Учение о Триединстве Божьем

Введение

Тема учения о Триединстве Божием в свете Воплощения актуальна по ряду причин, и, если говорить об евангельском восточном богословии, нельзя не отметить такую причину актуальности, которая прямо указывает на то, что тринитарный догмат формировался вопреки гонениям. Осознать, что Иисус Христос – Бог воплотившийся миру того времени было практически невозможно, и узнавание происходило скорее сердцем, умом постичь Божие Воплощение человек не мог. Гонения первых обуславливались парадоксальной и, как казалось миру, святотатственной мыслью о том, что Бог явился во плоти.
Причиной такого внимания к догмату, не смотря на сложное положение Церкви, становились гонения, то стихавшие, то нараставшие, стала крещальная формула, данная христианам Самим Христом: «Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа», что и стало основным формирующим фактором триадологии христиан.
Из данной формулы образовывались обязательные в Святом Крещении Символы веры, и в итоге наиболее отчетливо отобразивший чаяния христиан Никео-Константинопольский Символ Веры стал общепризнанным догматическим изложением учения Церкви на протяжении тысячелетий, то есть до настоящего времени. Толкование крещального Символа веры входило в обязанности катехизаторов, когда они готовили оглашенных ко крещению. Итак, существенно раньше, чем исследуемый догмат о Святой Троице сформулировался богословами IV века, он уже присутствовал в практике Церкви.
Целью работы является анализ библейских, философских и богословских оснований учения о Троичности Бога.
Задачи работы:
1) проанализировать источники учения о Триединстве Божием в свете Боговоплощения в Писании и философии времени формирования канона Евангелий;
2) охарактеризовать богословские источники учения о Триединстве Божием в свете Воплощения Божиего;
3) обобщить изученный материал, сделать выводы.
Проблема Боговоплощения основная проблема сотериологии, эпохи Вселенских Соборов, трудов великих каппадокийцев, а именно Василия Великого, Григория Богослова, Григория Нисского. Именно вопрос боговоплощения Христа прямо связан с тринитарной догматикой, потому что сущность Троического догмата раскрывает смысл служения Второго Лица Троицы. Учение о Троице в христианстве формировалось на протяжении трех столетий, но окончательно сложилось только к концу V века. В основу учения о Троице легло вероучение Нового Завета об Единородном Сыне Божием.
Сама логика Евангелия подсказывала святым отцам доникейского периода троичность природы Божией, осмысляемой ими: Сын Божий послан Отцом для спасения мира, что вызвало не только необходимость Крестной Смерти и Воскрешения Христова, но и понимаемость и явление исхождения от Отца Духа Святого, излившемся в присутствии Сына на Церковь Христову.
В работе использовано 27 источников литературы, часть источников использована ознакомительно, без цитирования, для формирования картины философских доктрин исследуемого периода.
1. Источники учения о Триединстве Божием в Писании и философии времени формирования канона Евангелий
Наиболее выпуклый, явный момент Писания, который через Воплощение Божие указывает на Триединство Божие – это момент Крещения Господня. Сошествие Духа Святого в виде голубя и глас Божий с небес явно свидетельствовали о Триединстве Божием.
Многие исследователи приводят ряд текстов Ветхого Завета, как указание на Божию Троичность. Книги Притч и Иова свидетельствуют Божьей премудрости, как Лице Троицы, потому что Премудрости приданы божественные атрибуты, например, Пр. 1:20-23; 8:1-9:6; Иов 28. О Божьем Слове Ветхий Завет повествует, как о силе, которая действует автономно, например, Пс. 147:4; Ис. 55:10-11. Здесь возникает вопрос о том, является ли это указанием на Лицо Святой Троицы – или такие упоминания лишь элементы персонификации Бога.
Возникает так же вопрос толкования – буквальный или аллегорический метод тут требуется для лучшего осмысления. Но, скорее всего, наиболее верным было бы буквальное понимание, потому что в Ветхом Завете Мессии придаются божественные титулы. Например, Ис. 9:6, Мессию называет «Богом крепким», «Отцом вечности». Псалом 109:1 указывает, что Мессия – это «Господь».
