Воспоминания Нарышкиной о семье Романовых

Введение

Актуальность темы заключается в том, что интерес к российской мемуаристике эпохи XIX – начала ХХ в. отражает потребность в осмыслении фундаментальных событий, изменивших облик России.
Отрекшись от трона, Николай II вернулся к семье в Царское Село, где вместе с супругой и детьми находился под домашним арестом в Александровском дворце с 9 марта по 14 августа. Об этом периоде жизни теперь уже бывшего императора Николая II повествует в своем дневнике гофмейстерина императрицы Александры Федоровны, княгиня Е. А. Нарышкина.
Нарышкина была из числа придворных из близкого окружения Александры Федоровны, называвшей ее «мадам Зизи». После Февральской революции Е.А. Нарышкина жила вместе с царской семьей в Александровском дворце в Царском Селе. 14 мая 1917 г. ей пришлось покинуть Александровский дворец в связи с болезнью.
Мемуары включают три части. Первая – «Мои воспоминания», издана в 1906 г. Вторая – «Под властью трех царей», представляет собой переиздание книги, посмертно опубликованной в Германии в 1930 г. Наконец, особое значение имеют дневниковые записи «С царской семьей под арестом», вызвавшие интерес П. Н. Милюкова, разместившего их в 1936 г. в газете «Последние новости».
В настоящей работе представлена характеристика периода конца XIX – начала XX века, по воспоминаниям Нарышкиной. Анализируется ее записи в период проживании вместе с семьей Романовых, описания морального состояния царской семьи, восприятия им окружающей обстановки, интриги, царившие в этот период.


1. Елизавета Алексеевна Нарышкина

Автор фактически неизвестных российскому читателю воспоминаний Елизавета Алексеевна Нарышкина (1838–1928 гг.) прожила жизнь, насыщенную событиями, связанными с обстоятельствами как частной, так и общественной жизни. Отцом мемуаристки являлся князь Алексей Борисович Куракин – правнук князя Бориса Ивановича Куракина, находившегося в окружении Петра I. Старинный род владел имениями в различных губерниях России. В село Степановское Зубцовского уезда по приглашению Е. А. Нарышкиной приезжал отец Иоанн Кронштадтский. Усадьба в селе Надеждино Саратовской губернии стала примечательным явлением в истории русской культуры, располагая портретной галереей в роскошном трехэтажном доме, окруженном регулярным английском парком.
Детские годы Е.А. Нарышкиной прошли в Париже, где служил на дипломатическом поприще ее отец. С апреля 1857 г. началась придворная служба Елизаветы Алексеевны, назначенной фрейлиной императорского двора. Круг общения Нарышкиной включал известных России ярких личностей. Среди них – великая княгиня Елена Павловна, двор которой являлся в 1850-х гг. средоточием сторонников реформаторской политики Александра II.
Большое влияние на становление личности мемуаристки оказала баронесса Эдита Федоровна Раден, являвшаяся фрейлиной Двора и проявлявшая интерес к вопросам женского образования и воспитания. Обширная переписка баронессы с передовыми общественными деятелями, литераторами, непосредственное общение с Ю. Ф. Самариным, К. Д. Кавелиным, Б. Н. Чичериным не могли не привлекать внимание Нарышкиной. К. П. Победоносцев подчеркивал личные качества Э. Ф. Раден в своем письме к Л. А. Тихомирову, посвящая ее памяти книгу «Для немногих».
Особая страница жизненного пути Елизаветы Алексеевны – ее благотворительная деятельность. Тридцать три года она возглавляла столичный дамский благотворительно-тюремный комитет. Хорошо известен ее вклад в организацию помощи семьям солдат и офицеров – участников русско- турецкой войны 1877–1878 гг.
Воспоминания Нарышкиной позволяют воссоздать особенности мировоззрения и обстоятельств жизненного пути незаурядного человека, ставшего очевидцем ярких и трагичных событий пореформенной и советской России.
2. Воспоминания Е.А. Нарышкиной о событиях, происходящих в пореформенной России

В своих воспоминаниях Е.А. Нарышкина размышляет о природе российского радикализма в пореформенный период. Она анализирует дискус- сии в западноевропейских парламентах между их сторонниками и политическими противниками были полезны «для смягчения крайностей в том или другом направлении и для уравновешивания умов». При этом Е.А. Нарышкина отмечает, что в России восприятие социалистической доктрины претерпевает существенные коррективы. По мнению Е.А. Нарышкиной, «удивительное невежество нахватавшихся социальных учений, отсутствие всякого политического воспитания, жизненные лишения, отсутствие этики, необузданность славянской натуры, не признающей ни преград, ни авторитетов, породили уродливые формы нигилизма».
Размышляя о причинах нарастания социальной напряженности в пореформенный период, Е.А. Нарышкина обращала внимание на проблему расширения социальной опоры политики преобразований, поскольку бюрократия не была способна одновременно предотвратить эксцессы радикализма и обеспечить «преуспеяние страны». «Необходимо было привлечь на свою сторону всю здоровую несоразмерно более многочисленную часть общества и, дав им некоторые политические права, приобщить их к интересам родины».
При этом Е.А. Нарышкина считала, что оппозиционный характер деятельности земств не способствовал консолидации власти и общества. В свою очередь и властные структуры явно недооценивали последствия просчетов ряда аспектов своей внутренней политики

