Связь принципа справедливости с другими принципами права

Введение
Практические проявления дальнейшего формирования права в Латвийском уголовном праве до сих пор почти не исследованы, о них упоминается мимоходом, в особенности это относится к дальнейшему формированию права при применении правовых норм, устанавливающих составы преступных деяний. Теоретические аспекты дальнейшего формирования права, а среди них и допустимость этих методов в уголовном праве, также не удостоились большого внимания ученых. [1; 2; 3, с. 109; 4, с. 18; 5; 6, с. 140–141; 7; 8, с. 49–57] Ведь, по крайней мере, теоретически аналогия строго запрещена в уголовном праве, в свою очередь телеологической редукции и другим методам дальнейшего формирования права традиционно уделено меньше внимания. [См., напр., 9] Тем не менее в практике и в уголовном праве довольно широко проводится дальнейшее формирование права: аналогия, телеологическая редукция, конкретизация, или наполнение содержанием, неопределённых юридических понятий и общих правовых принципов. Теорию конкретизации общих правовых принципов в латвийской юриспруденции выработала профессор Латвийского Университета, д-р юр. наук Дайга Резевска [см.: 3], но использование этого метода в уголовном праве не исследовано.
Цель данной работы проанализировать связь принципа справедливости с другими принципами права Латвии.
Содержание принципа справедливости и его значение в праве
Общими правовыми принципами являются те принципы, которые образованы из естественного права, функционируют в правовом государстве и общеприняты в конкретной правовой области, правовой системе или круге прав. Они также могут быть образованы от основной нормы правовой системы, от других общих правовых принципов или выявлены из нормативных правовых актов или из всей правовой системы в целом. Эти принципы выражают высшие ценности правовой системы, ее части или какой-либо институции и т.п. В иерархии правовых источников общие правовые принципы превалируют над письменно зафиксированными правовыми нормами, и над формальной конституцией, поэтому коллизия между принципом и записанной правовой нормой всегда разрешается в пользу принципа. [3, с. 117, 118; 10, с. 10].
Содержание принципа определяют, конкретизируя его, – в отличие от письменно зафиксированных правовых норм, содержание которых определяется с помощью интерпретации. Конкретизация, или наполнение содержанием, принципа происходит путем текстуального высказывания, чтобы потом формулировать его в структуре правовой нормы (правовую норму формирует правовой состав и правовые следствия, и ее можно выразить в форме «если…, тогда…»). Принципы каждый раз допускают вариативную конкретизацию, но эта конкретизация всегда происходит в рамках основного значения принципа, поэтому каждая конкретизация – это только один пример, заново дополняющий содержание принципа. Следовательно, полный учет таких примеров невозможен. Содержание принципов можно найти преимущественно в юдикатуре и доктрине права, но иногда и в нормативных правовых актах. [3, с. 31, 79–81; 10, с. 10]
Главнейшая методологическая линия, которую следует принять во внимание применяющему право, производя конкретизацию принципа, – эти принципы должны быть ориентированы на разумное и справедливое решение. К тому же в разъяснении содержания определяемого принципа используется метод сравнения и типизации, сравнивая рассматриваемый случай с ему подобными, которые, основываясь на установленных принципах, уже разрешены в судебной практике. Таким образом относительно неопределённое содержание принципов в судебной практике все больше обогащается и конкретизируется в связи с определенными случаями или группами случаев, формируя систему образцов решений. [3, с. 87] Истинное содержание принципа в конкретное время и в конкретном месте можно узнать только анализируя судебную юдикатуру, где конкретизируется подходящая для прямого применения правовая норма, учитывая развитие правовой системы и содержание общего правового принципа, которое усовершенствовалось вместе с этой системой. [10, с. 10, сноска 4]
Связь принципа справедливости с другими принципами права
Взаимодействие принципа справедливости с принципом равенства
Общий перечень прав, установленных Конституцией, широк и гарантирует всем равенство перед законом и судом, презумпцию невиновности, право на жизнь, свободу и неприкосновенность личности, защиту чести и достоинства, право на свободу мысли, совести и религиозных убеждений, право на обращение в государственные и местные учреждения с заявлениями, право на социальное обеспечение. Государство гарантирует каждому минимум медицинской помощи, бесплатное основное образование, являющееся обязательным, и защищает право на жизнь в благоприятной среде. Государство принимает на себя защиту основных прав, установленных как Конституцией, так и законами, а также международными договорами. Декларируются важнейшие принципы отделения церкви от государства и право каждого на собственность.
Таким образом, в XX в. Латвия проделала длительный путь конституционно-правового становления. На протяжении этого времени на разных этапах в стране действовали пять конституций разных типов (буржуазных и социалистических).