О «Яхве, нашей праведности» говорится о Мессии в Иер. 23:6, в Пс. 2:7 Мессия называется Сыном Божиим, что прямо указывает на божественность Мессии. Таким образом, Ветхий Завет свидетельствует о Боге Отце, о Боге Сыне, и, как будет показано далее, свидетельствует и о Боге Духе Святом.
Ветхий Завет часто упоминает о Духе Божьем, но не как свойстве Божием, а как о самостоятельном Лице, отдельно от в Самого Бога, прямо показывая, что Дух Святой является отдельной Божией Личностью. Например, «и ныне послал Меня Господь Бог и Дух Его» (Ис. 48:16), «Дух Божий носился над водою» (Быт. 1:2), «пошлешь дух Твой - созидаются, и Ты обновляешь лице земли» (Пс. 103:30), «и вложу в вас дух Мой» (Иез. 37:14), «Но они возмутились и огорчили Святого Духа Его» (Ис. 63:10).
Так же на Троичность Бога указывают Божии титулы, а именно элохим и адонай, аналогично слово «Создатели» (Екк. 12:1), ряде других примеров.
Большинство исследователей считают, что такие упоминания прямо указывают на множественность Лиц Бога, на что указывает и такая особенность еврейского языка, как наличие специального числительного, которое называется «множественное число обобщения».
В еврейском языке предмет, который фактически единственный, но состоящий из различных частей или внешне изменчив (например, небо) часто описывается во множественном числе, то есть небо, меняющее внешний вид (дневное, ночное, ясное, хмурое) всегда обозначается во множественном числе.
Вода и лицо, вид которых постоянно изменяется, также описаны словами во множественном числе. Если отнести аналогично концепцию «множественного числа обобщения» к словам элохим и адонай, то можно говорить не просто о множественности в Боге, но о буквальном прочтении Троичности в Ветхом Завете.
Апогея же доказательства троичности Бога достигают в Евангелии, когда, как говорилось в начале параграфа, все Лица Святой Троицы представлены одновременно, Сын на земле, Отец в небе и сходящий с небес Дух Святой.
Есть определенный спорный момент, касающийся стиха Писания, в 1 Ин. 5:7, где, по мнению многих авторов, содержится доктрина о Троице. Буквально следующий текст: «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух; и Сии три суть едино».
Данный стих относят как к достоверным, так и к сомнительным потому, что он встречается лишь в поздних греческих манускриптах, датированных Х веком, в иных же текстах, а именно в ранних греческих манускриптах Нового Завета указанный стих отсутствует. Причиной некоторые авторы называют наличие триады еще в учении Платона.
Триада, троический взгляд, ведет начало еще от Платона, но здесь традиция выстраивает иерархичность отношений в триаде. В них всегда второе начало имеет «меньшее» божественное достоинство, чем первое, а третье – меньшее, чем второе. Причина в том, что для платонической и неоплатонической философий всякое бытие, произведенное вновь, хуже чем то, от которого произошло оно само: «рождаемое должно быть менее совершенным, чем рождающее» пишет Плотин в «Эннеадах».
Третье начало, душа, в философии Платона была несовершенна в силу ее же творческого начала, хотя далее, в развитии, свт. Василий Великий в своем трактате подчеркивает именно равное божественное достоинство Св. Духа с Отцом и Сыном: «Слыша слово «Дух», невозможно вообразить в мысли естества ограниченного, или подлежащего изменениям и переиначиваниям, или вообще подобного твари, но простираясь мыслями к Высочайшему, необходимо должно представить себе сущность умную, бесконечную по силе, беспредельную по великости, неизмеримую временами или веками». Св.Дух «столь же далек от тварной природы, сколь единичное не подобно составному и имеющему в себе множество» .
Но в «вертикали» Плотина нет равенства: «выше сущего стоит Первоединый», второе после него место занимает сущее и Ум, а «третье – Душа».
В «Третьем слове о богословии» свт. Григория Богослова, в каковом содержится очевидная ссылка на Плотина, где свт. Григорий Богослов подчеркивает отличия между богословием и мыслью Плотина «Поэтому изначальная монада перемещаясь в диаду, остановилась на триаде… Отец – рождающий и изводящий …, что же касается двух других, то Один – рожденное, а Другой – изведенное… И мы не посмеем называть это «излиянием благости», о котором один из греческих философов осмелился говорить как о некой чаше вина, содержимое которой переливается через край, когда он явно писал таким образом умствуя о первой причине и о второй… Поэтому, оставаясь в наших пределах, вводим Нерожденного, Рожденного и от Отца Исходящего, как говорит в одном месте сам Бог-Слово»

.
