Субрегион. Критерии вычленения

Введение

За последние двадцать лет в России, равно как и в мире, произошли перемены исторического масштаба. Прошла эра биполярного противостояния и идеологической конфронтации. Формируется новый мировой порядок, в котором вместе с развитыми странами — «золотым миллиардом» — все более важные позиции начинают занимать крупные развивающиеся страны, а также негосударственные акторы. Глубокие сдвиги в глобальной экономике и системе международных отношений оказывают растущее влияние на развитие настоящих мировых культур и цивилизаций.
Эти фундаментальные изменения требуют тщательного изучения на основе подхода междисциплинарности, что сочетает различные методы, среди которых методы экономического анализа, социологии и политологии, экономической истории и географии, международных сопоставлений и страноведения. И только такой подход даёт возможность анализировать современное состояние и перспективы развития полицентричного мира, формирование которого началось на рубеже XX-XXI веков, а также тех возможностей, вызовов и рисков, с которыми может столкнуться, а отчасти уже сталкивается Россия. Задача реализации такого подхода была поставлена в проекте РГНФ «Россия в полицентричном мире».
С того момента, как примерно пол тысячелетия назад континенты начали взаимодействовать в политическом отношении, Евразия стала центром общемирового могущества. Различными путями и в разное время народы, что населяли Евразию, и в основном народы, проживающие в её западноевропейской части, проникали в другие регионы и господствовали там. В то же время, отдельные евразийские государства добивались особого статуса и пользовались привилегиями ведущих мировых государств.
Субрегионы

Субрегионы выделяются внутри макрорегионов как меньшие региональные группы. В качестве примера можно привести такие понятия, как «страны Магриба» или «Андские государства». В Европе субрегионы обычно соотносятся с существовавшими в прошлом империями. Опыт показывает, что эффективные региональные организации создаются, как правило, именно на субрегиональном уровне (ЭКОВАС, АСЕАН, ЕС в начале своей истории). Бывает, что разница меж международным регионом и субрегионом не так видна, поэтому различия между ними условны. К примеру, не ясно, являются ли Карибы отдельным регионом или субрегионом Центральной Америки. Поэтому, во избежание путаницы, понятие разделяют на регион в «узком» смысле и в «широком» Регион в узком смысле – международный регион (субрегион), в широком – все виды регионов, включая микрорегионы. Важно так же понимать связь микрорегионального уровня с макрорегиональным. Опыт ЕС и других интеграционных объединений (АСЕАН, САДК) показывает, что макрорегионализация усиливает процессы микрорегионализации внутри национальных государств, а также трансграничное сотрудничество. Возникает опасность «выпадения» национального государства из этой схемы и потери им контроля за процессами регионализации на микро- и макроуровнях.
Региональные схемы делятся на политические, экономические, культурные и прочие (не считая физико-географических принципов выделения регионов, например, на основании климата). Состав региона может меняться в зависимости от принципа, па котором он построен.
Список критериев, по которым вычисляется субрегион: подчинённость общим тенденциям регионального развития, наличие субцивилизации или осуществление синтеза цивилизационного взаимодействия, высокая степень взаимозависимости стран субрегиона (геополитическое, экономическое, этно-демографическое, социальное, государственно-политическое притяжение отталкивание). Особенности генезиса и развития субрегиональных группировок де-факто: наличие острой проблемы глобального звучания, результат биполярной конфронтации прошлого, буферный статус государств, выгоды экономического сотрудничества, общие проблемы в сфере внутриполитического развития, стареотипы национального социального поведения. Особенности становления и развития субрегиональных группировок де-юре: наличие субрегиональных институтов.
Государства-нации всё ещё остаются основными звеньями мировой системы

. Хотя упадок великодержавного национализма и угасание идеологического компонента снизили эмоциональное содержание мировой политики, в то время как ядерное оружие привнесло серьёзные сдерживающие аспекты в плане использования силы, конкуренция, основанная на владении территорией, всё ещё доминирует в международных отношениях, даже если её формы в настоящее время имеют тенденцию, приобретать более цивилизованный вид. В этой конкуренции географическое положение по-прежнему играет фундаментальную роль для определения внешнеполитических приоритетов государства-нации, а размеры национальной территории всё так же сохраняют за собой значение важнейшего критерия статуса и силы. Правящие национальные элиты всё ближе подходят к признанию того, что не территориальный, а другие факторы представляются более принципиальными в определении национального статуса государства или степени влияния этого государства. Экономическая доблесть и ее воплощение в технологических инновациях также могут быть ключевым критерием силы. Первейший пример – Япония. Хотя всё ещё существует тенденция, при которой географическое положение определяет приоритеты государства: чем больше его мощь, тем больше радиус, помимо непосредственных его соседей, жизненных геополитических интересов, влияния и вовлеченности этого государства.
Гегемония нового типа

Гегемония также стара, как мир. Однако американское мировое превосходство отличается скоростью своего становления, мировыми масштабами и способами своего осуществления. В течение всего лишь одного столетия Америка, претерпев внутренние изменения, а также динамичного развития международных событий из страны, относительно изолированной в Западном полушарии, превратилась в державу глобального масштаба по размаху интересов и влияния.
Испано-американская война 1898-го года стала первой для Америки захватнической войной за пределами её континента. Благодаря ей власть Штатов распространилась далеко в Тихоокеанский регион, до Филиппин. На рубеже веков американские специалисты по стратегическому планированию уже активно вырабатывали доктрины военно-морского господства в двух океанах, а американские военно-морские силы оспаривали сложившееся мнение, что Британия "правит морями". Американские притязания на статус единственного хранителя безопасности Западного полушария, провозглашенные ранее в этом столетии в «доктрине Монро» и оправдываемые утверждениями о «предначертании судьбы», ещё более возросли после строительства Панамского канала, облегчившего военно-морское господство в Атлантическом и в Тихом океанах.
Фундамент растущих геополитических амбиций Америки обеспечивался благодаря быстрой индустриализации страны. На момент начала Первой мировой Америка уже занимала около трети мирового ВНП, вытесняя Великобританию со звания. Культура, поощрявшая эксперименты и новаторство, только способствовала этому. Американские политические институты и свободная рыночная экономика создавали несравнимые возможности для амбициозных и не имеющих предрассудков новаторов, осуществление личных устремлений которых не сковывалось архаичными привилегиями или жесткими социальными иерархическими требованиями. Проще говоря, национальная культура уникальным образом благоприятствовала экономическому росту, привлекая и быстро ассимилируя наиболее талантливых людей из-за рубежа, что облегчало экспансию национального могущества.
Первая мировая война открыла возможность для массированной переброски американских вооруженных сил на территорию Европы. Относительно изолированная страна быстро переправила войска численностью в несколько сотен тысяч человек через Атлантический океан: это была трансокеаническая военная экспедиция, беспрецедентная по своим размерам и масштабу, что и стало первым свидетельством появления на международной арене нового крупного игрока