. Речь шла, по мнению Нарышкиной, о том, что «вся общественная и духовная жизнь сосредоточилась лишь в узком, словно заколдованном, круге царского двора и правительства». В конечном итоге можно было утверждать, что решения и интриги в столице были весьма далеки от реалий страны, свидетельствуя о том, что «высшая власть вообще не знала настоящую Россию».
Достаточно неоднозначное впечатление произвела церемония коронации Александра III, о которой писала Е. А. Нарышкина. Прибывшие на торжество иностранные гости «опасались увидеть мятежный народ и тяжелое ярмо деспотизма». Однако блеск церемонии оставлял в стороне сомнения в неблагополучии страны. Самокритично отмечая это обстоятельство, автор резюмирует: «Если бы реформы, к которым мы только-только приступили, проводились серьезно и последовательно, то, вероятно, выбили бы у революционного движения почву из-под ног или, по крайней мере, удержали бы приток к нему новых антигосударственных сил, но психологически подходящий момент был упущен».
Впоследствии вспоминая об открытии заседаний I Государственной думы, Нарышкина подтвердила атмосферу ликования части депутатского корпуса «с выражением победителей на лицах» в соборе Зимнего дворца: «Все думали о борьбе, никто – об общем благополучии». Признавая компетентность Председателя Думы С. А. Муромцева, Е.А. Нарышкина упрекает его в том, что он отважился зайти так далеко, что провозгласил: «Решения думы непогрешимы!».
Страницы воспоминаний, посвященных событиям революций 1917 г., отражают глубину переживаний за судьбу страны. Отрывки из бесед с известными современниками, приведенные в дневниковых записях, передают эмоции при получении сведений о разложении армии, проблемах заключения мира за счет России («союзники сумеют благополучно выпутаться»).
Однако особое внимание заслуживают воспоминания Е.А. Нарышкиной о нахождении под арестом Временного правительства царской семьи в период февраль – август 1917 г.
3. Воспоминания Е.А. Нарышкиной о семье Романовых в период ареста (февраль – август 1917 г.)

В своем дневнике непосредственно накануне падения монархии (21 января 1917 г.) княгиня Нарышкина так оценит настроения аристократического и придворного общества: «Грустные мысли: императрицу ненавидят. Думаю, что опасность придет с той стороны, откуда не ожидают: от Михаила. Его жена - очень интеллигентна, никаких сдержек интеллигентской среды. Она уже проникла к Марии Павловне. В театре ее ложа полна великих князей, сговорятся вместе с М... Добьется быть принятой императрицей-матерью и императором. Чувствую, что они составляют заговор. Бедный Миша будет в него вовлечен, вопреки себе, будет сперва регентом, потом императором. Достигнут всего».
Отрекшись от трона, Николай II вернулся к семье в Царское Село, где вместе с супругой и детьми находился под домашним арестом в Александровском дворце с 9 марта по 14 августа. Этому периоду посвящены воспоминания Нарышкиной о нахождении под арестом Временного правительства царской семьи.
В мемуарах описываются нападки прессы на царскую семью, клевету, переживания, связанные с этим, членов царской семьи и их окружения: «Эти гнусные газеты обливают царскую чету самой грубой бранью. Кронштадтская республика постановила захватить Государя, силой увезти в Кронштадт. Я заплакала, прочтя сегодня утром про эту низость… Думаю о них не переставая…»
«Все так ужасно тяжело: опубликованы последние телеграммы императрицы Государю. Императрица возмущена и, кажется, испугана. Возбуждение против нее растет. Какой ужас, если будет осуждение. Так бы хотелось, чтобы поскорее позволили уехать, но две младшие великие княжны еще очень больны, и ничего не устраивается. В такое время не смеешь думать о себе, но те же опасности угрожают и нам. Их покровительства добивались все изменники. Все по совету Расп[утина]. Изумительно, как могло такое громадное и величественное здание рухнуть в грязь, словно карточный домик!».
«Очень беспокоюсь за царскую чету. Ненависть продолжает расти; ее разжигают злобные газетные статьи. Идет сильная реакция против происков социалистов; немцы их очень подталкивают. Странно было бы, если бы Вильгельм оказался обязан своим спасением нашим социалистам! Оставалось бы только сказать: «Все потеряно вместе с честью!» Дай Бог, чтобы этого не случилось».
О состоянии Николая II после отречения, Нарышкина пишет: «Государь приехал сегодня утром! Сошла вниз, чтобы его видеть, встала позади прислуги. Наружно он спокоен... Видела делегата от Временного правительства, Коцебу, через которого передаются распоряжения. Сердце надрывается от боли и жалости к ним. Валя прочел нам историю отречения, составленную Кирой.
Государь гулял в маленьком садике с Валей, под конвоем двух прапорщиков, которые шли сзади и называли Государя: «Господин полковник!» Была у императрицы; видела у нее Государя. Они заслуживают восхищения. Императрица велела меня отвезти в своем кресле».
В дневнике 27 апреля (10 мая) 1917 г. Нарышкина записала: «Государь меня удивил. Было ли искренне сказать мне, что он доволен своим положением?..»
 Интересны записи Нарышкиной об Александре Федоровне, которую обвиняли в пагубном влиянии на царя, неуравновешенной и опасной