Здесь мы видим проблему смешения понятий исхождения и рождения, с определенным низведением последнего до творения меньшего от большего. В богословии христианства три божественные Ипостаси тождественны своей по природе, потому равны и едины во всем. Они различаются лишь ипостасными свойствами: нерожденность Отца, рождение Сына и исхождение Духа Святого. Именно поэтому свт. Григорий Богослов настаивает, что нерожденность и безначальность Отца не вводит неравенство и субординацию, не умаляет Сына и Духа.
В плотиновской иерархичной триаде Душа (третье начало) исходит от Ума (второго начала), поэтому три ипостаси представляют собой нисходящую последовательно цепочку, где каждое последующее звено исходит от предыдущего и потому совершенно, чем высшее предыдущее. Вот данное расхождение, как становится очевидно, породило в дальнейшем вопрос филиокве, то есть о том, от кого исходит Дух Святой, что и стало причиной расхождения западной и восточной Церкви. В западной философии ушло под влиянием данной идеи учение об единоначалии. Дух Святой, таким образом, становится некой меньшей ипостасью, энергией с философической точки зрения, то есть принижает Святого Духа, делает Его меньшим Отца и Сына.
Трансформация философских концепций привела к тому, что четвертом веке оформилась и набрала силу неоплатоническая школа, что совпало со временем, когда учение о Св. Троице приобрело завершенность и в нем появилась терминологическая ясность. И возникло разделение, когда из христианской триадологии убирались в переосмыслении такие черты, которые были сходы с платониками, и были характерны для церковных богословов первых веков. Неоплатонизм послужил той отправной точкой, когда одинаковые по смыслу и звучанию понятия стали обретать иной смысл, то есть церковное вероучение стало обретать свои черты, свои философские смыслы, и троичность, которая была нитью соединения, начала становиться камнем преткновения.
Учение Плотина о трех ипостасях не есть учение о Божестве, то есть это не Логос в христианском смысле, а, скорее, тропос, космос, как бытие Бога. Ведь Плотин пытается объяснить, как и почему от совершенного Первоначала появился иной, не равный Ему, ущербный космос. Учение неоплатонизма в таком случае решает проблемы мирообразования, а не ставит целью достижение создания учения «о Боге в самом себе».
При изложении сущности образования мира в философии Плотина используется латинское понятие эманации, которым переводят греческое слово «emanatio», то есть «шествие вперед», «выхождение». Сам смысл слова не мог не сподвигнуть Плотина использовать это слово не иначе, как для описания изменения, перехода субстанции от высшей и более совершенной ступени внутреннего бытия к низшей ступени, и от того менее совершенной.
Некоторое сходство с термином «исхождение» в терминологии Плотина как раз усматривается, потому что он не считал, что эманация автоматична или необходима по природе, он не отрицал личностности в том смысле, что не исключал свободу и спонтанность божества. Но в то же время мы видим и грань расхождения, потому что эманация происходит осознанно, подобно акту творения, а Единое у Плотина превыше сознания. Будучи бытийно в себе, она не размышляет, не создает планов, не выбирает участи эманируемому, не намеревается, не испытывает о нем никакой заботы. Сознание, согласно Плотину, то есть какое-либо обдумывание перед совершением акта присуще только низшим уровням бытия. То есть совершенство, по его мнению, это мгновенность. В сущности, это крайне близко понятию агона у греков.
И здесь, вероятно, кроется линия расхождения понятий, которая определяет спонтанную, и не творящую, а испускающую эманации любовь Эроса, как божества, и отделяет ее от разумной, величественной и совершенно иной любви в восточном христианстве, которая, снова, становится как бы крайней от понимания любви в западном христианстве, более иерархичной, более неистовой, властной.
