экспедиции не может непосредственно вернуться домой. Поэтому для него возводится особая хижина, в которой ему следует провести два месяца, в процессе которых он занят выполнением самых разных предписаний очищения. На Lоgea, острове возле Новой Гвинеи, мужчины, которые убили или принимали участие в убийстве их врагов, на протяжении целой недели затем скрываются в собственных домах. У многих иных воинов подобных племен есть церемониал очищения.
Отношение примитивных народов к вождям, королям и священникам руководствуется двумя ключевыми принципами, которые словно дополняют друг друга, чем противоречат. Нужно их бояться и оберегать их.
Но вот несколько интересных моментов относительно самих табу, а также веры в них. Женщина у Maori, съевшая плодов, лишь впоследствии узнала, что данные плоды были взяты с места, на которое наложено табу, в результате она вскрикнула, что дух вождя, которого она подобным образом оскорбила, скорее всего убьет ее. Это произошло около полудня, а к двенадцати часам следующего дня она была уже мертвой. Зажигалка вождя у Maori погубила сразу несколько человек, сам вождь потерял ее, иные люди ее смогли найти и пользовались ею с целью закуривания собственных трубок, лишь, узнав, кому она на самом деле принадлежит, они умерли от страха.
Большая часть табу властелинов не объясняется потребностью защиты от них. В обращении с такими лицами, потребность защиты их самих от окружающей их опасности, принимала участие в формировании ряда табу и в развитии даже придворного этикета.
Безусловно народ остается последовательным. Король для народа является его бог, поэтому самому королю следует быть защитником его народа; в случае если король не желает их защищать, то ему необходимо уступит место иному, более услужливому. Но до тех пор, пока он соответствует ожиданиям народа, заботливость о таком короле не знает границ, и народ заставляет его относиться к самому себе с подобной предусмотрительностью. Король живет, ограниченный системой церемоний и этикетов, запутанный в сеть обычаев и запрещений, цель которых состоит в том, чтобы увеличить его благополучие.
Одним из ярких примеров подобного сковывания святого властелина церемониалом табу выступает образ жизни японского микадо в прошлых столетиях.
Некоторые из табу, которым подвергались короли у варваров, отдаленно напоминают меры пресечения против разбойников. В Shark Point при Кар Рadrоn в Нижней Гвинее (Западная Африка) живет король-священник Kukulu, при том он живет в одиночестве и в лесу. У него нет права смеет на прикосновение к женщине, нельзя ему оставлять его жилище, ему запрещено даже вставать с его стула, в котором королю следует спать в сидящей позе. Ключевую роль среди указанных табу играют ограничения свободы движения.
Что касается древних королей Ирландии, то они также были подчинены целому ряду очень странных ограничений, от соблюдения которых ожидали всяких благ для целой страны, а, от нарушения которых, всяких бедствий.
Если рассмотреть картину отношений обычных людей к их властелинам, то нетрудно будет перейти от подобного описания к психоаналитическому пониманию ее. По их природу указные отношения очень запутаны, в них есть ряд противоречий. С одной стороны, властелинам даны значительные права, совершенно совпадающие с запрещениями табу для иных. Эти властелины выступают в качестве привилегированных особа; они имеют возможность делать то, и наслаждаться тем, что, благодаря табу, запрещается всем остальным. Но в противовес для них есть иные ограничения табу, которые совершенно не свойственные для обыкновенных лиц.
Есть некая параллель между запрещениями табу и невротическими симптомами, которая находит проявление в самом церемониале табу, значение которого для положения королевского достоинства заключается в ряде ограничений. Подобный церемониал демонстрирует достаточно двусмысленное значение и происхождение из амбивалентных тенденций, если королем не будет соблюдаться табу, то он не сможет возвеличиваться над всей совокупностью обыкновенных смертных, но указанный церемониал превращает жизнь самого короля в невыносимую тяжесть и муку, он накладывает на королей цепи рабства, при том более тяжелые, чем на их подданных.
Оставаясь на почве сравнения с инфекцией, необходимо рассмотреть табу мертвецов, которое отличается вирулентностью у достаточно многих примитивных народов, что находит проявление в последствиях, которые в итоге влечет за собой даже прикосновение к мертвецу, более того, в обращении с оплакивающими мертвеца. У Maori всякий, кто прикасается к трупу или принимает участие в погребении, в результате становится нечистым, ему фактически отрезано любое сообщение с иными людьми.
У Shuswap в Britisch-Columbia вдовам и вдовцам во время траура следует жить отдельно, им запрещено прикасаться собственными руками ни к их телу, ни к их голове, притом посуду, которой они пользуются, также запрещено использовать иным и много иного подобного и странного.
Обыкновенно запрет произносить имя умершего выполняется достаточно строго. У некоторых южноамериканских племен считается оскорблением для оставшихся в живых, если в их присутствии произнести имя умершего, и за подобную оплошность полагается наказание как за убийство.
Проекция бессознательной враждебности при табу покойников является примером из ряда процессов, которым приходится приписать весомое влияние на склад душевной жизни примитивного человека. В данном случае проекция направлена на разрешение конфликта чувств; подобное применение она находит при многих психических ситуациях, ведущих к неврозу. Проекция не создана с целью отражения душевных переживаний, она просто есть там, где нет конфликтов. Проекция внутренних восприятий вовне выступает примитивным механизмом, которому подчинены восприятие чувств, что при нормальных условиях принимает большое участие в формировании внешнего мира.
Проекция собственных душевных движений на демонов составляет часть системы, ставшей «миросозерцанием» примитивных народов. «Вторичная переработка» содержания сновидений является образцом для подобных систем. Начиная со стадии образования системы, каждый акт, являющийся объектом суждения сознания, обладает двояким происхождением, в частности, различают систематическое и реальное, но в то же время бессознательное.
Поэтому слову табу присуще двойственное значение, т.к. оно используется с целью обозначения вполне определенной амбивалентности и всего того, что смогло вырасти на почве данной амбивалентности.
Понимание табу проливает свет на природу и возникновение совести. Совесть табу, под которым имеется в виду вина после содеянного, является в качестве самой древней формы, в которой встречается феномен табу.
Что касается совести, то это внутреннее восприятие недопустимости известных имеющихся желаний; но ударение необходимо сделать на том, что данной недопустимости чужды доказательства, т.к. она несомненна.
Что касается самого чувства вины, то ему присуще многое из природы страха; совершенно без всяких опасений его можно описать в качестве совестливого страха».
Если табу выражается преимущественно в запрещениях, то нет необходимости в доказательствах из аналогии с неврозами, что в основе его лежит положительное, чего-то желающее душевное движение. Не приходится запрещать того, что никто не хочет делать или категорически запрещается, т.е. должно быть предметом вожделения.
Психоанализ подтверждает то, что обычно говорят благочестивые люди, что все люди являются большими грешниками.

2. Анимизм, магия и всемогущество мысли
В узком смысле анимизмом именуется учение о представлениях о душе, в широком смысле под анимизмом следует понимать учение о духовных существах в целом.
С точки зрения примитивных народов мир населен многочисленными духами, часть из которых благосклонна к ним или, наоборот, относится достаточно недоброжелательно. Примитивные люди дошли до данного странного основного дуалистического миросозерцания