Железная дорога в повестях и рассказах второй половины XIX века: проза А.П.Чехова, «Крейцерова соната»

Введение
В русской литературе образ железной дороги не раз становился объектом рассуждений и исследований в различных аспектах.
Сложность мотива железной дороги связана с ее «двойственным генезисом». Это, с одной стороны, обычная дорога со всеми своими атрибутами, деталями и дорожными мотивами. Но с другой стороны, этот мотив также связан с результатом технического прогресса, железная дорога как волевое усилие человечества со всеми последствиями. Следовательно, мотив железной дороги связан с литературой нового времени.
В литературных произведениях XIX-XX вв. железная дорога – это не просто средство для перемещения в пространстве или место действия, это еще и связь с переживаниями героев, с их чувствами, действиями. Мотив железной дороги и пути по ней почти всегда сопровождается дополнительными символами и знаками, завуалированными значениями. [3]
Большинство писателей XIX в. вкладывали в образ железной дороги негативные символические значения, например, «дорога на костях», «неизбежность смерти на железной дороге», «появление железной дороги как разрушение природы и одновременно с этим патриархального мира». [3]
У Ф. М. Достоевского и К. Н. Леонтьева встречаем образ железной дороги как мировой «паутины», которая опутывает всю землю.
В начале XX в. появляется иное восприятие железной дороги: «дорога = Россия», «дорога как путь революции к новой жизни». Очень часто в одном произведении можно встретить не одно, а сразу несколько значений железной дороги, они нередко выступают в комплексе, и отделить одно значение от другого возможно лишь условно.
Условно значения мотива железной дороги можно разделить на следующие:
Железная дорога как чрезмерная скорость движения по жизни (железная = бездушная);
Железная дорога как символ дороги к смерти, дороги в ад, как путь технических достижений к катастрофе;
Железная дорога как путь преодоления трудностей, как позитивное движение вперед, к лучшей жизни человечества;
Железная дорога в метафорическом значении утопического пути;
Железная дорога как путь в иные миры, а поезд как проводник. [4]
Таким образом, образ железной дороги является одним из основных и сквозных образов в русской литературе XIX-XX вв. Это образ чаще всего символический и представляет собой целую систему взаимосвязанных между собой мотивов, значений, метафор.


Образ железной дороги в прозе А. П. Чехова
Железная дорога – один из значимых мотивов в творчестве А. П. Чехова, который связан одновременно с главным для художественного пространства мотивом пути и дороги и в то же время с современным миром, реалиями жизни автора.
Для позднего творчества А. П. Чехова дорога перестает быть просто жизненным путем человека, она приобретает более широкое значение: дорога как характерное выражение жизни вообще, жизни, состоящей из непредсказуемых действий и событий, встреч и пересечений, зыбкой и переменчивой. Каждая человеческая судьба, по А. П. Чехову, это жизнь в дороге.
Одним из произведений А. П. Чехова, в котором присутствует образ железной дороги, является повесть «Степь», написанная в 1888 г. Писатель работал над повестью тщательно, совершив даже поездку в Таганрог и Приазовье и воскресив в памяти картины и образы, присущие той местности. В повести, на первый взгляд, все довольно просто – изображается степь, которую видит мальчик Егорушка. Она рисуется при помощи обычных, но близких сердцу писателя образов: бесконечной равнины, выжженной солнцем, грустной песни, сонной девушки на возу, двух пастухов и пр. [5]
Повесть «Степь» многотемна. Тут и тема бескрайней, богатой родины, и тема народа, и тема счастья, и тема одиночества.
Все персонажи по-своему несчастны и одиноки, что-то мешает им приобщиться к красивой и гармоничной степи. Повесть пронизана ожиданием начала новой жизни, и это ожидание чувствуется и в природе, и в людях. [5]
И в данном контексте и обыкновенная степная дорога, и железная дорога выступают в качестве традиционного символа – символа пути. Дорога является воплощением определенной целенаправленности в пространстве степи. И даже начальник полустанка, вроде бы причастный к железной дороге, не имеет и представления о том, чем она ему грозит. Все это выстраивается в трагическую модель положения человека в жизни и в мире. [9]
Однако в более поздних произведениях А. П. Чехов отказывается от традиционной символичности дороги. Исследователь К. С. Шелемеха пишет об изменении значения железной дороги в поздних произведениях А. П. Чехова следующим образом: «В ряде произведений линеарное пространство железной дороги, имеющее горизонтальную направленность и тяготящее к связи с сюжетными перипетиями, существует как онирическое или на стыке онирического и миметического типов пространств». Другими словами, железная дорога в текстах присутствует, но персонажами не используется. [9]
Например, в повести «Дуэль», в которой одним из главных героев является чиновник Лаевский. Он – один из идейных противников зоолога фон Корена, и именно с ним в конце повести происходит поединок.
Лаевский – герой лживый, праздный и малодушный. Образ железной дороги появляется в повести в тот момент, когда Лаевский мечтает сбежать от окружающей его обстановки, опостылевшей работы, людей, надоевшей жены. Он мечтает отправиться в путешествие, желает перевернуть свою жизнь, что-то изменить в ней.
«Воображение его рисовало, как он садится на пароход <...>, потом в Севастополе садится на поезд и едет. Здравствуй, свобода! Станции мелькают одна за другой, воздух становится всё холоднее и жестче, вот березы и ели, вот Курск, Москва... В буфетах щи, баранина с кашей, осетрина, пиво, одним словом, не азиатчина, а Россия, настоящая Россия. Пассажиры в поезде говорят о торговле, новых певцах, о франко-русских симпатиях; всюду чувствуется живая, культурная, интеллигентная, бодрая жизнь»