Так как все споры о троичности порождались, как думается, все же спором о Любви, которая становится или первопричиной, или следствием. Если в восточном христианстве отношения внутри Троицы есть равная Любовь, то исхождение Духа Святого от Отца и Сына в западном богословии как бы разрывает эту непрерывность, и сходно, скорее, с любовью-эросом, чем любовью агапе.
Согласно Новому Завету Иисус — это «Божий Сын», на что указывает Писание: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа» (2 Кор. 1:3); «Благодарим Бога и Отца Господа нашего Иисуса Христа» (Кол. 1:3). Здесь, казалось бы, возникает вопрос о том, является ли Иисус Богом в полном смысле, то есть вопрос о Троичности.
Новый Завет однозначно указывает на равенство Иисуса Христа Богу Отцу, например, «равен Богу Отцу», Фил. 2:6; в Нем «обитает вся полнота Божества телесно», Кол. 2:9. Господь свидетельствует о Себе: «Я и Отец – одно», Ин. 10:30 и называет Себя Именем Божиим, «Я есмь», Ин. 8:58, именем Яхве, Исх. 3:14-15.
Сам Господь наш Иисус Христос говорит, что совместное владение с Отцом дано Ему, например, «Все, что имеет Отец, есть Мое» Ин. 16:15, Бог «все дал в руку Его», Ин. 3:35, и что Сам Он, как Отец, Источник жизни вечной, Ин. 17:3. Так же Господь свидетельствует о том, что Он пребывал в Божией Славе до сотворения мира, и послан с Неба на землю, Ин. 17:1, 5, и знает Отца, потому Его откровение особое – «Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть», Мф. 11:27, но Един с Отцом, «Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе»., Ин. 17:21-22.
Таким образом, все источники учения о Триединстве Божием в Писании и философии времени формирования канона Евангелий указывают на особую роль познания Троичности Бога через Воплощение Божие. Близость Божия к человечеству при трансцендентности Бога миру Воплощением Христовым приводят человека к Богу Троице, позволяя осознавать Троичность Божества.
2. Богословские источники учения о Триединстве Божием как свидетельстве Воплощения Божия
Тринитарный догмат входил и в богослужебную практику с самых первых веков. Все важнейшие молитвы литургического чина, например, те, которые изложены в «Апостольском предании» святого Ипполита Римского (III век), оканчиваются славословием: Слава Отцу, Сыну и Святому Духу.
Таким образом, практика рождала потребность в теории, что является первой и основной причиной огромного внимания к процессу выработки Триадологической формулы.
Триадологические предпосылки апостольских Посланий были так же впитаны литургическим Преданием Церкви, на что указывают тексты древних литургий. Слова святого апостола Павла «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святого Духа со всеми вами» вошли в раннехристианскую евхаристическую литургию. Учитывая, что жизнь Церкви первых веков определялась именно Евхаристией, то есть была практической, не насыщенной богословскими трактатами и спорами, наличие Троицы в литургических чинах нельзя недооценивать в качестве предпосылки и необходимости выработки четкого православного учения о Троице.
Но основным поводом к выработке тринитарной терминологии стали все же ереси, возникавшие по разным причинам, и во II—IV веках новой эры вынуждавшие отцов Церкви искать предельно точные формулировки для выражения такого вероучения о Троице, которое неявно уже содержалось в рукописях Евангелия и Посланий Апостольских.
Исторически термин «Троица» встречается уже в святоотеческих и богословских памятниках II века: первым из восточных отцов Церкви употребил его святитель Феофил Антиохийский. Контекст употребления понятия Троица у святителя следующий: «Три дня [творения] которые были прежде [создания] светил, суть образы Троицы: Бога, Его Слова и Его Премудрости». И сюда же можно присовокупить содержательное в плане контекста учения о Святой Троице мест : «Бог, имея Свое внутреннее Слово в Собственных недрах, породил Его вместе со Своей Премудростью, произведя до всех [тварей]. Это Слово Он имел в качестве Помощника (upourgon - Исполнителя) в Своем деле творения и через Него все было создано. Оно называется «Началом» (arch), потому что владычествует и начальствует над всеми [вещами], сотворенными Им. Именно это Слово, будучи Духом Божиим (pneuma Qeou). Началом, Премудростью и Силой Вышнего (dunamiV uyistou), сходило на пророков и через них глаголило о творении мира и о всем прочем