Утопия Фрэнсиса Бэкона

Введение

Новое время (XVI–XVII вв.) ознаменовало собой серьезные перемены в жизни населения стран Европы. Именно в этот период появился новый тип культуры, краеугольным камнем которой стал человек и окружающий его мир, и человек Нового времени начал стремиться к более глубокому постижению окружающего мира.
Одной из важнейших вех, которые определили движение философской мысли Нового времени, стала научная революция. Она началась с открытий Н. Коперника, а завершилась деятельностью И. Ньютона. И если раньше техника развивалась без серьезной методологии, если изобретатели пытались искать вечный двигатель, а алхимики разгадывали секрет превращения металлов друг в друга, то уже с эпохи Возрождения начинается процесс освоения действительно научных знаний. Люди в связи с растущими потребностями практики осознали, что у техники появляются намного более широкие возможности, если в основе ее развития лежит наука.
Именно Фрэнсис Бэкон – величайший исследователь Нового времени, один из первых философов экспериментальной науки – привел философское обоснование необходимости переплетения науки и техники. Он проповедовал расширение власти человека над природой, а также выдвинул идею реформы научного метода: очистить разум человека от заблуждений, обращаясь к опыту. Нужно, считал он, выстраивать гипотезы, ставить эксперименты, сравнивать, классифицировать, находить общие принципы. Важность науки Бэкон считал предельно очевидной, что и выразил в своем знаменитом афоризме – Scientia potentia est («Знание – сила»).
Таким образом, XVII в., особенно в Англии, стал веком науки и великих ученых в немалой степени благодаря опережающим свое время идеям Бэкона. И не случайно именно к Бэкону как родоначальнику восходят многие современные дисциплины – науковедение, социология и экономика науки. Например, отечественный историк философии И. Нарский считал, что учение Бэкона «оказалось таким отправным пунктом мышления этой эпохи, от которого не только исходили как из определенной программы, но и "отталкивались" как от своей противоположности».
Поставив во главу угла своей философии понятие опыта, утвердив чувства как единственный источник знаний, Бэкон стал предвестником эмпиризма – одной из основных традиций философии Нового времени. Бэкон мечтал сделать науку более земной, более осязаемой, более подчиненной нуждам человека и человечества, переплести ее не столько с философией, сколько с практической деятельностью, с промышленностью и ремеслом.
И именно в «Новой Атлантиде», научно-технической утопии Бэкона, написанной философом под конец жизни, нашли отражение все важнейшие идеи великого английского философа, касающиеся научного знания и организации науки. Современная философия науки выросла из философии науки XVII – XVIII вв., и в первую очередь – из Фрэнсиса Бэкона, ее «герольда», ее «трубача», как он сам себя называл. «Новая Атлантида» с ее идеальным мироустройством, основанным на главенстве науки, – это напоминание человечеству о том, что ему еще очень и очень далеко до идеала. Над утопистами смеялись всегда и во все времена, но именно Бэкон с его утопией стал идеологом активной науки как важнейшего общечеловеческого социального института, провозвестником новой эпохи – эпохи научно-технической, промышленной цивилизации.

1. Утопическое сознание и роль Ф. Бэкона как утописта

Жанр утопии уже во времена Ф. Бэкона был далеко не новым. Издавна человечество стремилось к представлению картины идеального мира, не находя в реальном мире ничего из того, о чем мечталось. Любой социум, в котором имеются развивающиеся противоречия, приходит к мечте об утопии с целью снятия этих противоречий и погрузиться в представления об идеальном. Не случайно само понятие «утопия» происходит от двух греческих слов: ou – «не» и topos – «место», то есть «место, которого нет» (существует и другое объяснение: не ou, а eu – «благо», то есть «благословенное место»). Утопия – и как жанр художественного произведения, и как философское представление базируется на представлении об идеальном обществе, составляющей которого являются идеально счастливые люди, живущие в условиях идеального государственного порядка.
Первоначально, во времена античности и средневековья, утопия преимущественным существовала в форме обращения к прошлому, в качестве ретроспективы: идеальное устройство мира выражалось в легендах о «золотом веке», о счастливых странах, в которх жили далекие предки: мифическая северная «страна гипербореев» у древних греков, Беловодье – легендарная «страна свободы» у славян, ассоциировавшаяся с ирием, древнеславянским раем, и т.д. К периоду Нового времени окончательно сформировалась традиция, восходящая к Платону с его «Государству», –конструирование идеального государственного устройства.
Утопия в качестве философской концепции выглядела и в эпоху Бэкона скорее как интеллектуальное упражнение. Общественно-политические кризисы и стремительная модернизация общества, тем не менее, спровоцировали, с одной стороны, реальные общественные преобразования, базирующиеся на рациональной основе, а с другой – обострение уже имеющихся противоречий. Данное сочетание стало чрезвычайно плодотворной почвой для возникновения нового феномена – массового утопического сознания в обществе. Человек не просто мечтал о более совершенном общественном и государственном устройстве как о недостижимом идеале, но и ясно видел принципы, согласно которым следует перестроить жизнь людей, и твердо знал, что жизнь рано или поздно будет перестроена