. [8]
Таким образом, в повести «Дуэль» железная дорога выступает как символ утопического пути. Герой мечтает о том, чтобы сесть в поезд и мчаться навстречу новой, лучшей жизни, однако осознает, что этому не бывать.
Рассказ «Жена» также содержит в себе образ железной дороги. Первый раз читатель встречается с данным образом, когда главный герой затрагивает свое прошлое:
«В самом деле, оставил я службу по Министерству путей сообщения и приехал сюда в деревню, чтобы жить в покое и заниматься литературой по общественным вопросам. Это была моя давнишняя, заветная мечта». [8]
Таким образом, железные пути в сознании главного героя связаны с беспокойством, тревогой и отсутствием личных увлечений.
Далее читатель видит, что герой хочет сбежать от проблем с женой, от скучной и серой жизни в деревне. Павел Андреевич точно так же, как и Лаевский из повести «Дуэль», мечтает о поездке, о своем возвращении «в свет». Об этом он говорит следующими словами:
«Из миллионной толпы людей, совершавших народное дело, сама жизнь выбрасывала меня, как ненужного, неумелого, дурного человека. Я помеха, частица народного бедствия, меня победили, выбросили, и я спешу на станцию, чтобы уехать и спрятаться в Петербурге». [8]
Павел Андреевич желает сбежать, укрыться, жить более спокойной и хорошей жизнью, чем он живет сейчас. В данном смысле железная дорога выступает как символ утопического пути.
Так, на протяжении всего рассказа железнодорожная станция и сама железная дорога не оказывает ничего решающего на происходящие события. Дорога в данном случае обозначает не пространство решающих изменений в жизни главного персонажа, а пространство его мыслей и раздумий о самой жизни:
«Я ходил взад и вперед по платформе и думал: уехать мне или нет? Когда пришел поезд, я решил, что не поеду. Дома меня ожидали недоумение и, пожалуй, насмешки жены, унылый верхний этаж и мое беспокойство, но это в мои годы все-таки легче и как-то роднее, чем ехать двое суток с чужими людьми в Петербург, где я каждую минуту сознавал бы, что жизнь моя никому и ни на что не нужна и приближается к концу». [8]
А вот в рассказе «Убийство» А. П. Чехов вводит железнодорожную станцию Прогонную в роли места разворачивания повествования. Железная дорога в данном произведении обретает цельность, автор подробно описывает железнодорожную работу, переезды, изображает платформу, вокзальный буфет. Но в этом описании теряются движение, направленность, обыкновенно присущие образу дороги. Писатель многократно подчеркивает застой, вялость, «болотность» здешней жизни и местных жителей:
«…чувствуется вся эта пустота кругом, вся тоска медленно текущей жизни». [8]
Однако образ дороги перестает быть фоном и начинает играть определенную роль в повествовании рассказа в самый неожиданный момент. Это происходит тогда, когда Яков и Дашутка возвращаются назад после избавления от тела Матвея. По пути их тормозит опускающийся шлагбаум и пролетающий мимо них поезд. Сторож, поднимающий шлагбаум, Якова и Дашутку узнает. [9]
В финале рассказа железная дорога становится не просто местом для встреч, а влияет на мировоззрение героев, их внутренний мир и их переживания. Уже после ареста Яков обретает новую веру, когда поезд делает остановку на Прогонной. Он пытается увидеть родные места в окне, однако на улице темно, и он ничего не видит. Отсутствие света в данном случае – это пространство мечты, размышлений, глубоких дум. Свет на станции управляемый и, очевидно, должен быть зажжен, когда у платформы останавливается поезд. Свет должен литься со станции и буфета, однако, по отчетливо художественным причинам, его нет. [9]
Таким образом, А. П. Чехов тонко чувствует тенденции современного ему времени. Конфликт между цивилизацией, рационализмом и живым человеческим чувством, противопоставление движения в жизни вообще и движения человеческой души, духовного роста находят отражение в организации пространства. По структуре образ железной дороги писатель постепенно «отвязывает» от событийного ряда, смещая акцент от сюжетного движения к движению душевному, внутреннему, расширяя тем самым границы художественного впечатления.

Образ железной дороги в произведении Л. Н. Толстого «Крейцерова соната»
В 1891 г., в момент душевного кризиса, Л. Н. Толстой публикует свое выдающееся произведение – «Крейцерову сонату». Повесть вызвала бурю эмоций у шокированных читателей из-за своего провокационного содержания. [7]
Повесть рассказывает о жизни и судьбе Василия Позднышева, который бурно и весело проводил свою молодость, однако вскоре решил жениться и обзавестись семьей. Женится он по любви, желает быть благонравным и верным. [10]
Однако уже в медовый месяц происходит разлом в их отношениях, которые с течением времени становятся все хуже и хуже. Позднышев осознает, что женитьба, даже по любви, не принесет ему счастья и каких-либо приятных ощущений. Рождение детей не приносит спокойствия и счастья в их семейную жизнь, а, наоборот, становится лишь поводом для ссор и споров.
В дальнейшем супруга увлекается приятным на внешность скрипачом во время совместного исполнения «Крейцеровой сонаты», а Позднышев, страдая от ревности, убивает жену, застав ее с любовником.
В повести исследователями выделяется три звукоряда: мотив «странных звуков», мотив железнодорожного пути и мотив музыки. Эти три мотива лежат в основе символического сюжета произведения. Рассмотрим мотив железной дороги, который в данной повести тесно связан со звуками и музыкой.
В повести звуковые образы преобладают над зрительными, и это сильно подчеркнуто при описании железной дороги и едущего поезда