2.2 Взаимодействие принципа справедливости с принципом гуманизма
Особенность принципа гуманизма выражается в том, что он всегда включает в своё социальное содержание и в его правовое выражение два основных требования

. Во-первых, в придании регулируемымим общественным отношениям направленности на защиту интересов личности и, во-вторых, в конкретизации этой направленности в требованиях социальных функций, которые осуществляют отрасли права в процессе регулирования общественных отношений.
Правовое выражение социального содержания принципа гуманизма также состоит из двух основных требований. Во-первых, создания каждому человеку с учетом его индивидуальных особенностей и особенностей его социального положения необходимых условий для существования и, во-вторых, создания ему условий для самореализации в общественной жизни.
Аналогия в уголовном праве недопустима или nullum crimen, nulla poena sine lege – так категорически и последовательно утверждают самые видные латвийские ученые в области уголовного права: профессор Юридического факультета Латвийского Университета (далее ЛУ) д-р юст. Валентия Лихолая [10] и профессор ЛУ, хаб. д-р юст. Улдис Крастиньш [11]. Запрещение аналогии в уголовном праве предусматривается нормативно утвердить в Криминальном Законе [12] (далее КЗ), дополнив ст. 1 соответствующей четвертой частью [13]. Мнение теоретиков права о правомерности использования аналогии в уголовном праве различается. С точки зрения доцента ЛУ д-ра юст. Яниса Нейманиса, применение норм уголовного права по аналогии допустимо, если она улучшает положение совершившего преступное деяние [14]. «Аналогия не в пользу обвиняемого [..] по общему принципу в уголовном праве исключена [..]. Однако [..] в публичном праве принцип запрета аналогии в кругу прав континентальной Европы развился таким образом, что практика применения правовых норм указывает на то, что, опираясь на принцип справедливости и производный из него принцип «все равны перед законом» или «подобные по сути человеческие действия следует подобно регулировать», принимаются во внимание этические оценки и существенно подобные результаты, созданные действиями лиц. [..] [А]налогия в публичном праве допустима, основываясь на соображениях морали и справедливости, если результат действия лица по сути похож на тот результат, ответственность за который предусматривается законом» [15], – считает асс. профессор ЛУ, д-р юст. Дайга Резевска [16]. Она также указывает, что нормы уголовного права по аналогии не в пользу обвиняемого применяются в судах Швеции [17].
2.3 Взаимодействие принципа справедливости с принципом законности
Давность уголовной ответственности не может наступить в результате неадекватных действий государственных учреждений – так конкретизируется в решении Сената департамента по Уголовным делам Верховного суда Латвийской Республики (далее – Сенат ДУД) по делу № SKK-110 от 9 апреля 2002 года [11, с. 204–207] включённое в ст.92 Сатверсме Латвийской Республики [12] (далее – Конституция) право на справедливый суд , а также принципы справедливости и правового доверия. Этим в то же время было наложено ограничение на правовую норму, которая устанавливала давность уголовной ответственности в делах частного обвинения. В этом случае конкретизация принципов и телеологическая редукция произведены не в пользу виновного, но это никому не помешало признать данное решение суда правильным. [2, с. 186; 6, с. 162; 13, с. 435–438].
Принцип недопустимости двойного наказания (ne bis in idem или non bis in idem) [14] – это международно признанный общий правовой принцип, который письменно зафиксирован и конкретизирован как в первой части ст.4 Седьмого протокола «Право не быть судимым или наказанным дважды» Европейской Конвенции по правам человека и защите основных свобод [15], так и в ст.50 «Право не быть дважды судимым или наказанным за то же самое преступное деяние» Хартии основных свобод Европейского Союза [16]. Аналогично этот вопрос разрешается и в правовой системе России [17, с. 17; 18, с. 36; 19; 20, с. 59].
То, что за один и тот же проступок нельзя применять административную и уголовную ответственность, в то время вытекало и всё ещё вытекает также из второй части ст.9, второй части ст.37, 8 пункта ст.239 Латвийского Кодекса административных нарушений [23]. К сожалению, в действующем тогда кодексе уголовного процесса [24] не было сказано, что делать суду, рассматривающему уголовное дело, если к лицу за этот же самый проступок уже применено административное наказание. В пятой части ст.25 Закона об уголовном процессе «Недопустимость двойного наказания (ne bis in idem)» проблема решена так: «Если, наказывая лицо, констатируется, что ему за то же самое деяние применено административное наказание, то административное наказание необходимо отменить и принять во внимание при определении уголовного наказания».
В этом случае конкретизация принципа произошла в области уголовно-процессуального права, а не уголовного, но найденная в результате этого правовая норма наложила ограничение на применение третьей части ст.109 КЗ