.
Таким образом, осуществление утопических идей стало для людей вопросом воли, желания, сил и времени, и философы-утописты погрузились в создание принципов, на основании которых, по их мнению, следовало бы осуществить общественные преобразования.
Если в первой части «Великого восстановления наук» – трактате «О достоинстве и приумножении наук» – Бэкон выступает в качестве теоретика, выдвигая конкретные рекомендации королю, то в «Новой Атлантиде» замысел этого философа представлен в форме утопии. Однако Бэкон как утопист уникален не своей разносторонностью (писатель, философ, политик, историк и т. д.) – в конце концов, многие деятели той эпохи были разносторонне одарены, – а тем, что бэконовская утопия пропагандировала идею общественного прогресса на основе технического и научного прогресса.
Это связывает «Новую Атлантиду» со всеми предшествующими предыдущими трудами философа и позволяет рассматривать последний труд Бэкона как итог всей его теоретической деятельности. Хоть история и показала, как утверждает отечественный историк М. Барг, специалист по истории Великобритании, что «лелеемый Бэконом гуманистический идеал оказался исторически ограниченным», тем не менее, утопизм надежд Бэкона на лучшую жизнь для людей благодаря силам природы на службе у человечества полностью находился в рамках массового утопического сознания Нового времени.
Значение Бэкона как утописта дня истории общественной мысли Нового времени становится еще более явной в сопоставлении с другим утопистом Т. Мором, который жил и творил столетием раньше. Оба изначально служили политике, оба оказались неугодными власти: Мор – двору Генриха VIII, Бэкон – двору Якова I. Правда, смертной казни Бэкон избежал, однако его политическая карьера закончилась задолго до окончания жизни, и на государственную службу он не вернулся, хотя и был помилован королем.
В отличие от детально проработанных теоретических обоснований эмпирического метода, в своих общественно-политических представлениях Бэкон выступает именно в качестве утописта и наследует в первую очередь Т. Мора. Английский философ полагал, что человеку достаточно покорить силы природы и это приведет его к счастью, но не уточнил, каким образом при этом можно достичь всеобщего блага, так как общественные отношения он практически не затрагивал, а исходил из того, что свет науки, озарив путь человечеству, приведет к желаемому результату сам по себе. Однако именно в этом противоречии отразились противоречия переломной исторической эпохи, в которую и была написана «Новая Атлантида».
Тем не менее, Бэкон, полагая, что своими сочинениями приближает это счастливое время, был более историчен, чем Мор: он видел, что только через развитие производительных сил при помощи технического и научного прогресса можно прийти к такому состоянию общества, картину которого он нарисовал в «Новой Атлантиде», – картину «технического и технологического рая».


2. Утопические черты «Новой Атлантиды» Ф. Бэкона

«Новая Атлантида» увидела свет только после смерти Бэкона, в бумагах которого был обнаружен фрагмент ее рукописи.
Данное произведение представляет интерес не столько литературоведческий, сколько как идеальный проект научного общества, потому что меньше чем через сорок лет после написания «Новой Атлантиды», в 1662 году, было создано Королевское Общество в Англии, а в 1666 г. – «общество ученых» в Париже. И, следовательно, Бэкон с его «Новой Атлантидой» невольно выступил если не прямым вдохновителем этого, то, по крайней мере, предтечей идеологов вновь образованных Академий наук.
«Новая Атлантида», являясь, безусловно, утопией и имея все признаки утопии (путешественник, посетивший неведомую страну, рассказывает об идеальной жизни ее счастливых обитателей), стоит несколько особняком. Общественно-политическое устройство острова Бенсалем незначительно отличается от реалий Англии начала XVII века. Сохраняется система социальных статусов (равенство, как имущественное, так и социальное, отсутствует), институт частной собственности по-прежнему священен, семья по-прежнему патриархальна, а жители торгуют и покупают, а особенно талантливых изобретателей щедро награждают деньгами Имеет место и религиозная нетерпимость – на остров пускают только христиан. При этом жители счастливого острова даже не защищены от бедности — есть и слуги, и «впавшие в нищету» (хотя семейное право Бенсалема и требует от родственников оказывать таким людям обязательную помощь). Никуда не делась и королевская власть: Бенсалемом правит монарх, правда, гуманный и просвещенный, и контролирует его сенат, а все свои указы он издает, непременно сообразуясь с законом (исследователи усматривают здесь намек на реальный конфликт короля Якова I с парламентом).
Но дело именно в том, что Бэкона заботили вовсе не вопросы социально-политического уклада жителей Бенсалема, а место в утопическом обществе науки и техники, их цели и роль. Поэтому утопия Бэкона — в первую очередь научно-техническая, потому что повесть рисует картину главенствующего положения науки, ее ключевой роли в устройстве счастливого острова.
И хотя, как уже упоминалось, религия играет в жизни Бенсалема большую роль – в тексте прямо говорится, что остров отмечен Всевышним («сияющий столп и крест распались и рассыпались как бы на множество звезд», оставив после себя Библию и послание от апостола Варфоломея), — наука занимает куда более важное место